Чекистский невод - Валерий Георгиевич Шарапов
Кольцов прошел на участок, стал с любопытством осматриваться. Внутри был аккуратный садик, обширная лужайка. Нина Георгиевна явно экспериментировала – выращивала диковинные цветы, несколько видов стелющегося можжевельника. Вряд ли Белецкий в этом участвовал – времени у Родиона Львовича хватало лишь на то, чтобы осмотреть труды жены. Территория была приличной, ухоженной, переплетались дорожки, засыпанные галькой, похожей на шоколадное драже. В левом углу участка находилась беседка, увитая вьюном, справа – засыпанная гравием автомобильная стоянка, на которой не было ни одного авто. От соседских взоров защищали персиковые деревья. Во владениях Белецких было много цветов. Дом не то чтобы особняк, скромной конфигурации и вместительности. Но весьма неплох – двухэтажный, с намеком на архитектурное излишество на фронтоне. Дом был выкрашен в синий цвет, оконные рамы и наличники поблескивали белой эмалью. Мелькнула мысль: «А ведь жилище государственное, закончатся работы – закончится и жизнь в раю. Не жалко будет расставаться?»
Журавлев с сосредоточенной миной мотал круги по стоянке, потом вышел за калитку. Сунув сверток под мышку, майор вошел в дом. Где-то справа смеялись и шумно разговаривали люди, играла музыка – оркестры под управлением Поля Мориа и Джеймса Ласта. Вносить сумятицу в честную компанию пока не хотелось. Помявшись, Михаил свернул из коридора влево, вошел в небольшую, уютную гостиную с мягкой мебелью и ковром на полу. Хорошо, что ноги вытер на крыльце. Здесь никого не было, народ шумел в другой части дома. Привлекли фотографии на стенах. Каждое фото было вставлено в рамочку. Чувствовалось, что это не просто картинки. Практически на всех фотографиях был запечатлен Белецкий – просто культ личности гения инженерной мысли! На старых снимках он был значительно моложе, позировал с молодыми людьми, сидел у костра на берегу таежной реки, демонстрировал пойманную щуку. Симпатичная девушка заглядывала в объектив, показывала три растопыренных пальца, видимо, исполняла три желания «по его хотению». Два из них определенно сбылись – связал свою жизнь с этой девушкой и стал крупным специалистом в своей отрасли. Родион Львович с ребенком, Родион Львович с собакой, Родион Львович за праздничным столом с коллегами. Крупное фото – Родион Львович и повзрослевшая (и даже постаревшая) девушка с растопыренными пальцами. Трогательное фото, у обоих на лицах застыли печальные улыбки. Снимок был сделан несколько лет назад – Белецкий изменился не сильно.
За спиной деликатно покашляли. Кольцов обернулся. Неслышно подошла женщина лет тридцати пяти, темноволосая, с приятным, немного худощавым лицом. Пару дней назад именно она мелькнула за ветками плодовых деревьев. Особа неплохо смотрелась в облегающем однотонном платье. Короткая стрижка, челка, немного затуманенные, но внимательные глаза.
– Здравствуйте, – вежливо сказал майор. – Кольцов Михаил Андреевич. Прошу прощения, что вот так ворвался к вам на праздник, но того требует служба. Надеюсь, что меня поймут. Вовсе не собираюсь вам мешать…
– Все в порядке, не извиняйтесь, – пожала плечами особа. – Мы прекрасно понимаем, где живем и работаем и какое значение имеет то, что делает Родион Львович. Будьте как дома, вы заметно напряжены, Михаил Андреевич. Нас предупредили о визите человека из Москвы.
Взгляд невольно скользнул по фотографии. С дамой, прильнувшей к плечу Белецкого, у стоящей перед ним гражданки было мало общего.
– А это, прошу простить…
– О, это умершая жена Родиона Львовича. – Барышня сочувственно поджала губы. – Ангелина Кирилловна. Несчастный случай произошел пять лет назад, снимок был сделан незадолго до трагедии.
– А вы? Еще раз прошу простить…
– А я… живая жена. – Особа вздохнула, но в глазах поселилась лукавинка. – Нина Георгиевна Белецкая, в девичестве Рязанова.
– О, так это вы сегодня новорожденная… – Михаил развернул букет белоснежных роз, за которыми пришлось бегать по всей Балаклаве, и с галантным поклоном вручил имениннице. – С днем рождения, Нина Георгиевна. От себя, так сказать, и от столичного руководства. Оставайтесь такой же молодой и красивой, как сейчас, всех вам благ, успехов, счастья.
– Боже, какая прелесть, – восхитилась именинница и погрузила нос в ароматный букет, засмеялась, когда стало щекотно, потерла нос. – Спасибо, Михаил Андреевич, это просто чудесно…
В каждом доме свои странности. Обилие фотографий покойной жены немного смутило. Видимо, Нине Георгиевне стоило посочувствовать. Впрочем, она не походила на человека, требующего сочувствия. Обняла букет (он ей явно понравился), улыбнулась приятной улыбкой.
– Понимаю, о чем вы подумали… Бледная тень, второй план, все такое… Уверяю вас, это не так. Мы с Родионом любим друг друга, и это ни для кого не секрет. Но он сильно переживал после трагической кончины Ангелины Кирилловны, был очень к ней привязан и лишь чудом выкарабкался из депрессии. Они знали друг друга четверть века, это не шутка. Я не против всего этого, правда, – глаза женщины говорили об обратном, но она смирилась, – память есть память. Я ведь находилась в разводе, когда на научной конференции в Ленинграде впервые встретились с Родионом. Начали встречаться, ну, в общем, вы понимаете… Поженились, и как в том анекдоте: «Молодая оказалась немолода»… – Нина Георгиевна засмеялась, обнажив белоснежные зубы.
– Не наговаривайте на себя, – улыбнулся Кольцов. – Вы молоды и очаровательны.
– А вы такой галантный, Михаил Андреевич…
Он украдкой изучал стоящую перед ним особу. Нина Георгиевна не флиртовала, просто была приветлива и учтива. С супругом их действительно связывали нежные чувства. По крайней мере, ее – насчет Белецкого неизвестно. Трудно судить о человеке, женатом на работе.
– Хотите пройтись по дому? – спросила Нина. – Или желаете быть представлены нашим немногочисленным гостям?
– Даже не знаю, – смутился Кольцов. – Я не гость, ввалился без приглашения. Не хочу смущать вас и ваших друзей.
– Погуляйте, – пожала плечами собеседница. – В этом доме сухая казенная обстановка. Мы, конечно, пытаемся ее оживить, но… Это государственное жилье, предоставлено временно. А жаль, – Нина вздохнула, – в Крыму так чудесно, такой божественный воздух. Мы нисколько не скучаем ни по Москве, ни по Ленинграду… Дальше по коридору кабинет Родиона Львовича, за ним – мой кабинет. Наверху спальня плюс еще одна комната – гостевая, но она, как правило, пустует…
– Вы тоже работаете? Вы упомянули свой кабинет…
– Ну, не так чтобы хожу и зарабатываю деньги, но от безделья точно с ума не схожу. Я окончила физико-математический факультет, после защиты дипломной работы поступила в аспирантуру, занималась наукой. Раз в полгода навещаю своих руководителей в столице, получила предложение защитить кандидатскую диссертацию. Сначала испугалась, но потом, знаете… Как пел Боярский: «Пуркуа па?» В доме есть все необходимые материалы, муж помогает…
– Надеюсь, это не физика твердых тел? – вырвалось машинально.
– Простите? – удивилась Нина Георгиевна.
– О нет, не обращайте внимания, – спохватился Михаил. –
