Чекистский невод - Валерий Георгиевич Шарапов
Разговор плавно переключился на работу. Секретные темы в присутствии чужака из Комитета, впрочем, не обсуждали. Стали спорить, нужны ли ЭВМ. Родион Львович настаивал, что никакая железка не заменит пытливый ум. А сделать расчеты можно и на калькуляторе. Он не возражает против технического прогресса, но уверен, что все эти ЭВМ, или, как их мудрено называют на Западе, компьютеры, так и останутся уделом специализированных учреждений. Карина, видимо, что-то знала, загадочно улыбалась и помалкивала. Михаил от выпивки отказался, поблагодарил за угощение и покинул гостеприимную компанию. Он не мог избавиться от какой-то неловкости, постоянно ловил на себе вкрадчивые взгляды. Тема всеобщей эвээмизации волновала его в последнюю очередь.
Он не замечал ничего подозрительного. Обычные люди со своими тараканами в голове. Белецким ничто не мешало завести «домомучительницу», однако Нина сама справлялась по хозяйству. И мнение об этой женщине сложилось лучшим, чем ожидалось.
Начинало смеркаться. Михаил курил на крыльце, размышлял, стоит ли дальше злоупотреблять гостеприимством. В кустах возился пожилой мужчина, стриг ветви. Выходит, услугами садовника все же пользовались. Он покосился на майора, но ничего не сказал. В открытую калитку вошел Журавлев, направился к курильщику. Но передумал, когда на улице просигналила машина, двинулся обратно. Через минуту он возник в компании подполковника Бердыша. Последний тащил охапку цветов и одет был явно не празднично. Из дома вышли Нина Георгиевна, Белецкий. Высунулся Константин, смущаясь, попросил сигарету. Карина осталась в доме, гремела посудой.
– Прошу прощения, Нина Георгиевна, дела, – рокотал густым басом начальник охраны. – Примите этот скромный букет и самые искренние пожелания по случаю памятного дня. Нужно ехать, возникли срочные дела. Еще раз поздравляю, дайте-ка свою щечку. А вы, Родион Львович, отвернитесь, что вы так смотрите?
– Ну, разве так можно, Даниил Федорович? – сокрушалась Нина. – Даже чаю не попьете?
– Увы, моя дорогая, увы… Петр Ильич с Людмилой Михайловной обещали подъехать, ждите, скоро будут…
Машина уехала. Вышел на улицу, посматривая на часы, майор Журавлев. На участок проникли двое – мужчина с женщиной средних лет.
– Парасюки нарисовались, хрен сотрешь, – проворчал курящий рядом Константин. Пояснил в ответ на вопросительный взгляд Михаила: – Соседи с той стороны. Постоянно подлизываются к Белецким… только я вам ничего не говорил, – спохватился специалист по снабжению. – Да нормальные они. Егор Иванович руководит технологами, Тамара Павловна – ведущий инженер по горному делу. Сами то ли из Чернигова, то ли из Житомира, вечно путаю…
Гостей встречали на крыльце. Нина Георгиевна обнималась с Тамарой Павловной, выслушивала пожелания. Глава семейства озадаченно поглядывал на незнакомого «человека в штатском» – у того на лбу было написано, где он работает. Кольцова представили – как специалиста по безопасности. Рукопожатие у мужчины было твердым, глаза смотрели внимательно. Вспомнился мужик в тельняшке и резиновых сапогах, блуждающий со шлангом по участку. Контраст между двумя картинками был налицо. Его супруга была невысокой, скромной, какой-то малозаметной, волосы предпочитала убирать под заколку, отчего лицо делалось предельно невыразительным. С легким пренебрежением посматривала на «дальнюю» соседку Карина Солнцева, но когда их взгляды пересеклись, Карина расплылась в ослепительной улыбке. Новые посетители были хорошо воспитаны, вели себя сдержанно. У них была мягкая «южная» речь с забавным «шо» и фрикативным «г».
– Проходим, товарищи, в дом, не стесняемся, ничего не боимся, – добродушно ворковал Белецкий. – Народ уже не голодный, поэтому вас никто не укусит… Михаил Андреевич, вы с нами?
– Пройдусь, с вашего позволения, Родион Львович. Здесь же есть проход на задний двор?
– Разумеется, только к обрыву не подходите, – предупредил Белецкий. – Все никак не соберусь ограждение врыть. А если честно, то не хочу, там такая красота, особенно по вечерам…
Люди исчезли в доме. Теплый вечер был в разгаре, благоухала крымская флора. В доме становилось веселее, завели Джо Дассена. Подошел майор Журавлев, попросил спички. Прикурил, вернул коробок. Можно было не спрашивать, почему у него не сложились отношения с Ниной. Кажется, Кольцов догадывался. Где еще кипеть амурным страстям, как не в закрытом обществе?
– Все в порядке, Павел Викторович?
– Как всегда. В этом болоте, Михаил Андреевич, ничего не меняется. Быстрее бы все закончилось, сдать жилище, уехать в родной Таганрог…
– Забыл, что вы не местный…
– Да боже упаси. Сотрудников для работы на объекте собирали по всей стране. Я работал в девятом отделе, был на хорошем счету. Особенно им понравилось, что я не женат, вернее… уже не женат.
Журавлев не стал развивать тему, а Михаил не спрашивал. Советские люди не только строили коммунизм и брали повышенные обязательства, но и жили сложной личной жизнью. Вести задушевные беседы Журавлев не собирался. Сказал, что посидит в машине, и растаял в густеющем полумраке. Михаил обогнул дом и по гаревой дорожке вышел на задворки. Здесь было уютно, чисто, а главное, полная приватность – от одних соседей закрывала живая изгородь, от других – окрашенная деревянная. Хоть голышом бегай. К тому же имелся самый настоящий бассейн, пусть и небольшой – за пару гребков можно доплыть от стенки до стенки, зато свой. Переливались в мутном свете выложенные кафельной плиткой стены. Отблески заходящего солнца плясали в воде. На кафельной отмостке стоял шезлонг, на спинке висел сложенный халат, рядом – книга в раскрытом виде, солнцезащитные очки. Поколебавшись, Михаил склонился над обложкой. Книжка, зачитанная до дыр, видимо, интересная. Блохинцев Д. И. «Принципиальные вопросы квантовой механики». Издательство «Наука», 1966 год. Он двинулся дальше – мимо беседки, мимо розовых цветущих кустарников. Участок подступал к обрыву – в принципе, ничего страшного, если в доме нет животных или маленьких детей. Незачем искушать судьбу и лезть куда не надо, особенно в подпитии… Опасный участок отгораживал сбитый вручную барьер из досок с табличкой – видимо оторванной от ближайшего трансформатора. Какое ни есть, а предупреждение. Какой же дурак не зайдет за ограничительную линию? Майор госбезопасности исключением не являлся. Он обогнул скалящийся черепок, осторожно приблизился к обрыву, вытянул шею. Закружилась голова, но он продолжал стоять. Высота и зрелище завораживали. Берег резко обрывался вниз, далеко под ногами плескалось море, волны облизывали голый камень. Глухо рокотал прибой. Шторма сегодня не было, обычное вечернее волнение. Пройти под утесом было невозможно, берег обрывался прямо в море. А вот справа он
