Выстрел из темноты - Евгений Евгеньевич Сухов
Вопрос застал врасплох.
– Ну-у… по долгу службы.
– А вы и просто так приходите.
– Постараюсь.
Девушка открыла створки навесного шкафчика, встав на носочки, отчего ее платье слегка приподнялось, показав упругие белые бедра. Иван не без труда отвернулся, не хватало еще, чтобы хозяйка застала его за разглядыванием стройных ножек.
Ирина поставила чайник. Расставила на столе чашки. Разложила печенье.
– Вы обещаете?
Еще один вопрос, на который трудно ответить.
– Да.
– Только не обманите, товарищ капитан. Девушек нельзя обманывать.
– Я это знаю, – легко согласился Максимов. – Только чего вы меня все товарищем капитаном называете? Можете звать по имени, Иваном. Запомнить нетрудно.
Хозяйка дома разлила душистый чай по чашкам. Пили молчком, с улыбкой поглядывая друг на друга. Ели рассыпчатое печенье. Затянувшаяся пауза не тяготила, наоборот, сближала их, как будто бы между ними возникло общее переживание.
Допив чай, Максимов поднялся:
– Пойду я. В шестнадцать ноль-ноль я должен быть на Петровке.
– Я буду вас ждать. Вы обещали.
– Если обещал, значит, буду.
Иван поймал себя на том, что ему совершенно не хочется никуда уходить. Придется нырять из тепла в стужу, но было еще и другое – расслабило женское тепло, которого ему так не хватало в последнее время. Медленнее, чем следовало бы, вдел руки в рукава пальто, так же неторопливо нахлобучил шапку.
Хотелось что-то сказать подходящее для этого случая. Но так ничего и не подыскал. Попрощавшись, вышел на улицу.
Глава 16
Ищи рыжего, фраер!
Стромынка – небольшая улица у трех вокзалов. Не центр, конечно, но и не окраина города. В дневные часы, несмотря на военное время, многолюдная. Улица с большой историей, можно сказать, что старинная. В качестве аппендикса она осталась от прежнего величественного тракта, что уводил из Москвы во Владимир. Сейчас этот небольшой участок дороги был застроен казенными домами вперемешку с жилыми строениями, среди которых встречалось немало добротных. Привлекательность улице придавали бульвары и скверы, выглядевшие в военное время запустелыми. В двух бульварах на бетонированной площадке, спрятавшись в глубокие траншеи, стояли зенитки. По соседству разместились блиндажи. Улица в комендантский час пустела. Можно было встретить лишь редких прохожих, привлекавших внимание военных патрулей, которых в этой части города, застроенной каменными домами, тоже было немало.
До комендантского часа оставалось минут сорок. Следовало поторопиться. Этот район прочесывал конный патруль. Прошли дворами и вышли в короткий безлюдный переулок.
– Сегодня ко мне приходил человек от Рашпиля, – произнес Семен, посматривая по сторонам. Переулок пустынный, темный, унылый, в окнах, спрятанных маскировочными сетками, ни огонька, ни искорки.
– И чего он хотел? – спросил брюнет, шедший справа, подволакивающий ногу.
– Сказал, что у нас глаза жадные, а рты голодные. Посоветовал умерить аппетит, – усмехнулся Сема. – Советовал по-дружески, как он выразился, свалить с Тишинского рынка. Дескать, нам ничего там не светит, а если останемся, так хуже будет.
– Это он зря, – плотоядно заулыбался брюнет.
– Тесно нам становится. Вот что сделаем… Нестер, узнай, где Рашпиль обитает, хочу визит ему нанести. А там посмотрим, как карта ляжет… Гера, у тебя пожрать что-нибудь есть? – повернулся Рыжий к приятелю, поотставшему на полшага.
– Обижаешь, Сема, – ответил крепкий худощавый парень лет двадцати пяти, нос у которого был перебит. – Сальцо имеется, колбаса домашняя, сегодня утром на рынке купил, а еще и водочка будет.
– То что нужно, – похвалил Рыжий. – Сегодня целый день шарахаюсь из одного конца города в другой. Хочется посидеть, культурно отдохнуть. Марухе какой-нибудь подол задрать! Девку можешь какую-нибудь на хату привести?
– Сейчас не самое подходящее время по городу шататься, можно и на патруль нарваться. А патрульные особенно не любят себя разговорами утруждать.
– Это верно, – согласился Семен. – Жаль, что не позаботились загодя… Только мы о бабе подумали, а она тут как тут, – глянул он на соседний дом, к которому стремительно приближалась девушка лет двадцати. – Всегда знал, что где-то там наверху нам кто-то помогает. Я такого шанса не упущу. Потопали за ней!
Девушка зашагала вдоль здания быстрым шагом, на пустынной улочке глухо раздавался скорый стук ее каблучков.
– Откуда она идет? – спросил худощавый блондин.
– Наверняка со второй смены, – предположил брюнет. – Как раз в это время пересменка.
– А какая вам разница, откуда она идет? Не думал, что вы такие романтики, – усмехнулся Рыжий. – Никогда не поверю, что с такой задницей можно где-то за станком работать. От хахаля своего топает. Пальтишко-то у нее не из дешевых. Такое на полторы тысячи на рынке потянет. Посмотри на ее сумку… Наверняка там полкило колбасы лежит за все ее старания. Уверен, такая баба подмахивает классно!
Стараясь держаться на значительном расстоянии, они последовали за девушкой. Беспечно, не замечая опасности, она углублялась в темный двор, засаженный молодыми липами. Неожиданно девушка остановилась около подъезда и потянула на себя дверь. Привычно, безо всякой опаски вошла в здание.
– За ней! – проговорил Семен и устремился за девушкой.
Юркнув в подъезд, он легко взбежал по затемненной лестнице и догнал девушку на площадке между первым и вторым этажом. Ухватив ее за плечи, он посмотрел в ее испуганные глаза и проговорил, стараясь унять сбившееся дыхание:
– А ты даже прекраснее, чем я думал. Где же ты такая краля пряталась от меня? Почему же мы только сейчас с тобой повстречались? А я ведь столько девок перепортил и столько баб помял, прежде чем тебя нашел, такую красотулю! Детка, обещаю тебе, что мы с тобой больше никогда не расстанемся, я буду ласков с тобой, – произнес Семен, глядя в перепуганные девичьи глаза, после чего впился в перекошенные от ужаса девичьи губы своими губами. И тотчас почувствовал нешуточное сопротивление. Девушка пыталась вырваться из его крепкой хватки, но чем сильнее она пыталась отстраниться, тем жестче становились его объятия.
– Я буду кричать! Отпустите меня! – выкрикнула девушка.
– Ты меня разочаровываешь. Разве я мечтал о такой девушке? Моя девушка должна быть ласковой и покладистой. У нее должен быть милый и ласкающий голос. Я должен возбуждаться, едва его услышу. А ты кричишь как базарная торговка. Пойми меня, милая, тебе это не идет. Ты другая, ты совершенно ничего не знаешь о себе, ты прекрасна, как весеннее утро!
Руки Семена расстегнули на девушке пальто и принялись шарить по ее телу, задирать платье.
– Отпустите меня! – взмолилась девушка, пытаясь оградиться от бесстыжих рук.
– Ты думаешь, я тебя лапаю? – продолжал Семен трогать ее тело. – Я просто тебя глажу. Какое у тебя тельце сдобное, давно мне такая бабонька не попадалась.
– Сема, я после тебя, – проговорил Нестер,
