Смерть по частям - Риту Мукерджи
— Отстаньте! Уберите руки! Я же сказал: не хочу, чтобы меня лечила женщина!
Раздались смешки, товарищи Брауна по несчастью, лежавшие на соседних койках, принялись подбадривать его.
— Доктор Уэстон? — произнес низкий голос у них за спиной. — Похоже, вы не привыкли иметь дело с пациентами, которые молят о милосердии?
Рядом захихикали. Лидия обернулась. Перед ней стоял доктор Ричард Харпер в окружении студентов. Пенсильванская больница была одной из клиник при Пенсильванской медицинской школе.
Меньше всего Лидия сейчас нуждалась в зрителях. Она стиснула зубы и выпрямилась.
— Нет, доктор Харпер. — Она кивком поздоровалась. — Мы — я и моя студентка — пришли совершить обход. Если позволите, я как раз собираюсь приступить к осмотру пациента.
— Еще чего! — Мистер Браун воинственно уставился на нее. — Я вам говорил: не хочу, чтобы вы меня трогали. Пускай он осмотрит. Он тут, похоже, всем заправляет.
— Вы правы, сэр. Умственные способности пациента явно не пострадали. — Харпер, любитель производить впечатление, повернулся к своим студентам. Снова послышались смешки.
У Лидии запылали щеки. Этот наглец заставил ее почувствовать себя студенткой, неуверенной в своих силах. Но Лидия не собиралась показывать, что смутилась, такого удовольствия она ему не доставит. Она подавила гнев — и на Харпера, и на его подобострастных любимчиков, и на пациента — страдающего, беспомощного, но все-таки отвергавшего ее помощь. Лидии хотелось сказать им все, что она о них думает, но она помнила, что на нее смотрит Элинор.
— Если вы настаиваете, доктор Уэстон. Позвольте спросить, какой диагноз вы поставите?
— Я не студентка, сэр. Я такой же практикующий врач, как и вы. Но поскольку учить — наш долг, я повинуюсь. У мистера Брауна вывих правого плеча. И это, боюсь, еще не все. Если у ваших студентов есть желание понаблюдать за моей работой, прошу их подойти ближе.
Увидев рядом с собой всех этих людей, самым авторитетным из которых явно был Харпер, мистер Браун, кажется, смирился. Он послушно подчинялся указаниям Лидии, приступившей к осмотру. Она быстро отметила и температуру кожи, и бледность покровов, проверила белки глаз и слизистую оболочку рта, ища признаки желтухи и анемии.
— Обратите внимание на учащенное сердцебиение и поверхностное дыхание. Больной нуждается в обильном питье, также необходимы лабораторные исследования. Я рекомендую наблюдать за диурезом, а кроме того, следить, не проявятся ли признаки инфекции. — Лидия повернулась к сестре милосердия, стоявшей у постели больного и делавшей записи. — Однако сначала, мистер Браун, мы, если позволите, вправим вам плечо.
Старик замотал головой, но дочь взяла его за руку.
— Прошу тебя, папа, послушайся ее.
Лидия склонилась к больному, ощущая под напускной бравадой страх.
— Не бойтесь. Я буду объяснять, что делаю, — сказала она. — Как рука? Чувствуете слабость?
— Нет, только шевелить больно, — тихо признался старик.
Лидия знаком велела Элинор подойти ближе к кровати.
— Измерьте пульс, обратите внимание на цвет правого предплечья и руки — не бледные ли они, — сказала Лидия, и Элинор в точности выполнила ее распоряжения. — Прежде чем продолжать, убедитесь, что указанные показатели в норме, — значит, артериальное кровообращение не нарушено. Если со времени вывиха прошло больше недели, следует немедленно прибегнуть к помощи хирурга. А теперь прошу внимания.
Шагнув к пациенту, Лидия одной рукой сжала его запястье, а другой взяла его за руку повыше локтя и стала медленно поворачивать локоть к животу по диагонали, пока не почувствовала сопротивление. Мистер Браун напрягся от боли, но Лидия не ослабляла хватки. Подняв его предплечье, она подвела запястье к противоположному плечу, верхняя часть руки легла пациенту на грудь. Сустав заметно уменьшился в размерах — головка плечевой кости скользнула в ямку. Лидия отошла от кровати.
— Ну вот, теперь вам должно стать полегче, — сказала она.
Мистер Браун оглядел руку и поднял удивленный взгляд на Лидию.
— Что мы делаем дальше? — спросила она студентов. — Проверяем, нет ли осложнений?
— Надо измерить пульс, чтобы убедиться, что во время вправления вывиха не пострадала подмышечная артерия, — ответила Элинор.
— Верно. А потом?
— Проверить руку, чтобы убедиться, что не разорваны мышцы вроде подлопаточной. Если разрыв произошел, следует проконсультироваться с хирургом, — отчеканила Элинор.
— Правильно. Перед нами прекрасный пример строгости ума. Вы согласны, доктор Харпер? — спросила Лидия. — Вы сами когда-то мне сказали, что у нас тут не воскресная школа, а питомник будущих врачей.
Харпер молча смотрел на нее.
— Всего хорошего, джентльмены. Нам с мисс Петри пора переходить к следующему пациенту.
Спустившись по центральной больничной лестнице, Лидия и Элинор углубились в парк. Здесь густо росли деревья, с которых уже начали опадать листья. Опрятные дорожки делили территорию на равные участки, но в целом с открытия больницы, а это произошло в 1751 году, парк мало изменился. В совет попечителей входили Бенджамин Франклин и Бенджамин Раш — люди, подписавшие Декларацию независимости. Интересно, думала Лидия, что они сказали бы, увидев, как две женщины спешат к своим пациентам, потому что эти женщины — врачи.
— Отлично вы поставили их на место, доктор Уэстон.
Элинор зарделась, словно тут же пожалела о своем дерзком заявлении.
Но Лидия, улыбаясь, смотрела на Элинор, такую неуклюжую в дурно сидевшем на ней сером платье. Обход оставшихся пациентов они закончили, сопровождаемые Харпером и его студентами. Харпер не отказывал себе в удовольствии устроить Элинор допрос с пристрастием возле каждого нового пациента, пытаясь подловить ее. Однако Элинор держалась блестяще, парируя его вопросы с невозмутимым спокойствием.
— Спасибо. Вы уверенно продвигаетесь вперед. К сожалению, то, с чем нам пришлось столкнуться, — тоже часть вашего образования.
Допускать студенток на клинические лекции стали всего несколько лет назад. Первой такой лекцией стала операция в Пенсильванской больнице, куда доставили пациента с переломом берцовой кости. Группа студенток Женского колледжа, тридцать с лишним девушек, угодила в западню. Лекция обернулась беспорядками: на молодых женщин напустились с оскорблениями студенты, собравшиеся со всего города, чтобы шумно заявить свой протест. Когда девушки покидали зал, мучители снова атаковали их, они улюлюкали, выкрикивали всевозможные оскорбления, даже сплевывали табак на подолы платьев. “Те насмешки” стали в Женском медицинском колледже легендой, эту историю пересказывали снова и снова, но она только укрепляла решимость студенток, да и всего факультета.
— Такие стычки раздражают, и это нормально. Меня, например, они раздражают. Делайте все, что в ваших силах, — и вы станете гордиться собой, а мы станем гордиться вами.
Элинор снова зарделась, бледная кожа порозовела.
— А теперь не забудьте записать истории болезни, пока они еще свежи в памяти, — сказала Лидия.
Они вышли из ворот на углу Спрюс-стрит и Восьмой.
— Вы возвращаетесь в колледж? — спросила Элинор.
— Нет, у меня есть еще одно дело, — ответила Лидия. — Увидимся позже.
Недавно прошел дождь, и заметно похолодало. Лидия плотнее запахнула плащ. Она решила снова наведаться в “Блейк”. Общество в нескольких кварталах к югу, и если она прибавит шагу, то дойдет за полчаса.
Должен же был кто-то заметить, что между Анной и Торнтоном существуют известные отношения? Как он сумел убедить разумную, уверенную в себе Анну стать его любовницей? Какое будущее с женатым мужчиной могло ожидать ее, молодую женщину, которая изо всех сил старалась изменить
