Смерть по частям - Риту Мукерджи
Следующий случай был не столь обнадеживающим. Лидия опасалась, что миссис Дейл, несмотря на все их усилия, жить осталось недолго: болезнь печени перешла в терминальную стадию. Миссис Дейл полусидела в постели, и каждый вдох давался ей с трудом. Она казалась полусонной, сознание ее путалось. Одеяло едва прикрывало раздувшийся живот. У больной развилась желтуха, и ее рыхлая кожа отливала желтизной.
Миссис Дейл появилась в больнице с обширным воспалением повыше колена. Потребовались срочная операция и дренаж, из раны выкачали немалое количество зловонного гноя. Два дня спустя дурно пахнущая гнойная жидкость все еще просачивалась сквозь бинты. И вот проявился еще один зловещий признак: края раны приобрели рваный вид, кожа стала ярко-красной.
И Лидия, и Харлан были пылкими последователями первопроходца антисептики Джозефа Листера начиная с самых первых его статей в “Ланцете” в 1867 году, в этих статьях он рассматривал микробную теорию Пастера применительно к послеоперационным инфекциям. Доктор Листер провел свои первые исследования на сложных переломах — таких, где кость прорвала кожу и рана оказалась заражена. Он показал, что ткань, пропитанная смесью карболовой кислоты и прокипяченного льняного масла, снижала вероятность абсцесса и его страшных осложнений — гангрены и гноекровия. Хирурги могли перед процедурами стерилизовать инструменты в карболовой кислоте, а в слабом растворе мыть руки. Доктор Листер даже придумал мелкий разбрызгиватель для обеззараживания воздуха. Лидия помнила, как забавно выглядел Харлан, торжественно шествовавший по операционной с маленьким металлическим приспособлением наподобие фонаря, прикрепленного к стеклянному флакону. Харлан в облаке сладковатого запаха карболки походил на демонстрирующего свой товар парфюмера.
Однако новшества не избавляли от поражений, проб и ошибок — следовало совершенствовать технику. Чтобы не дать болезням распространяться среди пациентов, Лидия настаивала на тщательном мытье рук и хорошей вентиляции в палатах, а также требовала отслеживать синдромы респираторных заболеваний. Но если болезнь все же просачивалась в палату, все усилия оказывались тщетными.
В случае миссис Дейл имелась и более насущная проблема. Ее тело переполняла жидкость, скопившаяся из-за печеночной недостаточности, жидкость сочилась из трещин на коже отечных ног, переполняла брюшную полость и легкие, отчего сердце испытывало повышенную нагрузку.
— Придется сделать глубокую пункцию, чтобы дать ей возможность дышать, — сказала Лидия, хотя это был сизифов труд. Несколькими днями раньше они уже провели подобную операцию, но жидкость быстро скопилась снова.
Сделав больной инъекцию морфина, чтобы усмирить боль, Лидия приготовила шприц с длинным цилиндром, к которому крепилась толстая игла большого диаметра. Элинор поставила у кровати несколько вместительных банок, которым предстояло вскоре заполниться перитональной жидкостью. Лидия показала студенткам, как прощупывать тугой низ живота, чтобы найти место для прокола. Твердой рукой она ввела иглу, ощутив, как острие прокалывает кожу. Нажимая уже не так сильно, она ввела иглу в мышцы, в подкожный жир и дальше, в брюшную полость. Шприц стал заполняться тягучей желтой жидкостью, смешанной с кровью.
Лидию сменила Элинор. Им предстояло выкачать несколько литров жидкости, такие операции были трудными и занимали много времени. Элинор заменила иглу и вставила в нее катетер потолще, жидкость, подчиняясь закону тяготения, обильно полилась в стеклянные банки. Если удалить слишком много жидкости, то кровяное давление может резко упасть, но сейчас у врачей не было выбора.
После обхода они собрались в комнатке возле палаты, чтобы обсудить истории болезни своих пациенток. Лидия изложила патофизиологию цирроза. У миссис Дейл каждые шесть часов подскакивала температура — не то из-за нагноения в ране, не то из-за перитонита, инфекции, развившейся в жидкости, которая скопилась в брюшной полости. Жар указывал на приближение сепсиса. Студентки составили подробные инструкции для медсестер, указав, в каких случаях за ними надо послать незамедлительно.
Пока студентки делали последние пометки в своих записях, Лидия, воспользовавшись короткой передышкой, стала читать записку Харлана, полученную этим утром. Харлан закончил вскрытие, подтвердив, что причиной смерти стало кровоизлияние в мозг. Больше он не обнаружил ничего необычного.
Лидия сложила записку. Расследование захватило ее с того самого вечера, когда они впервые обследовали тело Анны. Харлан, работавший кропотливо и тщательно, редко упускал существенные детали. Но сегодня Лидия захватила с собой историю болезни Анны — вечером она собиралась в анатомическую лабораторию. Надо напоследок осмотреть тело еще раз.
— Мы закончили, доктор Уэстон, — прервала ее размышления Элинор.
Лидия подняла глаза.
— Прекрасно. Что ж, пора на ланч. — Она взглянула на часы: — У нас скоро послеобеденный прием.
Девушки стали собирать свои записи.
Из-за ширмы, делившей комнатушку надвое, выглянул доктор Харпер — тот самый критикан с собрания, посвященного курсовым работам.
— Выбились из расписания? — поинтересовался он.
Антея уже известила факультет, что Харпера придется потерпеть еще несколько недель, пока ему не найдут достойную замену, и он продолжал наставлять студенток, проходивших практику в больничной палате.
Харпер отодвинул назад свое кресло, чтобы лучше видеть Лидию, и стал разглядывать ее поверх пенсне. Сегодня он был в безукоризненном пиджаке поверх белой сорочки, манжеты которой сияли в солнечном свете. Проповедуя в больничных палатах, Харпер, видимо, не часто опускался до практики.
— Я не тороплю своих студенток. Стараюсь подавать им пример того, как должен вести себя врач. — Харпер равнодушно указал на двух студенток, сидящих позади него. — Должен признать, они способнее, чем я думал, однако, чтобы вложить им в голову нужные знания, мне придется потратить куда больше времени, чем я привык.
Лидия с сочувствием взглянула на девушек, корпевших над записями, столик был завален бумагами.
— Работа в больнице для них в новинку, так что в этом нет ничего неожиданного, — заметила она.
— Согласен. Но я все же считаю, что требуется немало усилий, иначе положения не исправишь. — Харпер с любопытством взглянул на студенток Лидии. — Должен сказать, я восхищен, доктор...
Лидия видела, что он силится вспомнить ее фамилию, однако не собиралась помогать ему, меньше всего ей хотелось продолжать разговор с этим неприятным человеком.
— Может быть, нам стоит встретиться? Я бы изложил вам свои впечатления. Здесь столько всего нужно изменить к лучшему!
Лидия сухо кивнула Харперу.
— Вряд ли это получится, я очень занята. Но я загляну в свое расписание.
“И не найду там ни одного свободного дня”, — еле слышно пробормотала она, выходя из палаты. Студентки вышли следом за ней.
17
Когда Лидия и ее студентки вернулись после ланча, приемная была переполнена. Пациенты теснились на деревянных скамьях, выжидающе глядя на Лидию. Клиника при больнице была бесплатной, и на прием здесь не записывались. Приходили сюда в основном женщины и дети, но попадались и мужчины.
К Лидии приблизилась старшая медсестра.
— Приемная сегодня трещит по швам, доктор. Первый пациент хотел бы, чтобы вы осмотрели его лично, если не возражаете.
И она вручила Лидии листок, содержавший сведения о пациенте. Эйбрахам Гриффин, пятьдесят два года, кашель продолжается две недели.
Лидия кивнула. Пациенты часто хотели попасть на прием именно к ней.
В стене темного коридора, ведущего к смотровым, тянулся выше ее головы ряд окон, сквозь которые просачивался холодный свет пасмурного дня. Лидия вошла в первую смотровую.
Пациент — худой, долговязый, — неловко согнув колени, примостился на смотровом столе. В темно-русых волосах проглядывала седина. Когда Лидия
