Питер Тремейн - Очищение убийством
Выходя из трапезной, она наконец заметила Эадульфа, который сидел с несколькими клириками-саксами в дальнем углу. Похоже, они были заняты важным разговором, и она не стала подходить к нему, решив прогуляться к берегу моря. Давно уже не дышала она свежим морским воздухом. А вчерашняя вечерняя попытка сделать это не удалась из-за Торона и его тайной встречи с Вульфриком. Кажется, она провела взаперти в этом монастыре уже целую вечность!
Ее озадачило столь нежданное сближение Торона с Вульфриком и Сиксвульфом. Важно ли это и связано ли со смертью Этайн?
Фидельмой овладела неуверенность. Она попала в незнакомую, чуждую страну, а необходимость вести расследование смерти подруги только усиливала смятение и уныние.
Она пошла по дороге к гавани и свернула на каменистый берег. Вокруг были люди, но никто не обращал на нее внимания, когда она, склонив голову в раздумье, проходила мимо.
Она собиралась обдумать то, что ей удалось узнать.
Но, как ни странно, думала об этом саксонском монахе, об Эадульфе.
С тех пор как она получила титул доули суда брегонов, ей ни разу не доводилось работать с напарником. Всегда она была единоличным представителем истины. Никогда ей не случалось полагаться на чье-то суждение, а тем более — работать с иноземцем. Но самое интересное, что она вовсе не ощущает Эадульфа таким уж «чужаком», как в ее народе называют иноземцев. Наверное, потому, что он много лет учился в Дурроу и Туайм Брекане. Но даже это обстоятельство не может объяснить, откуда взялось столь странное чувство товарищества, которое она начинает испытывать к Эадульфу.
А эта Нортумбрия! Странная страна, полная странных обычаев и отношений, совершенно непохожих на простые порядки в Ирландии…
И тут она вдруг остановилась и рассмеялась про себя. Неужели она допускает, что какой-нибудь сакс, сравнивая здешние порядки с ирландскими законами и отношениями, сочтет их проще своих. И она вспомнила строчку из гомеровской «Одиссеи» о том, что нет более сладкого зрелища для глаз мужчины или женщины, чем родная страна.
Она приехала сюда только потому, что Этайн из Кильдара попросила ее об этом. Теперь Этайн мертва. А сама она невзлюбила эту страну и ее народ за гордыню и высокомерие, за жестокость и кровожадность их законов. В этой стране единственная кара — казнь, и преступнику не дается никакой надежды искупить свою вину или возместить ущерб жертвам. Ей хотелось вернуться домой, в свой монастырь. Опостылели эти саксы. Но ведь Эадульф тоже сакс.
Мысли ее снова помчались вскачь, и Фидельма сердито хмыкнула.
Нет, Эадульф не такой, как его племя. У него есть хорошие качества. Он ей нравится, ей с ним приятно, ее восхищает его пытливый ум. И все равно саксы ей не по душе.
Но ведь многие люди из ее народа тоже ей не по душе. Гордость и высокомерие — грехи, свойственные многим.
Фидельма тяжко вздохнула. Она гордилась своей логикой и умением думать. И встревожилась — откуда взялись в ее голове столь вздорные и беспорядочные мысли в то время, когда она должна разбираться с убийством Этайн. По какой бы дороге ни пошли ее мысли, та приводила к Эадульфу. Почему? Быть может, потому, что ей приходится работать вместе с ним? Но в глубине души маячило понимание, что причина этого в чем-то другом.
Вернувшись в монастырь, Фидельма нигде не смогла найти Эадульфа. Она пошла в закут сестры Ательсвит и стала ждать, раздумывая, не попросить ли ту найти брата Торона и не допросить ли его самой. Она уже приняла решение, как вдруг дверь кельи отворилась со скрипом и ворвалась сестра Ательсвит с горестным криком:
— Сестра Фидельма! Сестра Фидельма!
Фидельма удивленно встала со своего табурета.
Сестра Ательсвит была возбуждена, лицо ее раскраснелось, и, судя по всему, она бежала.
— Ах, сестра, что это значит?
Сестра Ательсвит уставилась на Фидельму широко раскрытыми глазами. Лицо ее стало белее снега. Она не сразу смогла заговорить.
— Архиепископ Кентерберийский Деусдедит. Он лежит мертвый в своей келье.
ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ
— Что ты сказала? — воскликнула Фидельма, не уверенная, правильно ли она расслышала.
— Деусдедит, архиепископ Кентерберийский. Лежит мертвый в своей келье. Пожалуйста, поспеши, сестра Фидельма.
Фидельма с трудом сглотнула.
Еще одно убийство? Самого архиепископа? Это конечно же безумие? Она не сводила глаз с искаженного страхом лица сестры Ательсвит и, взявши ее за руку, сказала:
— Тише, тише, сестра. Ты кому-нибудь говорила об этом?
— Нет, нет. Я так обезумела, что подумала только о тебе, потому что… потому что…
Сестра Ательсвит смутилась.
— Ты послала за лекарем? — прервала ее Фидельма.
Сестра Ательсвит отрицательно покачала головой.
— Брат Эдгар, наш лекарь, уехал в Витби для отпущения грехов сыну тана. Другого лекаря у нас нет.
— В таком случае немедля пошли за братом Эадульфом. Он немного разбирается во врачевании. Потом найди настоятельницу Хильду и сообщи ей о том, что случилось. Пусть оба тотчас придут в келью Деусдедита.
Сестра Ательсвит кивнула и поспешила прочь.
Сестра же Фидельма устремилась по странноприимному дому туда, где, как она знала, расположена келья Деусдедита. На нее указала ей сестра Ательсвит, когда объясняла расположение гостевых помещений.
Она остановилась у двери, которую сестра Ательсвит в спешке оставила неприкрытой. Потом распахнула дверь и заглянула внутрь.
Деусдедит лежал на кровати. Фидельма сразу же отметила, что постель нетронута. Его руки были мирно сложены, глаза закрыты, словно он спит. Кожа его странно пожелтела и напоминала старый пергамент. Фидельма вспомнила, что и в храме на заседании синода архиепископ выглядел не очень хорошо.
Она сделала шаг, собираясь войти в келью, когда чья-то тяжелая рука легла ей на плечо. Она вздрогнула, ахнула и обернулась.
И увидела круглое херувимское лицо архиепископского секретаря Вигхарда.
— Не входи, сестра, — прошипел он. — Ради жизни своей.
Фидельма смотрела на него, не понимая.
— Что ты имеешь в виду?
— Деусдедит умер от желтой чумы!
Фидельма удивленно раскрыла рот.
— От желтой чумы? Откуда ты это знаешь?
Вигхард усмехнулся, протянул руку и закрыл дверь.
— Довольно давно, уже несколько дней, как я заподозрил, что Деусдедит страдает от этой заразы. Пожелтевшие глаза, сухая кожа. Он все время жаловался на слабость, на отсутствие аппетита и запор. В нынешнем году я видел слишком много жертв этого поветрия, чтобы не распознать его приметы.
Фидельме внезапно стало холодно — она начала осознавать, что означают слова этого человека.
— Как давно ты это узнал? — спросила она у мрачного Вигхарда.
Секретарь архиепископа скривился безрадостно.
— Несколько дней назад. Думаю, что впервые понял это, когда мы плыли сюда.
— И ты позволил Деусдедиту явиться сюда и находиться среди братии? — в ярости спросила Фидельма. — А как же риск заражения? Почему его не поместили куда-нибудь, где его лечили бы и обихаживали?
— Было совершенно необходимо, чтобы Деусдедит как наследник праведного Августина из Рима, в свое время посланного, чтобы привести наш народ под руку римской церкви, принял участие в этом синоде, — упрямо ответил Вигхард.
— Любой ценой? — бросила Фидельма.
— Самое важное — синод, а не то, болен кто-либо или нет.
К ним, торопливо шагая, подошла настоятельница Хильда.
— Еще одна смерть? — воскликнула она вместо приветствия, ее глаза с удивлением переходили с Фидельмы на Вигхарда. — Верна ли та ужасная весть, которую принесла мне сестра Ательсвит?
— Да, еще одна смерть, но не убийство, — ответила Фидельма. — Судя по всему, Деусдедит скончался от желтой чумы.
Хильда уставилась на нее. В глазах ее метались страх и недоверие.
— Желтая чума занесена сюда, в Стренескальк?
Хильда пала на колени.
— Господь да сохранит нас. Это правда, Вигхард?
— Хотелось бы мне, чтобы это было не так, мать настоятельница. — Вигхарду было неловко. — Но это правда.
— Кажется, наши римские братья сочли более важным привезти своего духовного главу на синод, чем подумать об опасности распространении заразы, — с горечью заметила Фидельма. — Кто знает, на кого теперь перекинется эта болезнь?
Вигхард уже открывал рот, чтобы ответить, когда к ним подбежала сестра Ательсвит.
— Где брат Эадульф? — спросила Фидельма.
— Он придет сию минуту, — задыхаясь, сообщила сестра Ательсвит. — Он пошел за кое-какими вещами, которые помогут ему осмотреть тело.
— В этом нет нужды, — заметил, нахмурившись, Вигхард. — Я знаю наверняка.
— Все равно, мы должны удостовериться в причине смерти и найти способ не дать заразе распространиться, — возразила Фидельма.
