Ломбард в Хамовниках - Михаил Николаевич Кубеев
«Это в полной мере относится и к нам, к милиционерам, – поучал далее Трепалов. – У нас одна общая задача: очищать государство от разного рода вражеских элементов. Только чекисты очищают его от политических, а милиционеры от мелких врагов, нарушителей общественного закона, от жуликов, налетчиков и вообще от всякого рода лихоимцев, всех тех, кто не желает трудиться, не хочет честно зарабатывать свой хлеб, а жаждет паразитировать на теле молодой Советской республики».
Все записывали. Сергей тоже. Иринка поворачивалась из стороны в сторону и тайком показывала ему кусочек хлеба. И начинала жевать. Она, дескать, честно его заработала. Вот непоседа, все ей неймется. Не любит она поучительные лекции. Правда, он тоже не любил политическую прокламацию. В университете такую демагогию не преподавали. Филенок скрипел пером и посматривал на жующую Иринку, переводил взгляд на Сергея. «Не трудящийся да не ест», – выводил на доске крошившимся мелом Трепалов. Так будет и на обелиске в честь первой Конституции пролетарско-крестьянской России, который установят на Скобелевской площади Москвы. Поэтому милиционер обязан быть образцом для всех рабочих, крестьян и солдат, тем более для буржуев, и вести себя соответственно новому общественному порядку. Иринка перестала жевать, сделала серьезное лицо, а Трепалов посматривал в сторону Сергея, своего земляка, как бы ища у него поддержки своим словам. Ничего удивительного. Сергей считался самым грамотным и образованным сотрудником. Среди персонала милиционеров он был теоретически подготовлен лучше всех. Еще бы, окончил годовой курс юриспруденции Петроградского университета, изучал законы, знал немного латынь, и вообще был парень очень даже подходящий для службы в милиции, умел метко палить из нагана, ловко дрался на кулаках, быстрее всех бегал. В заключение Трепалов сказал: «Помните, у милиционеров, как и у чекистов, нет никаких привилегий. Есть у нас с вами одна привилегия – честно выполнять наши обязанности».
Он вызвал Сергея к своему столу для прочтения вслух копии общественного заявления ВЧК. И Сергей отчетливо и громко его зачитал. «В рестораны, кафе и театры являются некоторые молодые люди иногда в военном, кавказском и т. п. одеянии, выдают себя не только за служащих сотрудников, но даже за членов ВЧК, МЧК и требуют разных льгот – скидки 50 процентов на еду, бесплатные ложи в театре. Комиссия заявляет. – При этих словах Сергей увидел, что демонстративно жующая Иринка уже строит глазки Филенку. Нет на нее никакой управы. Громко откашлявшись, Сергей, добавив строгости и жесткости в голосе, продолжал: – Комиссия заявляет, что ни члены комиссии, ни служащие не имеют права ни на какие льготы и привилегии. Всякие лица, злоупотребляющие именем комиссии, выдавая себя за адъютантов, комиссаров, чрезвычайных комиссаров, следователей, сотрудников, должны задерживаться и для выяснения доставляться во Всероссийскую чрезвычайную комиссию, Большая Лубянка, дом № 11, телефон 2–02–27. С такими лицами мы поступим, как положено, на основании военного положения».
«Всем все ясно?» – спросил Трепалов и, не ожидая ответа, предложил разойтись. Рабочий день закончен. В коридоре Сергея поджидала Иринка. Они вместе вышли на улицу, перебежали на другую сторону Тверской и оказались в теплой чайной Филиппова. Половой принес им два стакана с дымящимся чаем, на тарелках были посыпанные белой сахарной пудрой два пышных кренделя. Сергей, довольный, улыбался, протянул крендель Иринке, но, к его удивлению, на ее месте сидела Настя. Она ему не улыбалась, не строила глазки, а махала рукой, словно звала за собой. Он хотел спросить, куда делась Иринка, но не мог раскрыть рта. Неожиданно Настя поднялась, сильнее замахала рукой и оказалась у двери. Сергей пытался подняться, но ноги его не слушались, он не мог встать с места, хотел крикнуть: «Куда же ты, Настя? Где Иринка?» Но рот у него не раскрывался, а вскоре образ Насти вовсе исчез.
На больничной койке
Сознание возвращалось к нему медленно. Сквозь пелену он видел склонившееся над собой незнакомое улыбавшееся лицо с седой бородкой и в очках. Встречал он этого человека раньше? Нет. Человек был в белом халате. Что ему надо? Сергей в испуге дернулся назад, застонал, и тут теплая ладонь опустилась ему на лоб. Тревога улетучилась, видения исчезли. И все вокруг приняло реальные очертания знакомой больничной палаты. Слева окно, там солнце, справа застекленная дверь. Над ним доктор.
– Ну, вот и хорошо, глазки открыли, взгляд становится осмысленным. Значит, дело пошло на поправку. Скоро будете ходить, а через пару деньков можно и домой. Я ваш доктор Крамер, – сказал бородатый. – Сутки вы бредили, все пытались поймать своих бандитов. Видимо, поймали. Слава богу, погоня кончилась. Потом отсыпались. Теперь аппетит у вас проснулся. Хорошо поели. И снова поспали. Теперь пора глазки открывать. Сейчас, молодой человек, к вам гости пришли. Хотят вас проведать и поговорить. Времени даю не больше десяти минут. Для первого свидания достаточно. Встречайте своих друзей.
Сердце у него забилось учащенно. Кто придет? А вдруг Настя? Она тоже выздоравливает? Интересно, вспоминает она о нем или нет? Вдруг пришла его проведать? Настроение у Сергея заметно улучшилось. Он предвкушал, что вот сейчас откроется белая дверь, и он увидит того человека, с которым его связала какая-то тонкая ниточка чувств. Ведь они вместе пережили налет бандитов. Оба пострадали от них. Сергей закрыл глаза, представил себе открытое чистое лицо Насти, ее темные глаза. Когда он открыл глаза, то увидел входящих в палату Трепалова и Иринку. А где же Настя?
– Ну что, герой, здравствуй, – негромко сказал Трепалов и чуть пожал высунувшуюся из-под одеяла руку, – говорят, ты пошел на поправку. Через три дня выпишут. Рана неглубокая, крови ты потерял не так много. Так что дело теперь в хорошем питании. И в хорошем настроении. Хватит валяться на больничной койке. Мы тут с Иринкой принесли тебе кое-что для скорейшего твоего выздоровления. Там кренделечки, мед, варенье. Колбаски взяли со склада. Иринка собирала передачу, ее благодари. – И Трепалов положил на тумбочку увесистый сверток. – Выглядишь ты неплохо, правда, Ирина?
– Ой, конечно, – Иринка улыбнулась, шире открыла глаза, не смогла избежать своего традиционного взгляда – в угол, на нос, на предмет – и погладила руку Сергея. – Выздоравливай, – негромко произнесла она. – Мы соскучились. Без тебя и политзанятия не такие интересные. – Она кокетливо покрутила головой.
– Спасибо, спасибо, Иринка, за посылочку отдельное, – ответил он.
– Вот видишь, Иринка ждет тебя не дождется, – повернулся к вспыхнувшей румянцем девушке Трепалов. – Ты всем нам нужен. Должен тебе сказать, что свое первое испытание ты выдержал с честью. Даже более того. Уложил двух махровых бандюганов. От
