Список чужих жизней - Валерий Георгиевич Шарапов
– Понятно, – кивнул Никита, – то есть остров не на замке.
– Давайте откровенно, майор. – Шашуков откинулся на спинку стула. – Главный охраняемый объект – полигон и находящиеся там лаборатории. Туда и мышь не проскочит. Да и кто в своем уме туда полезет без защитного костюма? Государственные секреты на земле не валяются, это не так работает. В Кантубек, в порт, кое-куда еще – в принципе, можно попасть, но объясните зачем?
В словах майора был смысл. Шпионы работали не так. Трудно представить, что злоумышленник проникнет на полигон, будет рыться в могильниках, собирая пробы, или полезет в лабораторию за секретной документацией. Шпионская деятельность осуществляется в крупных городах, где работают институты микробиологии, а при них – засекреченные производства…
– Никита Васильевич, вы меня бросили, – упрекнула Зинаида, когда он заглянул в номер девушки. – Мы с вами, конечно, не женаты, требовать не могу, но нельзя ли как-то ставить меня в курс дела? Или мы уже не напарники? Кстати, в столовой неплохо кормят. А в нашей гостинице на первом этаже закрыли несколько номеров, постояльцев переселили, а двух человек увезли в госпиталь.
– Уже двух? – насторожился Никита.
– Да, прибыли люди в защитной одежде и проводили загадочную санитарную обработку, после чего двери заперли, опломбировали и объявили, что все в порядке, проживать в гостинице безопасно, но в эти номера лучше временно не заходить, если не хочешь стать козленочком.
– Они это называют кишечной инфекцией, – объяснил Никита. – Печально, Зинаида, в засаду мы попали. Но ничего, под нами два этажа, все будет хорошо. Если сказали, что безопасно, значит, так и есть. Официальным заверениям надо верить. В следующий раз возьмем из дома противогазы. Сейчас ложись, поспи, я разбужу тебя через пару часов. Ночью придется бодрствовать, хотя ничего не случится. Завтра в самолете отоспимся.
Тащиться в столовую уже не хотелось. Имелась пачка «Юбилейного» печенья. Кипятильник устрашающего вида не помещался в стакане, пришлось приспособить стеклянный кувшин. Нагревался целый литр. Выпил чаю, похрустел печеньем, вышел на лестницу покурить. В гостинице становилось шумно, возвращались люди с работы – уставшие, кто-то довольный, кто-то раздосадованный. Хлопали двери, выстроилась очередь в туалет в другом конце коридора. Страна энергично усиливала свой оборонный потенциал, и Никита чувствовал себя каким-то тунеядцем. В марте 72-го года на суд мировой общественности был представлен договор о запрете бактериологического и токсичного оружия. Конвенцию подписали 22 страны, в том числе СССР, США и Великобритания. Запрещалось разрабатывать, производить и накапливать запасы биологического оружия. Конвенция должна была вступить в силу 25 марта 1975 года – ровно через полгода. Но Америка и Англия не собирались ничего менять. Запасы смертоносной заразы только росли. Советскому Союзу приходилось соответствовать – вопреки проискам, обвинениям в нарушении подписанных договоренностей. Порой создавалось впечатление, что производство этой гадости только увеличивается…
Подошел уставший Борис Лаврентьевич Дворский – уже переоделся, отмылся, неудачно пытался подсушить голову, – стал отыскивать сигареты в отвисших карманах олимпийки. Достал измятую пачку, поковырял в ней, тяжело вздыхая. Все содержимое превратилось в месиво.
– Держите. – Никита протянул свою пачку сигарет.
– Вот спасибо, – обрадовался Дворский и аккуратно, ногтями, вытащил сигарету, прикурил от своей зажигалки.
Он прислонился к стене и жадно втянул дым. Никита украдкой за ним наблюдал. Лицо у человека осунулось, запали глаза. Появлялись морщины – едва ли объяснимые одним лишь возрастом.
– Трудный день? – посочувствовал Платов.
– Да уж, поработали… – выдохнул фигурант, сооружая бледное подобие улыбки. – Хотелось бы сказать, что за время работы не пострадало ни одно животное, но это будет неправдой… – Он раздавил окурок в банке. – Еще раз благодарю вас, товарищ. – И отправился к себе в номер.
Никита не стал провожать его глазами – некоторые люди обладают гиперчувствительностью…
Глава седьмая
Ночь подкрадывалась. Поспать не удалось, да и бог с ним. Мерцал экран телевизора, шла очередная серия «Вечного зова». Следить за судьбой семьи Савельевых было интересно – если каждый день, а не раз в неделю! Закончилось кино, начались новости. В стране все было хорошо. Открылся Кемеровский государственный университет – о чем Совет Министров СССР издал соответствующее постановление. Газету «Красная Звезда» наградили Орденом Октябрьской Революции – за большие заслуги в воспитании воинов. Принято постановление ЦК КПСС «О разоблачении антисоветской кампании буржуазной пропаганды в связи с выходом книги Солженицына “Архипелаг ГУЛАГ”». В Обнинском НИИ запущен первый в мире микротрон непрерывного действия – знать бы еще, что это такое…
Печальные новости населению не сообщали – это огорчало и отвлекало от строительства коммунизма. В январе под Мукачевом потерпел крушение гражданский АН‐24, погибли 24 человека. Падение вертолета МИ‐8 в Нефтеюганске, 14 жертв. Катастрофа ИЛ‐18 в Ташкенте. Затопление большого противолодочного корабля «Отважный» в бухте Севастополя. Крушение такого же ИЛ‐18 под Ленинградом – погибли больше ста человек. Гибель теплохода «Тикси» вместе с экипажем в море Дьявола…
Телевизор зарябил, зашипел, пришлось выключить. Наступила ночь, в здании уже полчаса стояла тишина. Организм возмущался, требовал сна. Непонятно, зачем эти бдения. Полежал на кровати, затем покурил, выпуская дым в открытую форточку, – тащиться на лестницу не хотелось. Дым тянулся обратно, расползался по потолку. Еще минут сорок долой. За стенкой скрипело – Зинаида переставляла мебель? Интересно, стала бы возражать, предложи он ей провести часы бдения вместе? Мысль была неприличная, майор устыдился. Дело не в том, что женщине с мужчиной нельзя проводить время. Еще как можно и даже нужно. А дело в том, что им и дальше вместе работать… Он пружинисто поднялся, сунул кипятильник в заполненный водой кувшин, воткнул вилку в розетку и направился к двери. Выйдет на лестницу и нормально покурит. Когда вернется, вода закипит.
Он распахнул дверь. В коридоре не горел свет. Вроде мелькнул силуэт. За ним еще один, притормозил у открывшейся двери. Никита машинально переступил порог. Удар в живот последовал неожиданно – дыхание перехватило. Он полетел обратно в номер, запнувшись о порожек, ударился позвоночником о пол. Вот так подловили! Попробовал встать, вроде удалось, позвоночник не пострадал. Но тот, кто его ударил, был уже в номере. Надвигалось что-то невнятное, черное. И опять не успел принять меры! Получил в челюсть, повалился хребтом на стол,
