Воля цвета крови - Евгений Евгеньевич Сухов
Собеседник выдержал непродолжительную паузу и внимательно посмотрел на Пижона. Но тот был невозмутим и, слегка наклонив голову, был готов слушать дальше. Не отводя взгляда от лица Пижона, гость продолжил:
– За заработной платой – а это более двухсот тысяч рублей – ездят в банк на институтском «Москвиче» две женщины: в возрасте бухгалтер и молоденькая кассирша. Водитель исполняет еще и роль сопровождающего деньги охранника, – тут мужчина на время замолчал, очевидно, собираясь с мыслями. Потом продолжил: – Возвращаясь из банка с деньгами, водитель обычно довозит женщин до дверей института, высаживает их, убеждается, что они вошли, и уезжает по своим надобностям. Хочу подчеркнуть, что в помещение института он не заходит… – Пижон едва кивнул. – Так вот, – снова внимательно глянул в лицо вора заурядный гражданин. – Деньги можно взять либо у входных дверей института, если водитель, высадив бухгалтера и кассиршу, уедет сразу, либо в вестибюле. Вся операция, по моим расчетам, может занять не более полутора минут. И я знаю день и примерное время, когда бухгалтер и кассирша в очередной раз поедут за деньгами…
– Ну, если вы все так хорошо знаете и все рассчитали – почему бы вам самому не провернуть столь выгодное дельце? – посмотрел в свою очередь Пижон пытливо на собеседника.
Вопрос был вполне разумным, поэтому Пижон очень внимательно следил за выражением лица собеседника, за его реакцией. Ведь зачастую все наши эмоции и даже мысли прописаны у нас на лице. Надо только успеть вовремя считать их…
– Я… Я не смогу, – не сразу ответил хроменький мужчина, печально улыбнувшись.
– А что так? – учтиво поинтересовался Пижон, которому было интересно услышать ответ. Он даже примерно представил, как это может прозвучать: «Я никогда и никого не грабил и ничего и ни у кого не отнимал. У меня даже рука не поднимется на убийство! Разве что тараканов на кухне прихлопнуть…»
– Просто не смогу, – как-то печально ответил гражданин в кургузом пиджачке, как будто сожалел о том, что ему не приходилось стоять на «большой дороге» с кистенем в руках и грабить несчастных путников. После чего добавил: – А вот вам, как мне известно доподлинно, совершать подобное приходилось не однажды. И не спрашивайте меня, откуда мне это известно.
Пижон вскинул взгляд на мужчину. А он, оказывается, не так прост, как хочет казаться. Каким-то образом выследил его, Пижона. Мусора не смогли, а этот хромоногий – сумел. Ухо с ним нужно держать востро: он может быть опасен…
– Вы меня знаете? – спросил Рамзин-Васянин, продолжая оглядывать мужчину в кургузом пиджачке. – Откуда?
– Это не важно, – замялся незнакомец и посмотрел мимо собеседника.
– И все же, – продолжал настаивать на своем Пижон. – Если я приму ваше предложение, и нам придется работать вместе – как же мы будем обходиться без доверия друг к другу?
– Я видел вас однажды в деле, – вынужден был ответить гражданин и опустил глаза долу, словно оробел или чего-то сильно застеснялся.
– И когда же это было и где именно? – поинтересовался Пижон, прикидывая в уме, когда он мог оставить такого опасного свидетеля в живых.
– Седьмого апреля этого года при ограблении промтоварного магазина на улице Пионерской, – не очень охотно ответил мужчина. – На вас тогда была надета форма гражданского летчика, и, войдя в магазин и угрожая пистолетом, вы приказали нам, покупателям, и продавцам лечь на пол лицом вниз. А потом вы выстрелили в потолок, и пуля, срикошетив, попала одному из покупателей прямо в мягкое место. Кстати, я лежал недалеко от него и видел, как все это произошло…
– Ясно, – угрюмо промолвил Пижон и в упор поглядел на собеседника: – Я же приказывал не смотреть. А вы, выходит, смотрели? Вам что, жизнь не дорога, что ли?
– Смотрел, – ответил мужчина в кургузом пиджачке, опять глядя мимо Пижона. – И жизнь дорога. Только не эта, которой я живу, а та, которой хотелось бы жить.
– Ясно… – снова промолвил Рамзин-Васянин. – Ответ принимается. И сколько же вы хотите за наводку?
– Половину вырученной суммы, – прозвучал твердый ответ, слегка на первый взгляд озадачивший Пижона.
– Нас в деле будет двое: я и человек, который сидел со мной за этим столиком. Вы – третий. Значит, ваша доля составляет не более чем треть от всего слама…
Сказав это, Пижон вопросительно посмотрел на собеседника.
– А слам – это, стало быть, добыча? – поинтересовался мужчина.
– Именно так, – подтвердил Пижон.
– Хорошо, – после недолгого молчания ответил наводчик. – Треть – значит треть…
Пижон удовлетворенно кивнул и через мгновение задал сакраментальный вопрос:
– Так когда повезут деньги?
– Деньги обычно возят…
Ответив на вопрос Пижона, гражданин заурядной наружности в кургузом пиджачке встал из-за стола и, сказав еще несколько слов и получив ответ, покинул ресторан, прихрамывая на левую ногу.
Через минуту вернулся Тихоня:
– Ну, что он мигнул[37]? Действительно что-то дельное? Или так, порожняк прогнал? – глянул на вожака он.
– Годное… Предложил провернуть очень выгодное дельце. Исполнить мы его должны будем с тобой вдвоем, – ответил корешу Пижон. – Две трети слама – наши.
– А ему что – тоже треть? – взлетели на середину лба лохматые брови Тихони, не готового делиться долей добычи с посторонним, не принадлежащим их кодле.
– Да, – ответил Пижон.
– Не много ли одному фраеру? – еще более нахмурился Тихоня, обескураженный покладистостью кореша.
– А там поглядим, – со значением посмотрел на Тихоню Пижон, и тот по его взгляду понял, что зрячий[38], возможно, не получит ничего. – Твоя задача – добыть колеса. Так что будешь в новом деле водилой. И лучше надыбать «Победу». Труднее будет догнать, если вдруг организуется погоня. Ну и вообще, на «Победе» как-то посолиднее, – скривился в улыбке Пижон. И то: одно дело подъехать к институту и свалить на куцем «Москвичке», а другое – на «Победе»…
* * *
Как было обговорено еще в ресторане, в означенный день мужчина заурядной наружности позвонил на конспиративный телефон и сообщил в трубку следующее:
– В банк за деньгами уже уехали.
Эта фраза немедленно была передана Пижону, а поскольку он и Тихоня были уже «под парами», то немедленно выехали по направлению к научно-исследовательскому институту. Подъехав к нему, оставили машину неподалеку и стали наблюдать за центральным входом. Когда показался институтский старенький «Москвич», Пижон открыл дверцу, вышел из «Победы» и бросил на ходу подельнику:
– Как увидишь, что я выхожу, сразу подавай машину ко входу. Сажаешь меня – и по газам…
В вестибюле НИИ сельского хозяйства никого не было. Даже престарелого вахтера, что обычно сидел
