Игла смерти - Валерий Георгиевич Шарапов
В этот момент преступник неожиданно ускорил движение. Пришлось переходить на быстрый шаг и сотрудникам МУРа. А когда «стрекулист» перебежал проезжую часть перед грузовиком и юркнул на Большую Спасскую улицу, то пришлось и вовсе перейти на бег.
Маршрут с использованием Большой Спасской улицы сыщиками прорабатывался, потому сюрприза не вышло. Они знали, что в Грохольский переулок «стрекулист» сможет попасть и со Спасской, воспользовавшись 2-м Коптельским или Глухаревым переулком.
– Саня, давайте с Костей по Грохольскому! – крикнул Егоров. – Если что – стреляйте по ногам!
Четверо повернули на ту же Спасскую улицу, двое помчались по Каланчевской до следующего поворота…
Бегал этот стервец необычайно быстро – тут с Костиной оценкой зрелым оперативникам пришлось согласиться. Вроде нескладный и совершенно не похож на спортсмена, а поди ж ты! Как припустил по тротуару Спасской, так только подметки из-под развевавшихся пол плаща и засверкали.
Левой рукой Костя прижимал к телу больную правую, потому бег у него выходил не особо резвый. Но от Василькова он старался не отставать.
Коротенький квартал между Спасской улицей и Грохольским переулком они проскочили в несколько секунд. Повернув за угол, помчались по кривому переулку.
Вот слева промелькнул 2-й Коптельский переулок, где неделю назад прогрохотали выстрелы. Сейчас он был пуст. Рванули дальше мимо серых облупленных бараков и редких прохожих, мимо кустов сирени и одиноких рябин, мимо палисадников с лавочками и сплошных деревянных заборов.
Параллельно, в какой-то сотне метров к югу, их товарищи преследовали преступника, загоняя его к Глухареву переулку. Дальше тому бежать не было проку, потому что Большая Спасская улица упиралась в шумное и многолюдное Садовое кольцо. А ему – высокому и заметному – в толпе не скрыться. Ему проще затеряться здесь, среди сотен мелких дореволюционных построек.
Слева промелькнул крохотный сквер, впереди показался Глухарев переулок.
– Вон он! – воскликнул Васильков, заметив фигуру, мелькавшую между зеленых насаждений сквера.
– Ага, вижу, – подтвердил Ким.
На Грохольском Глухарев переулок заканчивался. Немного дальше вправо отходил другой переулок – Астраханский. «Не туда ли спешит этот оболтус с чемоданом?» – подумал майор.
Нет, оболтус спешил не туда. Преодолев своими гигантскими шагами последние метры до Грохольского переулка и едва не поскользнувшись на повороте, он побежал влево. Четверо оперативников, преследовавших его от Большой Спасской, отстали на полторы сотни метров.
– И нам его не догнать, – проворчал Васильков, на ходу выдергивая из-за пояса пистолет.
– Стреляйте, Александр Иванович! – крикнул сзади Костя. – У вас получится!
Момент для стрельбы был подходящим – вокруг ни одного прохожего. Однако дистанция для использования пистолета показалась великоватой.
– Попробую, – замедлил Васильков шаг и поднял оружие.
По переулку заметалось эхо одного выстрела, другого, третьего.
Первая пуля напугала «стрекулиста» – он втянул голову в плечи, согнулся пополам. После второго выстрела он дернулся в сторону, словно сверху налетел рой жалящих насекомых. А после третьего споткнулся, теряя равновесие, пробежал несколько метров и, уронив чемоданчик, упал.
– Есть!!! – радостно крикнул Костя. – Попали!!!
У майора мелькнула похожая мысль, он даже успел поздравить себя с удачным выстрелом. Но радовались оперативники рано. Распластавшийся на асфальте «стрекулист» вдруг вскочил, подхватил чемоданчик и нырнул в ближайший двор.
Двор был не просто проходным. Он оказался бесконечным и дырявым, как старый носок с помойки: в какую сторону ни поверни – везде отыщешь выход в соседний проулок. Прошмыгнуть можно было между домов или сараев, пройти насквозь через подъезды и черные ходы, протиснуться через плотные заросли лещины.
Сыщики обошли и облазили весь прилегавший квартал. Он был сонный, безлюдный и состоял сплошь из небольших жилых и хозяйственных построек.
Бойко с Баранцом повстречали пожилую жилистую тетку, вешавшую на веревку постиранное белье. Тетка побожилась, что мимо никто не пробегал.
Васильков с Кимом дали круг аж до Ботанического сада. По пути встретили с десяток прохожих, каждого останавливали, интересовались. Безрезультатно.
И только Егоров с Горшеней вернулись к месту сбора с обнадеживающей информацией.
– Мы набрели на необычный домик, – поделился с коллегами новостью Василий. – Добротный, кирпичный, построен до революции и расположен в глубине квартала. Возле него я нашел еще дымящийся окурок папиросы. Причем папироса недешевой марки и докурена лишь до половины. Значит, куривший человек торопился.
– Думаешь, «стрекулист»? – как всегда, засомневался Бойко. – А ну как простой житель этого дома? Вышел на крылечко, закурил, сделал пару затяжек. А тут жена кличет – мусор вынести иль за малым ребенком присмотреть.
Егоров спорить не стал:
– Может, и так. Но проверить домишко надо.
Василькову информация показалась интересной, и он предложил вызвать на место развивающихся событий Старцева.
Так и поступили. Четверо остались наблюдать за подозрительным домом, двое отправились в ближайшее государственное учреждение, где имелась телефонная связь.
Глава восьмая
Москва, Отцовский проезд – Красноармейская улица
20 августа 1945 года
Следующий день тоже не баловал прохладой, а после полудня в небе растворились последние клочковатые облака. Зной и духота стали невыносимыми. Колька Шаталов ужасно не любил купаться в открытых водоемах и вообще до чертиков боялся глубины. Но даже он, слоняясь в тени высокой березы, мечтал снова попасть на водную станцию «Динамо». Вчера на трибуне вблизи огромного водохранилища жара не ощущалась так остро, а легкие дуновения западного ветра и вовсе приносили облегчение.
– Хлебнешь? – протянул Хряпа бутылку с остатками портвейна.
Допив вино, Шатун швырнул пустую бутылку в ближайший палисадник. Кореша закурили и переместились на пару шагов вслед за уползавшей тенью…
Карманные часы имелись только у Шатуна. У Хряпы они не задерживались – то пропивал, то терял, то разбивал в драках. Поначалу, едва явившись в Отцовский проезд, Колька доставал их каждые пять минут, глядел на стрелки, а потом вертел башкой в разные стороны, обозревая из конца в конец пустынную улочку. Когда минуло назначенное для встречи время, он сник и вынул часы лишь однажды.
– Четверть четвертого, – сказал он и харкнул на березовый ствол. – Вот же сука!
– Шикарно налил керосину[25], – поддержал приятеля Хряпа.
Исчезновение Анатолия ставило крест на нелегких недельных поисках. Да, ровно неделю назад Лёва Северный приказал двум корешам отыскать хорошего пловца. Пять дней из семи они провели на водной базе; в будние дни народу там бывало несравнимо меньше, в основном занимались спортсмены из секций. Наконец вчера наткнулись на подходящего паренька.
