Игла смерти - Валерий Георгиевич Шарапов
Женский голос дважды монотонно оповестил об отправлении поезда на Ленинград.
– Сейчас к выходу на Комсомольскую площадь потянутся провожающие, – шепотом оповестил Костя. – Но их поток иссякнуть не успеет – в последний момент к нему присоединятся приехавшие из Новгорода.
– А ты, когда шел с перрона, слышал объявление о прибытии новгородского поезда? – спросил Александр.
– Слышал. Хотя и думал в этот момент о мамаше.
Васильков хотел спросить еще о чем-то, но из репродукторов раздался женский голос:
– Внимание! На второй путь платформы прибывает поезд Великий Новгород – Москва. Будьте осторожны. Повторяю…
Где-то далеко прозвучал паровозный гудок, звякнули вагонные буферы. Прошло минуты две, и тонкая струйка последних провожавших внезапно превратилась в бурный поток. Нутро вокзала вновь заполнилось людьми, топотом и гулом голосов.
Все ненужное и отвлекающее внимание моментально позабылось: расслабленность, посторонние разговоры, стоящие в соседней очереди девушки. Приподняв раскрытый журнал, Костя рыскал взглядом по людскому потоку в поисках «стрекулиста». Конечно же, глупо было надеяться на то, что тот выйдет из вагона и попрется через вокзал в точно таком же виде, в каком его запомнили милиционеры и другие свидетели давнего происшествия. Он постарается максимально изменить внешность: использует другую одежду, подстрижет волосы, наклеит усы с бородой или нацепит на нос очки, а вместо саквояжа прихватит сумку или чемоданчик. Но кое-что преступник изменить не в силах. Высокий рост; худощавую, нескладную фигуру с сутуловатой спиной; пружинящую походку на тощих ногах с острыми коленками. Эти особенности в фигуре Костя и высматривал в проходящих мимо мужчинах.
Первыми торопливо шагали те, кто вечно куда-то спешит и опаздывает. Они бегут, не разбирая дороги, на остановки общественного транспорта, чтобы томиться там вместе со всеми остальными в ожидании автобуса или трамвая. Главное – успеть на остановку первым.
За торопыгами в размеренном темпе шли нормальные пассажиры. Эти, наоборот, не спешили, надеялись уехать не на первом автобусе, а на втором или третьем, ибо не выносили толчеи. К чему тесниться и «обниматься» с потными гражданами в такую-то жару?
– Глянь-ка туда, – указал взглядом Васильков. – Не тот ли?
Следом за стайкой детей под командованием двух мамаш топала компания из трех молодых людей. Один был худой, высокий и… какой-то неестественный, придурковатый. В блатном мире таких называли алямс-трафуля[24].
– Не он, Александр Иванович, – прошептал Костя. – «Стрекулист» постарше.
Васильков кивнул. А про себя отметил: «Трудновато нам пришлось бы без тебя, Костя. Вон их сколько в толпе худых-то – через одного. Откуда после тяжелой войны толстым-то взяться?..»
Поток шел волнами; каждая волна, вероятно, соответствовала очередному опустевшему вагону.
В какой-то момент оба сыщика заметили в толпе коллег – Бойко и Баранца, коим выпало сегодня торчать около железнодорожных путей. «Покинули перрон? Неужели заметили и ведут кого-то похожего на «стрекулиста»? Но где же он?..» – недоумевал Васильков, пока Костя продолжал изучать приезжих.
Майор прошелся взглядом по толпе, но не отыскал ни одного высокого гражданина.
«В чем дело, Олесь?» – посмотрел он на товарища.
Словно услышав вопрос, тот указал взглядом на двигавшееся впереди скопление людей.
Поток проплывал мимо, и Александр с дотошностью таможенника осматривал одного, другого, третьего… Наконец взгляд зацепился за молодого мужчину, старавшегося держаться в самом центре пестрой толпы. Одет он был не по погоде – в длинный плащ, и при ходьбе странно подволакивал ноги.
«Ах вот оно что!» – догадался майор, продолжив наблюдение. Плащ служил прикрытием, а ноги странный субъект подволакивал потому, что они были немного согнуты в коленях. Именно так он решил уменьшить свой рост и не привлекать внимание. И еще его выдавал нервный, рыскающий взгляд. Попутчики в основном смотрели под ноги или в спину впереди идущего человека. Этот же пытался заглянуть далеко вперед, словно торопился узнать свое будущее.
Васильков пихнул локтем напарника, но тот и сам успел опознать «стрекулиста».
– Вижу-вижу, Александр Иванович, – Ким сунул за пояс журнал и подобрался. – Теперь это точно он, хоть и замаскировался…
От того образа, который Константин нарисовал в больничной палате, не осталось и следа. Ну, разве что легкие летние штиблеты да брюки. Вместо пиджака теперь был плащ, а на голове глубоко сидела светлая шляпа.
«Волосы темные средней длины, лицо вытянутое с большим носом, уши немного оттопыренные, голова яйцеобразная на тонкой и длинной шее…» – припомнил Васильков строчки из словесного описания. Да, лицо было вытянутым, но теперь оно изрядно потемнело из-за недельной щетины. Овальная форма головы благодаря светлой шляпе уже не бросалась в глаза. А нос из-за блестевших круглых очков в тонкой проволочной оправе не казался огромным. Саквояж, как и предполагалось, заменил небольшой чемодан – копия того, который нес в левой руке Ефим Баранец.
Мутный тип неплохо поработал над своей внешностью, чтобы его не узнали, да только все старания оказались напрасными. Точно составленный словесный портрет, талант штатного художника Наума Карпова и верный глаз Олеся Бойко сослужили добрую службу.
Пропустив толпу, Васильков с Кимом покинули позицию у воинских касс и устремились следом.
«Ведем», – условным сигналом предупредил Васильков сидящих в буфете Егорова с Горшеней. Василий еле заметно кивнул и допил остатки чая. Через несколько секунд последняя пара оперативников, покинув столик, влилась в непрерывный поток пассажиров, шедших с прибывшего поезда.
У главного выхода из вокзала, как всегда, дежурил милицейский патруль. По замыслу сыщиков, все должно было происходить естественно, буднично, чтобы преступник не заподозрил подвоха. Поэтому сотрудников милиции об операции не предупреждали. «Если они остановят фиксатого «стрекулиста» для проверки документов, то берите его на месте, – инструктировал перед началом операции Старцев. – Если пропустят – попытайтесь проследить, куда этот гад намылится».
У сотрудников милицейского патруля тоже имелся составленный художником МУРа фотографический портрет «стрекулиста», и они, бесспорно, жаждали его арестовать. Как ни крути, а один их товарищ погиб, второй серьезно пострадал, ударившись головой о гранитный пол. Но сработал фортель с изменением внешности, и преступник беспрепятственно проследовал мимо трех милиционеров.
Пары оперативников поочередно покинули вокзал. Держались на дистанции, но из поля зрения друг друга не выпускали и ежесекундно поглядывали на «стрекулиста».
Едва оказавшись на площади, он выпрямил длинные ноги и сразу «подрос» сантиметров на двадцать. Как и ожидалось, преступник повернул вправо – к железнодорожному мосту и Каланчевской улице. Это обнадеживало, ибо маршрут его бегства недельной давности был хорошо известен. По крайней мере, до середины Грохольского переулка.
До громыхавшего грузовыми составами моста «стрекулист» вел себя спокойно, хотя частенько и оглядывался по сторонам. Вынырнув из-под моста по другую сторону площади, толпа разделилась на два потока. Первый, лавируя между автомобильным транспортом, направился прямо к
