Юрий Губин - Происхождение человека и человечества.
Засадная охота присуща многим хищникам, занимающимся охотой в одиночку. Хабилисы так же умели это делать. Это ведь не слишком сложно: залечь в укрытии там, где передвигаются животные и, когда жертва подойдёт близко, на расстояние броска или эффективного удара, напасть на неё. Но в то время в отличие от некоторых хищников у хабилисов это было групповое мероприятие. Не мог ещё Хабилис охотиться в одиночку. Это было опасно во всех отношениях.
Загонная охота это в принципе производная от поисково-облавной. Она развита у коллективных хищников и конечно была не чужда гоминидам. Только в данном случае уже начинает работать головной мозг для того, что бы определить место, куда будет загоняться животное или животные, где их удобно будет убивать. Для этого необходимо ещё применить некоторые элементы засадной охоты. То есть какие-то не большие по численности подгруппы охотников укрывались на наиболее вероятном маршруте движения животных остальная часть охотников направляла их в нужном направлении, испугав животных внезапным своим появлением и громкими криками. Данный элемент внезапности возможно, появился у человека умелого, да и то ещё не в полной мере.
Кстати, загонное добывание животных появилось у австралопитеков африканских одним из первых, как результат передачи опыта ещё от австралопитеков афарских. Это они научились группой в несколько особей, например, загонять косяк рыбы или птенцов водоплавающих птиц на мелководье или в какую-нибудь заводь. Так, что многие приёмы охоты, которые доработали хабилисы до присущего их психике совершенства, пришли от более ранних видов австралопитеков. Что бы быть объективным необходимо добавить, что элементы облавной охоты существуют и у современных шимпанзе.
Изготовление орудий труда, разработка новых приёмов охоты, эффективное использование орудий убийства, применение при данной деятельности зачаточных знаний о повадках объектов охоты, использование при охоте особенностей местности и природных факторов, положительно сказалось на функционировании нервной системы поздних хабилисов и развитии головного мозга в целом. Это повлекло за собой, в первую очередь, определённую перестройку высшей нервной деятельности.
Первое звено в формировании умственных действий необходимых для решения всех видов охоты состояла в построении ориентировочной основы действия потому, что только она могла определить результативность будущего процесса охоты. Но и это ещё не всё. Для того, что бы данные умственные возможности стали результативными необходимо практическое освоение всех охотничьих элементов действия при обязательном наличии стойких навыков. Кроме того, в конечном итоге, нужно было объединить все части данного общественного мероприятия в единое целое. А это мог сделать только сам процесс охоты, не зависимо от её вида. Он предоставлял тренировочные моменты, отработку навыков, формировал устойчивые умственные действия, и производил отбор, в среде охотников, оставляя самых развитых и отбраковывая слабых, с определенными физиологическими и психическими дефектами. Ведь недостаточно знать, что необходимо сделать при решении элементов процесса охоты, необходимо ещё иметь и опыт, который может нарабатывается именно в таких мероприятиях. Только он помогает слить воедино все операции охоты.
Для проведения охотничьих мероприятий поздним гоминидам необходимо было развить поведенческие цепочки реакций на стимулы. Каждый этап охоты должен был подкрепляться возможностью перейти к следующему действию данной цепочки, вплоть до заключительного момента мероприятия. Данные возможности были сформированы в переходный период от хабилисов к архантропам и с некоторыми доработками иногда существенными, например как у неандертальцев они стали одной из сторон системы адаптационной деятельности. Именно системы потому, что в адаптацию как жизненный феномен, обусловленный инстинктами, безусловными рефлексами и физиологическими возможностями стала вливаться социальная адаптация как феномен психической деятельности со всеми её сложностями.
То, что мы рассматриваем охотничьи мероприятия, и связанные с ними психологические установки и эффекты, развитые до такой степени не говорит о том, что Homo habilis всем этим владели с момента образования их вида. Скорее всего, это всё столь ярко стало обозначаться именно в переходный период от хабилисов к архантропам, и тех переходных форм, которые восприняли эти приёмы в полной мере. Хабилисы ещё не могли этого делать в таком объёме, как мы это представили выше. Ещё было много от инстинктов, обогащенных эффективными моментами прогрессирующего мозга и мало разумного в современном понимании.
Таким образом, на формирование охотничьих навыков, у поздних гоминид стали оказывать:
- мотивы;
- волевые установки на проведения охотничьих мероприятий;
- постоянные упражнения;
-способы объяснения операций (в данном случае имеется в виду косвенное наведение).
-эффективность при обучаемости и прогресс в усвоении материала, с определённой полнотой его уяснения,
- прямая и обратная связь в психологических процессах.
Это всё вместе ещё больше развивало память поздних гоминид. Но ведь наработка навыков являются одной из форм научения, которым даже в то время было уже миллионы лет, и их содержание определялось характером решаемых проблем. Поэтому, чем сложнее задачи, тем они всегда и во всё большей степени требуют приобретения группового и индивидуального более качественного и объёмного опыта, с учётом определённых жизненно необходимых нюансов. Для этого нужно было не только научение, которое есть у многих высших животных, не говоря о современных высших приматах, но и обучение*.
В обучении и научении большую роль в то время играли биологически активные вещества, с помощью которых во многих моментах модифицировалось поведение подростков в процессе научения и обучения, вызывая чувства удовлетворения или не удовлетворения. Это была одной из форм научения по принципу стимул – реакция, одним из основных адаптационных возможностей, где закреплялись даже не рефлекторные реакции, которые очень важны особенно на охоте, а произвольные действия, активируемые событиями. Таким образом, можно сделать вывод, что БАВ играли большую роль при обучении в медленно развивающемся социуме. Это достигалось их действием в процессе индивидуальных форм обучения при сочетании проб и ошибок, где эти вещества эффективно действовали, а так же при восприятии элементов социального опыта по отношению к конкретным моделям поведения.
Фактически научение в нашем случае есть неосознаваемое уяснение содержания проблемы и последующее её закрепление, или ещё можно сказать, непроизвольное запоминание. Это было основной формой приобретения опыта у австралопитеков африканских, который вполне возможно, был даже эффективней чем у нас с вами, но у них существовало уже и обучение, без которого многие элементы процесса охоты были малорезультативны. Если у австралопитеков африканских процесс научения протекал путём исключения из действия определённого числа ошибок, то хабилисы, уже можно сказать, начали учиться на принципах действий. Это был большой шаг вперёд.
Обучение существует даже у современных шимпанзе. Учёные не один раз наблюдали как малыш, глядя на свою мать, обучался разбивать орехоподобные плоды с помощью камня. Данный процесс, зывается сказать, начали их частейы охотничьих мероприятий как облавная и засадная или их комплексыоказывается, ограничен по возрасту. Один или два года и всё. В дальнейшем обучение способом подражания становилось совершенно не эффективным. Обучить повзрослевшего детёныша шимпанзе не представляется возможным, потому, что информация не усваивается, и он так и остаётся «неучем».
Данные действия не являются жизненно важными, поэтому они и не откладываются в голове молодых шимпанзе. Это беда не только высших приматов, но и для человека так же. Например, для освоения языка у нас в наличии имеется генетически обусловленный механизм, который поддерживает и развивает языковые модели в течение раннего периода развития ребёнка. Причём это происходит до определённого возраста после которого, при отсутствии языковой информации происходит атрофия связей в участках мозга ответственных за речевые функции и обучение языкам идёт с большим трудом. Это говорит о том, что овладение языком в принципе зависит не от уровня интеллекта, а от определённой организации мозговой деятельности и психики, возникшей в самом начале становления человека и являющаяся необходимой частью способов выживания. Ну, а у шимпанзе процесс раскалывания орехов не так уж и существенен. Если не будет тех орехоподобных плодов, можно будет найти и другую пищу менее проблемную в добывании. Кроме того исследования в нескольких африканских заповедниках, которые проводились более 30 лет и проводятся сейчас, даже вывели определённые (локальные) культурные поля у шимпанзе, которые на основании своих примитивных культурных наработок различались по способам использования орудий и некоторым возможностям социальных взаимодействий.
