Юрий Губин - Происхождение человека и человечества.
Самоорганизация поздних гоминид, т.е. вычленение функциональных групп в популяционной среде с определёнными обязанностями и правами и увеличение информационности таких процессов являлось в первую очередь продуктом зарождающихся социальных отношений и в месте с этим и формирования праобщин. Во вторую очередь пока была всё более возрастающая организованность мозга и его роль, как стабилизирующего и направляющего фактора в процессах адаптации. При этом активно увеличивалось количество первичных элементов, морфологических и психологических возможностей. Они должны были образовывать определённые фрагменты, объединявшиеся друг с другом путём активно развивающейся коммуникационной системы. Но необходимо отметить, что в отличие от современных у гоминид и первых гоминин такое объединение было потенциально ограничено числом соединяющихся элементов и к тому же это было намеренное объединение данных фрагментов в адаптационную систему, опосредованную самим образом их жизни.
Адаптационная реорганизация структур популяций и превращение их в праобщины произошла путем более чёткого вычленения половых групп и возрастных когорт*. Они у ранних хабилисов были слабо выражены, а может быть не выражены вообще потому, что общественная деятельность формирующихся праобщин была пока не достаточно активна, её элементов было ограниченное количество, а значит ролевые участия и обязанности не вполне сформированными. Это не давало возможности конкретно определиться этим когортам в общественных отношениях. В связи с разной, хотя и слабой их внутрипопуляционной функциональностью, стали усложняться связи со средой обитания, а значит, стала увеличиваться устойчивость популяций хабилисов и праобщин ранних архантропов к воздействию окружающих факторов. В результате этого появились более широкие возможности для освоения окружающей среды и защиты от неё.
Принцип структурирования внутри праобщин того времени, который активно оказывал воздействие на ход эволюции архантропов, можно назвать иерархической соподчинённостью половых групп и возрастных когорт. Их соответственно можно понимать как субонтогенезисные единицы, находящиеся в структуре базовых общностей ранних архантропов, и не нарушающих их единства. В них стали выкристаллизовываться социальные роли и ролевые диспозиции. Это происходило потому, что протосемьи, в своём функциональном проявлении теперь уже слабо соответствовали новой адаптационной стратегии, но ещё какое-то время позволяли, детям перейти без психологических потерь из детских групп в подростковую когорту*.
В связи с усложнением образа жизни поздних хабилисов, а тем более эректусов стало конкретизироваться возрастное поведение. Оно было направлено на реализацию культурных констант, и существовало как рабочий инструмент адаптации возрастных когорт к окружающей действительности. Вообще адаптация происходила в течение всей жизни и определялась возрастными этапами онтогенеза. Возрастное поведение выражалось в ролевом и статусном участии гоминин/гоминид в повседневной жизни в рамках культурно возрастного пространства на новом, отличавшимся от существовавших у австралопитеков, уровне. Вот, после реального структурирования и определения функциональных групп в праобщинах и началось постоянное использование огня потому, что появилась возможность поддерживать его в стационарных местах проживания, организовывая смешанную группу для заготовки дров и поддержания постоянного горения костра.
Таким образом, с появление в развивающихся праобщинах функциональных групп и с проявлениями конструктивной значимости онтогенезесных подгрупп, наметилось социальное разделение. Это и был процесс формирования праобщин. На долговременных стоянках они теперь занимали места в соответствии со своими функциональными обязанностями и ролевыми участиями в повседневной жизни данных коллективных объединений. Хозяйственная специализация проходила не только по половым особенностям, как было раньше, но теперь и по возрасту согласно ступеням онтогенеза, что существует и в настоящее время. Такая наметившаяся тенденция впоследствии закрепилась социально, где обязательно было выработано и непременно существовало общественное предписание обязанностей и прав, определённых половозрастными статусами, и, в конце концов, в будущем большая их часть была табуирована. Появление обязанностей перед коллективом предполагает наличие такого целостного образования как общество и это является вехой размежевания человека и мира животных. Этим закончилось образование праобщин. В последствии при формировании Homo Sapiens данное разделение переросло, например, деление племён на группы. Отголоски этого процесса исследователями было замечено в быту австралийцев, китайцев, индийцев пуэбло Северной Америки и т.д.
Деление по функциональной значимости как феномен социальной жизни праобщин в последствии (у поздних архантропов и палеоантропов) распространился на всё, что их окружало вместе с территорией, на которой они проживали, что в результате в дальнейшем вошло в копилку мистических представлений палеоантропов, а затем и первобытного человека.
Это был великий момент в антропогенезе. На смену индивидуального отбора, который у австралопитеков был главенствующим пришёл групповой на новом уже человеческом эволюционном уровне. Он, в данный момент времени, вышел на первое место, и будет занимать его до палеоантропов* включительно, а индивидуальный отошёл на второй план. Так начинался человек!
Интенсификация зарождающихся и совершенствующихся социальных процессов происходила именно в процессе формирования данных функциональных подгрупп. Она представила в процессе самоструктурирования новое строение коллективных образований ранних архантропов, вместо старых, наработанных австралопитеками и Человеком умелым. К этому привёл внутренний праобщинный отбор, заменивший структуры ассоциаций австралопитеков в процессе перехода к новому образу жизни. В данной ситуации как, необходимость, должны были сформироваться новые отношения внутри групп поздних хабилисов и формирующихся архантропов, которые не были бы в противоречии с системой доминирования потому, что она в данный период антропогенеза обострилась на долгое время. Ведь её никто и никогда не отменял и даже в наши дни, когда она приняла довольно специфические формы, которые определяет социогенез. Вообще, из-за своей структуры, функциональных возможностей и взаимоотношений с другими возрастными группами формирующихся праобщин группы поздних хабилисов, архантропов - охотников, уже можно рассматривать как субъекты. В этом понимании можно сказать, что их занятия охотой уже стали постепенно наполняться целевым содержанием. Поэтому они были предметными, а по роду деятельности автономными, самостоятельными и конкретными в рамках праобщин, но не как не абстрактными. Хотя в какой-то степени были символичными, как это имеет место у некоторых видов современных приматов.
Начавшие формироваться адаптационно деятельностные модели разных возрастных и половых групп в популяциях поздних гоминид, находились между собой в тесном взаимодействии, в процессе которого происходила коррекция объектов трансфера* в направлении усиления существующего образа «Пра Мы». Это вело к сплочению праобщин на основе вырабатываемых протокультурных констант, в которых пока играл главенствующую роль блок инстинктов и безусловных рефлексов, объединенных активно развивающейся коммуникационной системой и возникающими социальными наработками как способов адаптации. Индивидуальный же опыт в группах не брался во внимание при формировании культурных констант или их надстроек. Это всё происходило потому, что поздние хабилисы были уже существами с наработанными в процессе продвижения во времени определёнными моментами социального образа жизни, основанными на групповом взаимодействии. Там же личный опыт иметь было не обязательно и даже опасно при решении каких-то общих, жизненно важных, вопросов. Хотя индивидуальный отбор и существовал, но он поменял ориентацию на приспособление в большей степени к реалиям культуры и социального окружения, как мы это наблюдаем и в настоящее время.
Поведение и образ мысли каждого члена праобщины были очень плотно зависимы от той протосоциальной и протокультурной сферы, которая начала формироваться в процессе эволюции. При этом личностные особенности каждого при решении каких-то жизненных вопросов были пока не востребованы, (если только они не относится к вопросам продолжения рода, там-то как раз индивидуальные особенности и были необходимы). Поэтому реакции и волевые проявления индивидов в решении каких-то общих задач не принимались во внимание. Правда, кроме этого существовало силовое давление доминантных отношений, которое обслуживало инстинктивные и в малой степени протосоциальные стороны существования гоминид и гоминин, а так же личные особенности были необходимы в ситуациях грозящих распаду праобщины, когда были потребны определённые индивидуальные качества у доминирующих членов этого коллективного образования.
