Сезон свинцовых туч - Валерий Георгиевич Шарапов
– Ага, и при дворе короля Артура, – проворчал Вадим. – Подобную информацию как раз, коллега, кому попало не доверяют. О личности крота осведомлен узкий круг лиц. Но чертов резидент, понятное дело, в курсе…
Идея не оформлялась. Не хватало знаний, не хватало людей для выполнения поставленной задачи. Свой человек в американском посольстве стал бы отнюдь не лишним, но где его взять? Но Виталик был прав: сидя в посольстве, крота не выявить. Вадим опять нарезал круги по городу, присматривался к обстановке. Машина работала, впрочем, иногда «уставала», двигатель кашлял и глох. Приходилось останавливаться, ждать, потом заводить мотор и ехать дальше. Одну из таких остановок он сделал напротив американского посольства. У проезжей части имелись удобные парковочные карманы, в один из них и встал «Фалькон». В компании аналогичной рухляди он был своим. В посольстве кипела работа, плотоядно урчали кондиционеры. Постоянно кто-то уезжал и приезжал. Горделиво развевался звездно-полосатый флажок. Морпехи бдительно охраняли филиал мирового зла. Через боковые ворота во двор заехал фургон с продуктами. Не успели створки сомкнуться, как вновь разъехались, выбрался знакомый серебристый «Континенталь», свернул на проезжую часть. На заднем сиденье сидел человек, похожий на резидента. Впрочем, не точно. Вадим было дернулся, начал шуровать ключом в замке зажигания, но передумал. Слежку вычислят, его «Фалькон» наверняка на карандаше. Вскинул зачем-то руку с часами, засек время. Разошлись ворота, и на территорию въехал знакомый серый «Ситроен», за рулем которого сидел человек латиноамериканской наружности. Где были, господа хорошие? Следили за советским посольством? Холодная война временами доходила до полного абсурда. Но лучше холодная, чем горячая – с ревом дальних бомбардировщиков и воем падающих ядерных бомб…
Ждать у моря погоды уже осточертело. «Не пора ли навестить пляж Эль-Табано?» – возникла занимательная мысль. Или там не собирается интересное общество? Заодно и искупаться – давно уже пора. Он завел двигатель и начал выезжать задним ходом из кармана.
Впрочем, на море в этот день Вадим не попал. На улице Калле Вентура, соединяющей Санта-Роза и бульвар Саградо, пришлось сделать вынужденную остановку. Улица утопала в зелени, возвышались заборы, за которыми проживала не самая бедная публика. Машин здесь было немного, они объезжали место аварии. Черно-фиолетовый «Додж Чарджер» выпуска 60-х годов въехал в зад салатного цвета «Пежо». Больших повреждений там не было, но шум стоял как на базаре. Несколько особей мужского пола обступили женщину и, размахивая руками, выясняли отношения. Вадим проехал мимо, потом что-то щелкнуло в голове, сдал вправо на обочину и отъехал назад. Ситуация накалялась. Он покинул машину, перешел дорогу. Людмиле Югановой приходилось несладко. На нее наседал лысоватый толстяк со шрамом под нижней губой и татуированным пауком на пухлой шее. Он щурил узко посаженные глазки, злобно шипел. Остальные, на вид ничем не респектабельнее, окружили испуганную женщину. Мускулистый малый пристроился сзади и раздумывал, не схватить ли ее за пятую точку – а последнюю выгодно подчеркивал приталенный долгополый пиджак. Дипломатические номера на «Пежо» местную шпану не смущали, вероятно, они даже не знали, что это такое. Людмила Анатольевна что-то растерянно лопотала, молодчики посмеивались. Вадим мимоходом осмотрел повреждения. «Пежо», как ни странно, почти не досталось – небольшая вмятина на заднем капоте. «Доджу» повезло меньше, бампер отвалился и практически лежал на земле.
– Так, синьоры, в чем дело? У вас проблемы? – деловито осведомился Светлов.
– Господи, это вы, слава богу… – облегченно выдохнула Людмила. – Я уже устала им объяснять…
– Гринго, отвали, – поморщился толстяк. – Тебе нужны проблемы? Так сейчас у тебя их будет море!
Остальные загомонили, подтверждая слова товарища.
– Посмотри, гринго, что она сделала! – вскричал кривоногий персонаж с ранними залысинами.
– Людмила Анатольевна, что произошло?
– Ехала, никого не трогала, – забормотала ответственная работница. – Собака перебежала дорогу, я резко затормозила… А эти прилипли ко мне сзади, ну и не успели среагировать… Их что, не учили соблюдать дистанцию?
– Шутите, Людмила Анатольевна? Их даже грамоте в школе не учили.
– По-испански говори, гринго! – вскипел толстяк. – Деньги давай! Триста песо! Твоя шлюха нам машину изуродовала!
Приятели одобрительно загудели. Вряд ли аварию подстроили специально, трудно предугадать поведение местных четвероногих. Но сложившейся ситуацией парни явно решили воспользоваться.
– Ну что, будем рассчитываться? – наезжал толстяк. – Или будем испытывать наше терпение? – Под свисающей с пуза рубашкой определенно что-то было, он уже направлял туда руку.
– Стоп, синьоры, вы не правы. – Светлов до последнего изображал дипломата. – Мы – сотрудники советского посольства, и неприятности будут скорее у вас, чем у нас. Вам не следовало так близко прижиматься к машине моей коллеги, вы сами виноваты в аварии. И обязаны оплатить причиненный нам ущерб. Предлагаю дождаться полицию и заполнить все положенные документы.
– Гринго, ты не понял? – Глаза визави сузились до щелок. – Мне плевать, в каком посольстве вы работаете. Твоя сучка сломала нам машину…
Ойкнула Людмила – стоящий сзади здоровяк все же схватил ее за мягкие ткани. А пухлый абориген сцапал майора за ворот рубахи и рванул на себя. Дипломатия закончилась. Он ударил головой в переносицу. Толстяк отшатнулся, лопнула кожа, и брызнула кровь. Второй удар пришелся в скулу, третий в висок. Толстяк рухнул как подкошенный. Взвизгнула Людмила – видимо, в знак одобрения. Мускулистый здоровяк, похожий на Чингачгука, схватил ее за горло, очевидно, хотел прикрыться впечатлительной женщиной. Майор ударил сразу, пока он не успел это сделать. «Большой Змей» отпрянул, мотнул головой, и разлетелась слюна. Второй удар пришелся ниже – примерно в почку, что гарантировало яркие ощущения. Индеец оставил женщину в покое, согнулся пополам и стал хватать ртом воздух. «Не переоценил ли я свои возможности?» – подумал Вадим, нанося удар третьему лицу. Кулак уже болел – давно не разминался с грушей, – но удар вышел хороший. Кривоногий противник отлетел на пострадавший капот, ударился затылком. Последний из соперников решил отомстить за всех, набросился сзади, обхватил за грудь. Бросок переворотом? Это практически невыполнимо… Вадим ударил локтем и затылком одновременно, и оба удара попали в цель. Развернулся, стал бить – по орущему рту, по выпученным глазам. Тот отступал, Вадим шел следом и наносил удары. Сигналили водители, которым они мешали проехать. Очевидно, водителей смущало только это. Долго на ногах противник не простоял – оступился и загремел в яму за обочиной. Оттуда раздались жалобные причитания. Вадим устал – так устал, словно весь день разгружал вагоны с мукой. Пошатываясь, вернулся к машинам. Побитая банда стонала, приходя в себя. Сел на колени «Чингачгук», он хрипло дышал, ощупывая отбитый бок. Скатился с капота и скрючился в позе эмбриона кривоногий персонаж. Толстяк приподнялся на колени, вращал обезумевшими глазами. Делать нечего, Вадим ударил еще раз, и грузное тело шмякнулось на глинистую обочину. Следовало делать ноги, пока не подъехали приятели пострадавших.
– Вадим Георгиевич, миленький, спасибо вам, вы так вовремя… – прошептала Людмила.
– Это очень приятно, Людмила Анатольевна, что вы запомнили мое имя, а тем более отчество, – похвалил Вадим, поддерживая соотечественницу за локоть. – Не стоит благодарности, мы же с вами земляки и должны поддерживать друг друга.
– Да, конечно. – Она словно очнулась, поводила глазами по сторонам. – Боже правый, что вы натворили, надо срочно уезжать…
Свидетелей, в принципе, хватало. Вадим передумал, уехать – значит обеспечить себя дополнительными неприятностями. К счастью, полиция не заставила себя долго ждать. Подъехала машина, скромно встала в стороне на обочине. Вышли двое и с некоторой опаской приблизились. Оценили номера «Пежо», и лица приобрели выражение досады. Русских, а особенно дипломатов, не обижать, а оказывать содействие на всей территории Гвадалара – гласили инструкции. И мелкие правонарушения таковыми не считать. Вадим предъявил удостоверение сотрудника посольства. Людмила судорожно порылась в сумочке, сделала то же самое. Рыхлый приземистый полицейский опасливо покосился на приходящих в себя хулиганов. Связываться с этой публикой им тоже не хотелось. Молодые латиносы приходили в чувство, кряхтели, держались за отбитые места.
