Сезон свинцовых туч - Валерий Георгиевич Шарапов
– На все сто, – подтвердил Сотников. – Иначе как-то тупо. А ты это к чему?
– Думаю, сообщение о моем появлении, адресованное Гриффину, было у крота последним. Во всяком случае, на какое-то время. Он больше не будет контактировать со своими работодателями, передавать информацию – чтобы себя не выдать. Переходит в спящий режим. Теперь он образцовый советский дипломат. И что-то мне подсказывает, что раскрыть мы его не сможем. Как, Виталик? Всю компанию в подвал и пытать до потери сознания? Глупо. Мы даже точно не уверены, что крот входит в очерченный нами круг. Работу в данном направлении, конечно, будем продолжать, надеясь на чудо. Но есть еще один вариант: зайти с другой стороны. Через резидента, понимаешь?
– Не совсем, – признался Виталик. – Опоишь его паленым ромом – и он все скажет? Похищение в масках, пыточная камера…
– Да иди ты, – рассердился Вадим. – Не знаю, понятия не имею. Но мысль интересная. Подумать надо.
– Сейчас будешь думать? – Виталик нетерпеливо посмотрел на часы. – Хватит на сегодня, а, Вадим? Голова уже пухнет. Есть недостойная мыслишка сбегать на море…
– Ладно, иди. – Вадим отмахнулся.
Оставшись один, он прошелся по тротуару, покурил, стал мурлыкать под нос: «Крокодилы, пальмы, баобабы-бабы-бабы – и жена французского посла…»
– Вадим Георгиевич, если не ошибаюсь? – прозвучал сзади голос. Человек говорил с характерным для прибалтов акцентом. Он повернулся, доброжелательно улыбаясь. Товарищ Ульманис подкрался незаметно, что было похвально для его роста и комплекции. Никакой формальности – парусиновые штаны, льняная рубашка с расстегнутым воротом, на шею наброшено скрученное полотенце. Он смотрел на соотечественника с какой-то смесью робости и любопытства.
– Роберт Янович?
– О, у вас прекрасная память. Не отвлекаю? Вас просили зайти в административно-хозяйственный отдел к Виктору Павловичу. Вот, собственно, и все, что хотел вам сказать. Приятного вечера… – Создалось ощущение, что он хочет добавить «товарищ майор», но не позволила дипломатическая сдержанность.
– Благодарю вас, – кивнул Вадим. – Обязательно зайду к Виктору Павловичу. Собрались на море, Роберт Янович?
– Привычка, – развел руками дипломат. – Рабочий день окончен, надо бежать. Вам тоже рекомендую. После дневного зноя это именно то, что помогает сохранить стойкость и работоспособность. Пляж Эль-Табано – вполне уютное и безопасное местечко. Восемь минут ходьбы, и вы в спасительной прохладе. На пляже есть все для комфортного отдыха. Даже спасатели. Большую часть времени они, конечно, спят, но ничего страшного – спуск в воду пологий, глубина начинается только у буйков, утонуть непросто. Всего доброго, Вадим Георгиевич, не хочу отнимать ваше время.
Ульманис уходил прочь, делая отмашку рукой. Вадим задумчиво смотрел ему в спину. Из проходной выскочил Виталик Сотников, пристроился в хвост начальнику отдел печати. Сотрудник был полностью экипирован: сумка, полотенце, шлепанцы на босую ногу. Виталик не оборачивался. «Шли бы вы лесом, товарищ майор, – выразительно говорила спина. – Делу время, потехе час, и этот час хрен отнимешь!» Видимо, следовало присоединиться к коллегам. Фанатом пляжного отдыха майор не был, но игнорировать такой фактор, как море под боком, было по меньшей мере глупо. Но не сегодня. Он выбросил глупости из головы и зашагал к турникету, охраняемому офицерами в штатском…
Глава третья
На пляж в этот день он так и не попал. Имелось в местном укладе что-то странное. В нескольких километрах от улицы Аламеда террористы-диверсанты взрывали машины с солдатами, а в центре Сантамарко протекала размеренная жизнь – со всеми соблазнами и удовольствиями. Это отдавало абсурдом.
В посольском гараже майора поджидал сюрприз.
– Держите, Вадим Георгиевич, – сунул ему ключи прихрамывающий и страдающий одышкой начальник АХО. – Не реактивный, конечно, истребитель, но когда-то им был. В гонках рекомендую не участвовать – не выйдет. Побывал в аварии, прошел ремонт. Движок уже не тот, больше восьмидесяти не разгоняйтесь – заглохнет. Бензина потребляет много, требуется регулярная подкачка шин. Но в остальном машина приличная, можете ездить по делам. Девяносто лошадиных сил, объем двигателя 2,4 литра. Номера не посольские, но вам же и не надо, верно?
Все такие осведомленные… «Форд Фалькон» 68-го года выглядел несуразно и побывал, похоже, не в одной аварии. Светло-серый, выцветший, с ободранной решеткой радиатора, с изношенной резиной. Дизайн устарел, нижнюю часть кузова объедала ржавчина. Но дареному коню в зубы не смотрят. Двигатель заводился со второго раза, коробка передач не скрипела. Осветительные приборы работали как положено. Виктор Павлович не стал дожидаться окончания осмотра, на цыпочках покинул гараж.
До наступления темноты Вадим сделал круг вокруг посольства, свыкаясь с агрегатом. С документами все было в порядке, водительское удостоверение имелось. Зато на дороге это чудо автопрома ничем не выделялось среди прочих участников движения.
Наутро Вадим выехал в город, проследовал несколько кварталов в западном направлении. Развернулся, покатил обратно. На пониженной передаче машина дрожала. У ворот посольства грузились в автомобиль Людмила Анатольевна Юганова и Оксана Адамович. Видимо, маршруты совпадали. Адамович была невозмутима и холодна. Людмила, похоже, не выспалась, выглядела неважно. Стекла очков меняли внешность, но не было времени всматриваться. Вадим проехал мимо, на бульваре свернул направо, к морю. Здесь было красиво, цвели экзотические душистые кустарники, пестрели клумбы. За кокосовыми пальмами распахнулась морская гладь – удивительно спокойная, отливающая бирюзой. Сегодня был штиль. К морю, огибая декоративный кустарник, спускались пешеходные дорожки. Вадим обогнул пару построек непонятного назначения, въехал на стоянку. Вышел из машины, прошелся по аллее. Пляжную зону устилал белоснежный песок, стройными рядами выстроились шезлонги. Справа находилось кафе, слева – площадка с натянутой волейбольной сеткой. Время неурочное, посетителей почти не было. Несколько человек лежали на шезлонгах, бродили парочки. Бегал за палкой поджарый далматинец. Пачкать ноги смысла не было, представление о данном квадрате он уже получил. Сел в машину, выбрался из прибрежной зоны. У обочины стоял легкий колесный бронетранспортер. Чуть дальше – полицейская машина. Смуглый тип в форме хотел остановить Вадима, но всмотрелся в его лицо и передумал. Очевидно, у всех русских в этом городе на лбу сияла печать.
Последующие полчаса Вадим нарезал круги по городу, занимался наблюдением. Улицы затейливо стелились по холмам. В центральной части Сантамарко стояли капитальные здания в колониальном стиле, изобиловала растительность. Государственные учреждения охраняли военные и полиция. Въезд через шлагбаум во внутренние дворы разрешался только по пропускам. Вадим обогнул Тринидад, проехал по Санта-Роза мимо президентского дворца, над которым реяло красно-синее полотнище. Проследовал по бульвару Эль-Парино, запруженному автотранспортом. Карта города лежала на коленях. Он вернулся на Санта-Роза, медленно проследовал мимо двухэтажного здания с колоннами, смутно напоминающего Белый дом в Вашингтоне. Над входом развевался звездно-полосатый флажок. Видимо, раньше он реял над крышей, да и размер имел побольше. У входа прогуливались морские пехотинцы в песочного цвета одеянии. На стоянке посольства был замечен знакомый «Линкольн Континенталь» – номер запомнился, и на зрение майор не жаловался. Вот пусть и стоит без движения…
И все же он почувствовал наблюдение. За центральным парком дорога пошла под уклон, мелькнуло между холмами отдалившееся море. Дальше тянулась малоэтажная застройка. Улицы стали грязнее, народ проще. У обочины стоял с распахнутыми дверьми «Опель» лохматых 50-х годов. Кучковалась публика неприятного облика – молодые метисы, мулаты, в засаленных футболках и рубашках поло, у многих были набиты татуировки. Молодые люди угрюмо провожали глазами уходящий «Фалькон». Доехав до перекрестка, Вадим развернулся. Громоздкая машина на несколько секунд перекрыла обе полосы. Правила дорожного движения в стране существовали, но кто про них слышал? Кто успел, тот и проехал. Вадим обратил внимание, что ползущий следом подержанный «Ситроен» с кузовом-купе тоже развернулся, приотстал и пристроился в хвост. Майор прибавил скорость – и водитель «Ситроена» сделал то же самое. Дорога перевалила через холм, далее тянулись приземистые постройки, и мелькнула мысль, что так можно и заблудиться. Он свернул на широкую улицу, застроенную однотипными зданиями, проехал двести метров и встал. «Ситроен» съехал с холма и прижался к краю ободранного тротуара. Что и следовало доказать. Из машины никто не выходил. В салоне находились двое, считая водителя. Мышка-наружка? Поступок был не самый умный: Светлов покинул машину и направился к «Ситроену». Людей на пешеходной дорожке было немало. На другой стороне дороги стояла полицейская машина, ее присутствие и прибавило уверенности (возможно, напрасно).
Он приближался к «Ситроену». По лобовому стеклу бегали солнечные зайчики. Вадим еще не придумал, что скажет водителю, возможно, передаст привет заокеанским коллегам. Хотя кто тут заокеанский? Янки практически
