Сезон свинцовых туч - Валерий Георгиевич Шарапов
– Ничего себе, – протянул Вадим. – А как же чистый образ советского дипломата?
– А он в другом чистый, – объяснил Виталий. – Ну приперло человека, бывает. Он ей даже цветы покупает. Услуги оплачивает, не скупится. Некрасивая, конечно, история, но если Роберт Янович не замешан в чем-то более серьезном, то не нам его судить. Есть товарищеские суды, парткомы и тому подобное. Свои обязанности он, кстати, выполняет. Почти не пьет. Да и не женатый, между нами, девочками, говоря.
– Хочешь сказать, что все нормально? Человеку доверена секретная информация – а он в борделе со шлюхой? И цэрэушники тут сроду ни при чем и даже не заглядывают?
Виталик усмехался. «Да черт его знает, – подумал Вадим. – Информация не из разряда „совершенно секретно“. И Сотников не первый, кто это выяснил. На хрена ЦРУ такой крот? Все могло быть сложнее, иметь двойное дно, но то, что лежало на поверхности, уликой не являлось».
– Еще что? Давай уж, Виталик, не стесняйся, убей мою веру в светлый облик отечественного дипломата.
– У Югановой и Стоцкого, похоже, амурная связь.
– О, мы собираем жареные сплетни, Виталик? Ну конечно, если нет ничего другого… – «А не со Стоцким ли я ее вчера застукал?» – шевельнулась интересная мысль.
– Именно, – невозмутимо кивнул помощник. – Народ шепчется. А народ, товарищ майор, всегда прав. Без этого никак. Амуры, адюльтеры, разбитые сердца – что еще вы хотели в замкнутом коллективе? История банальная – знают все, кроме супруги Стоцкого. Вы ее видели пару минут назад – похожа она на человека, убитого горем? Но дело житейское, все мы люди. Больше про обоих чего-то криминального не скажу. Олег Денисович Байкалов тайно посещает тотализатор на улице Ортего, ставит на спортивные состязания и даже на петушиные бои…
– Вот как? – встрепенулся Вадим. – В жизни азарта не хватает? Может, он еще и казино посещает?
– Такой информации нет. Выигрывает он или проигрывает, тоже не знаю. Но ты же понимаешь, что может потянуться из этого, казалось бы, невинного развлечения? Крупный проигрыш, добрый дядя помогает, и человек уже в кабале…
– Ну, судя по его цветущему виду, серьезных неприятностей в игре у Олега Денисовича нет… Но все это очень плохо… Может, зря мы полезли, Виталик, в это дерьмо?
– Так сам же приказал. – Помощник пожал плечами и уставился на машину с шашечками, сворачивающую с дороги. Из автомобиля вышли Войтенко с Оксаной Адамович и направились к проходной. Мужчина заметно смущался – компания попалась странная. Оксане Викторовне же было все равно, она шла прямая как штык, невозмутимо задрав нос. Войтенко кивнул, проходя мимо.
– Это так, по работе пересеклись, – прокомментировал Сотников. – Обычно эти двое не дружат.
– Что по Адамович?
– Ни-че-го, – по складам произнес Сотников. – Сотрудница безупречная, в порочащих связях не замечена. Замужем не была, в московской квартире проживает старенькая мать. Работает в Гвадаларе без малого два года. Дважды летала домой в отпуск. Характер стойкий, нордический. Но как-то неровно дышит к Юрию Александровичу Девятову, прибегает по первому зову, хватается за любую работу. Буквально меняется в лице, когда его видит. И он очень ценит Оксану Викторовну. Возможно, это не то, о чем мы сейчас подумали…
– Так, продолжай.
– Нет, не то. – Виталик замотал головой. – Но с другой стороны… никто же ее не видел без кольчуги, в которой она ходит. Возраст не критический, распустить волосы, накрасить… «Служебный роман» видел?
– Мымра. Ну понятно. Фантазер ты, Сотников… И это все, что нарыл?
– Мало, что ли? – Виталик надулся и устремил взгляд наискосок через дорогу, где в тени деревьев прятались заведения «Эль-Кихот» и «Торо Браво». Работали летние веранды, можно было войти в помещения. На специальных складных дощечках крепилось меню для прохожих. – Это самое, Вадим, – Виталик откашлялся. – Дерево видишь? Вон то, развесистое, на медведя похожее?
– Дерево вижу, – вздохнул Светлов. – Лирическое отступление, Виталик? Таких деревьев здесь как ухабов на сельской дороге.
– Не скажите, товарищ майор. – Молодой капитан сделал глубокомысленную мину. – Таких деревьев здесь как раз немного. Растут в лесах и на плантациях, где их специально разводят. Это дерево чикле, дающее натуральный сок латекса. На стволе делают наклонные надрезы, и вытекает натуральная камедь, еще известная как каучук. Свежий сок густеет при контакте с деревом. Его собирают, доводят до кремовой консистенции, кипятят, охлаждают и режут на брикеты. Эта штука тоже называется чикле, ее используют для производства жевательной резинки. Для Соединенных Штатов – незаменимый пищевой продукт. Перестанут жевать – погибнет нация.
– Пока не понимаю, куда ты клонишь, приятель. Советские люди не жуют жевательную резинку из каучука. Советские люди жуют смолу, гудрон и другие полезные продукты.
– Соглашусь: слава богу, что нашим людям недоступно это «благо цивилизации» – иначе все бы стали жвачными животными. Дерево – это так, ориентир. Справа от него – вход в таверну «Каса Моно». Там готовят неплохую кессадилью и буррито, потому что повар у них – мексиканец. На крыльце заведения курят трое мужчин… Вот они закончили травить свои организмы, направляются к серебристому «Континенталю», который ждет их на обочине…
– Виталик, какого хрена? Все эти затяжные преамбулы…
К серебристому «Линкольну» действительно направлялись трое. Один был белый, рослый, со скуластым лицом, второй – моложе, латиноамериканец, а третий – негр, черный, как южная ночь. Мужчины были прилично одеты, явно не члены криминальной уличной группировки.
– Европеоид – резидент ЦРУ в Сантамарко Ричард Гриффин, – ударно закончил свою мысль Виталик.
Что мешало сообщить об этом сразу? Вадим напрягся. Мужчины лениво переговаривались у открытых дверей автомобиля. Много говорил смуглый субъект с крючковатым носом, жестикулировал. Остальные внимали. Белый персонаж повернул голову, вперил пристальный взгляд в майора госбезопасности. Ошибки не было, он поедал глазами именно Вадима. Майор выдержал взгляд. Гриффин смотрел долго, придирчиво – именно так оценивают соперника. На вид ему было лет сорок, типичный англосакс, волосы короткие, жесткие, физиономия загорелая, казалось, ее рубили из камня, хотя и не сказать, что небрежно. Остальные тоже повернулись, стали проявлять внимание. Криво ухмылялся чернокожий, блеснули его отбеленные зубы. Создалось ощущение, что сейчас эти трое выхватят кольты и начнут палить. Видимо, добивались нужного эффекта. Но не добились. Вадим не менялся в лице. Гриффин что-то бросил. Латинос оббежал вокруг внушительного капота и скользнул за руль. Резидент сел рядом с водителем, негр пристроился сзади. Завелся двигатель, машина отвалила от края тротуара, как корабль от причала, покатила по дороге. Проезжая мимо, все трое, как болванчики, повернули головы. Латинос подмигнул. Негр выразительно провел большим пальцем по горлу. Резидент оставался невозмутимым, просто смотрел. Потом все трое отвернулись, водитель поддал газа.
– Ну и ну, товарищ майор… – вышел из оцепенения Виталик. – Поздравляю, про тебя уже всем известно. Какая маленькая деревня, черт возьми, слухи разлетаются, как анекдоты по Советскому Союзу…
– Это не слухи, – пробормотал Светлов, провожая глазами уходящий «Континенталь». – Это достоверная информация. Наши американские коллеги прекрасно знают, кто я такой и для чего прибыл в страну. И, кажется, предлагают партию, хотя и не уверен, что будут играть честно… Ошибки нет? Он точно резидент?
– Точнее некуда, – уверил Виталик и усмехнулся. – Самый главный над всеми американскими шпионами в данном ареале. Личность хорошо известная нашей «благотворительной организации». Хитрый прожженный лис, на хорошем счету в Лэнгли. Курировал секретные операции в Лаосе и Сайгоне, замешан в покушении на Фиделя Кастро, которое предотвратили. Весь послужной список нам неизвестен. Последний год живет и работает в Гвадаларе. Трогать его нельзя, обладает дипломатическим прикрытием. Формально он никакой не резидент, а советник по торгово-экономическим вопросам. Примета современного Гвадалара, Вадим: все знают, а сделать ничего не могут. Где-нибудь на Кубе его давно бы спровадили пинком под зад… Ты как-то задумался, нет?
– Да, порой накатывает… – Вадим медленно вытянул сигарету из пачки в нагрудном кармане, стал разминать. – Поправь меня, если я в чем-то ошибаюсь. От кого мог узнать резидент, что я прибыл в Гвадалар, чтобы выявить крота? Первое, что приходит в голову: от самого крота. Эта личность многое знает и отнюдь не дурная. Резиденту известен не только факт моего прибытия, но и мое лицо. Общается ли крот непосредственно с господином Гриффином или контактирует с его доверенными лицами – вообще не важно. Важно то, что резидент знает, кто крот. Это так,
