Юрий Губин - Происхождение человека и человечества.
В связи с такими рассуждениями возникает вопрос. Могли ли предлюди (имеется в виду ранние Homo habilis) в своей повседневной деятельности использовать огонь, не говоря о том, что могли ли они его разводить сами и затем его поддерживать, а не использовать остатки пожаров в саванне, которые в засушливые периоды бушуют там довольно часто? Имели ли они такие психологические наработки мозга, психические состояния и феномены, которые позволили бы воспроизводить данный процесс в месте постоянного проживания?
В первую очередь, для этого необходимо было такое психологическое состояние как потребность, которая предполагала бы нужду в наличии огня, как средства существования, который, в принципе, был известен, т.е. были понятия об огне и его свойствах. При этом он должен был стать не просто отвлечённым, случайным событием в окружающем мире, но природным феноменом, который они определённым способом поставили бы себе на службу, приспосабливая его к собственным жизненным потребностям. Это могло произойти только тогда, когда для гоминид окружающий мир перестал быть фоном их деятельности, а стал бы сопричастным ей. При этом Хабилис должен был понять и определить источник добра и зла, т.е. сформировать картину мира. Только таким образом, огонь с его свойствами, был вовлечён в историю наших предков и стал атрибутом* человеческой цивилизации с самых ранних её проявлений. Он стал продуктом формирования и упрочнения социальных связей внутри коллективов потому, что начал являться центром всех процессов сплачивания людей, т.е. потребность реализовалась через необходимость, которая постепенно превратилась в нужду, подтверждённую определёнными действиями, оформленными как волевые позывы. Это касалось как охоты, так и собирательства.
Потребность, в данном контексте, могла возникнуть как способ удовлетворения необходимости вообще и как потребности, которой пока ещё не было (изготовление необходимого орудия). Она должна была появиться вследствие ответа на объективную реальность и на параметры уже существующей реальности, но с определённым набором свойств. Данный психический феномен заложил в дальнейшем способность в изготовлении орудий определенного образца и эффекта действия, первыми из которых были ручные рубила архантропов.
Потребность, как психическое, а не как инстинктивное состояние возникло у различных форм предлюдей рано. Не имея физиологических орудий убийства, им пришлось в определённых экологических условиях с отрицательными для их жизни некоторыми параметрами, придумывать средства защиты и нападения. Это диктовалось условием выживания видов гоминид. Потребность использования окружающих предметов в этом качестве, в последствии, уже у хабилисов, переросло в потребность производства орудий. Тем самым предпосылки к этому стали выступать как психологическое состояние, благодаря которым стали осуществляться изменения отношений, как с окружающей средой, так и в отношениях внутри популяций предлюдей.
Привыкание к орудийной деятельности, которое уже было выработано у хабилисов, как необходимость для существования повлекло за собой потребность в ней, а в дальнейшем потребность в развитии внутрипопуляционных и групповых отношений, а значит, совершенствования способов адаптации куда входит и потребность в совершенствовании орудий труда. Потребность была, есть и будит источником активности в деятельности человека.
Природная вещь иногда перестаёт быть просто добычей, т.е. объектом, имеющим лишь биологический смысл пищи. Она становится стимулом, потребностью для развития орудийной деятельности и приспособления природных элементов для своей потребности. Если есть орудийная деятельность, следовательно, обязательно должна быть возможность использования природных элементов, для своих потребностей. В этом заключается использование не только природных укрытий, таких как пещеры и гроты, но и изготовление искусственных строений. Именно в то время начался прорыв от мотиваций животных жёстко ограниченных кругом приспособительных инстинктов и реакций к безграничным по своей сути мотивам человека. В принципе, в данном контексте можно сказать, что удовлетворение потребностей есть присвоение определённой формы деятельности в результате волевого достижения цели. Да и стимулы к освоению огня (поджаренная пища вкуснее и лучше усваивается организмом, но это не факт для тех форм гоминид), так же были в наличии. Вроде бы вышеперечисленные психологические состояния подходят, для того, чтобы хабилисы использовали огонь, но …!
Представьте себе: возникла ситуация – пожар в саванне. Это побуждает к определённым действиям. Гоминиды знают, что мясо погибших в огне животных вкуснее сырого. После пожара они с удовольствием собирают добычу, что требовало определённых знаний и навыков. Ведь можно сильно обжечься или даже погибнуть, провалившись в какое либо углубление в почве наполненной тлеющими углями или попасть под выгоревшее падающее дерево.
Допустим, что какой-то предчеловек поднял кусок дерева с тлеющей его частью и принёс на место обитания. Может быть, он случайно бросил её в сухие листья, хворост или что-нибудь способное воспламениться. Стихийно возникнет костёр. Все будут смотреть на него и по разному эмоционально реагировать, но ни кто из взрослых хабилисов для его поддержания не бросит в него ветку или какие-нибудь окружающие предметы способные гореть, и костёр угаснет сам собой. Для того чтобы осмысленно принести огонь на место обитания популяции или группы, необходимо подняться над уровнем требования ситуации - пожара в саванне и поставить себе цели избыточные с точки зрения исходной задачи – найти вкусную пищу на свежей гари и, вернутся на стоянку. Кроме того, необходимо было преодолеть внутренние и внешние ограничения в данной своей деятельности, которые были направлены только на удовлетворение сиюминутных потребностей. Самое важное в этом заключается в том, что кто-то из числа данной популяционной группы гоминид на месте базового расположения или на временной стоянке должен был постоянно заготавливать топливо и поддерживать огонь. Это было бы возможным только при наличии чётко очерченных ролевых участий каждого индивида и каждой возрастной группы в составе данной ассоциации предлюдей, наработанных в процессе формирующейся коллективной охоты, собирательства и не слишком сложной хозяйственной деятельности. Протоструктурное разделение популяционных групп ранних хабилисов только по половому признаку пока не способствовало ролевому, индивидуальному распределению каких-то обязанностей из-за жёсткой системы горизонтального доминирования. Поэтому ветровой заслон* из камней они соорудить могли потому, что это было коллективное мероприятие, в котором были заинтересованы все члены данной группы, а поддерживать огонь на месте постоянного обитания, нет.
Коллективные способы деятельности были расположены на фундаменте стадных инстинктивных наработок и подтверждались уже ранними способами охоты. Поддерживать огонь они не могли потому, что это требовало уже социального развития популяций, т.е. превращения их в праобщины. Кроме этого было необходимо развитие некоторых индивидуальных черт в натурах гоминид определённых половыми и возрастными признаками, которые, в конце концов, привели к ролевым участиям в протосоциальной и протокультурной жизни гоминид, а затем и социальной и культурной гоминин. Они пока только начали развиваться через возможности каждого изготавливать орудия труда и целенаправленное обучение данным процессам и самое главное через зарождающийся совместный труд в охоте и собирательстве. Таким образом, потребность в огне, чтобы проявиться как психическому феномену, должна была определить возможности предлюдей, отражать их интересы и желания, а самое главное предопределять их сознание и волю, которые образовавшись ещё долго будут носить общественный характер.
Необходимо отметить, что мероприятие по возведению ветрового заслона, который обнаружен при раскопках Л.Лики, невозможно провести без такого психологического феномена как групповая совместимость более высокого уровня, чем психофизиологическая совместимость австралопитеков. Это уже была согласованность функционально ролевых ожиданий, т.е. представлений членов популяции о том, что именно, с кем и в какой последовательности должен делать каждый представитель такого коллективного образования при реализации совместной деятельности, конечно в пределах системы коммуникации. Групповая совместимость пока базировалась в основном на психофизиологической совместимости темпераментов и характерных особенностей нервной системы членов популяции. Скорее всего, с усложнением коммуникативных связей внутри популяций и появилась сенсомоторная согласованность по выполнению ими совместных действий. Она могла выработаться только при совместной защите от хищников, которая всегда была коллективной.
