Юрий Губин - Происхождение человека и человечества.
Таким образом совершенствование звукового способа коммуникации привели и к соответствующему, прогрессивному изменению в головном мозге женской половины популяций потому, что им в первую очередь пришлось развить вербальную часть коммуникационной системы из-за общения со всеми возрастными группами формирующихся праобщин. В дальнейшем у архантропов и палеоантропов она только совершенствовалась, пока не приняла современные формы женской психики. Даже в наши дни мужчинам необходимо затратить больше усилий, чем женщинам для того, что бы вникнуть в разговор. При слиянии двух подсистем архаического языка, содержание жеста стало не только развёртываться в последовательность звуковых сигналов, но стал меняться сам характер связи между звуком и образом.
В США в Медицинской школе Индианского университета было проведено исследование по реакции полов на речь. К исследованию было привлечено 20 женщин и столько же мужчин. Суть данного эксперимента была довольно простой. Медики сканировали мозг лиц, участвующих в эксперименте, которые, при этом, через наушники слушали чтение отрывков из книги. В ходе исследования было выявлено, что у мужчин в процессе прослушивания работает только левое полушарие. Что касается женщин, то у них включаются оба полушария. Более ранние исследование данного эффекта показали, что женщинам вполне по силам участвовать сразу в двух беседах. А начало этому великолепному психологическому моменту в такой непростой жизни поздних хабилисов. Фактически информационный канал связи женской половины популяции направлен на обеспечение взаимодействий, в первую очередь, внутри популяции и ориентированы на отношения с детьми, затем с представителями женского пола своей популяции и только потом с мужскими особями охотничьих стратифицированных групп.
Охотничьим группам, со временем, в связи с увеличением ареала обитания, а значит и увеличения количества информации, наработанных элементов кинетической речи, для обслуживания процессов охоты и обыденной жизни, стало не хватать. В наработанной коммуникационной системе было большое количество гештальтов, которые ограничивали смысловые аспекты данной коммуникационной подсистемы. Необходимо было принять и впитать некоторые смысловые блоки другой подсистемы, которая была в ходу у женской половины популяционных групп. То есть произвести конкретный перевод одного языка в другой. Вообще для этого было необходимо от представителей обеих полов популяций, но особенно от мужской, наличия умственной активности и творческой способности. Творческих способностей у прамужчин хабилисов пока ещё не было, но её заменила совокупность определённых возможностей и навыков, наработанных при периодической жизни в саванне, наличие мотивов и волевых усилий для достижения целей. Вообще навыки в среде охотников в некоторой степени следует рассматривать исходно автоматизированными без осознания приёмов воздействия как прямых и косвенных на ситуации, так и чувственных и эмоциональных отражений при решении определённых жизненно важных задач.
Для непосредственного процесса охоты во многих случаях достаточно и жестов с некоторым количеством прамеждометий. Например, бушмены на охоте вполне обходятся чисто кинетической речью, где у них имеются знаки для многих видов животных, для информации о движении охотников, направления ветра, рельефа местности и т.д. Ведь при многих способах охоты шуметь вредно, можно распугать добычу, но для зарождающихся общественных отношений кинематической речи уже было недостаточно, хотя бы по той простой причине, что нельзя этот вид передачи информации развернуть во времени. Она была жёстко стереотипной и судя по опытам, проводимым с шимпанзе по обучению жестовой речи, она у гоминид такой и была. «Ты - почесать – Ушо». «Ушо – открыть – дверь». И всё! Не было возможности расширять комбинировать и модифицировать такую сигнальную систему. Данный эффект работы головного мозга появляется и у человека, если у него разрушить центр Брока он сохраняет способность лишь строить самые примитивные, но понятные по смыслу сочетания предложений, очень напоминающий стиль «говорящих» приматов. Так, что центр Брока у хабилисов уже был сформирован, но развитие его было ещё недостаточно.
Окружающий мир, скорее всего, воспринимался этими нашими предками как совокупность явно выявленных объектов определяемых желаниями и потребностями. Вообще же природа, окружавшая популяции хабилисов, а затем и праобщины архантропов, скорее всего, фигурировала в их коллективных представлениях как подвижный фон, на котором развивались эпизоды и события, осуществляемые ими самими. Конечно природа не воспринимались ими как система объектов подчинённым определённым законам, как это присуще нашему восприятию. Поэтому природа и опыт, полученный в ней в процессе деятельности, воспринимался буквально, без логического объяснения. восприятию. самимиание собы Так, что логикой, которой оперируем мы, как уже говорилось, наши предки не владели, и владеть не будут ещё долго, да и при той нервной системе, строении головного мозга и процессов в нём происходящих, логике, как мы её представляем, места не было.
Стабильность восприятия окружающего мира осуществлялась именно в коллективных представлениях. Нам остался багаж именно с тех времен, где вырабатывалась генетическая обусловленность приверженности традициям, склонность следовать установленным правилам, уважать авторитеты, подчиняться моральным требованиям и строгой дисциплине. При исследовании близнецов было выявлено, что очень много показателей по этим социальным вопросам вызваны генетическими причинами. (Martin N.G. et. al., 1986). Коллективные представления, формировавшиеся на базе охотничьих мероприятий и нарабатываемых социальных форм, были строго регламентированы. Их выполнение имело повелительный характер, ведь групповой отбор оставлял жить те популяции, в которых отклонение от норм в охотничьих мероприятиях строго пресекалось потому, что из-за этого могли быть не только низкими результаты охоты, но и увечья или гибель охотников.
Таким образом, ещё популяции хабилисов стали разделяться на две не равнозначные по своей значимости части: охотничьи группы и, самое главное, женские коллективные образования, которые стали нести особую стабилизирующую нагрузку объединявшие все протокультурные наработки и прототрадиции популяций. Собственно в таких базовых популяциях** - зародышах праобщин, а не в стадах, начали конкретизироваться обозначенные в популяциях хабилисов функционально-ролевые структуры на основе полового диморфизма и онтогенеза. В последствии между этими несколькими компонентами установились устойчивые связи, которые фактически обеспечивали целостность субъектов эволюции - популяций, а так же их генетическую стабильность и тождественность самим себе. Конфигурация, а так же характер связей между ними впоследствии становятся неизменными на всём протяжении эволюции человека. Данные структурные формирования устойчиво воспроизводились в ходе эволюции человека, практически на каждом её этапе. Именно там появились зачатки способов регуляции индивидуального поведения каждого члена группы, внутри формирующихся праколлективов на базе осознания своей роли и места в социально иерархических отношениях происходящих внутри данных коллективных образований, а не как это творилось в процессах бытия ранних хабилисов. В любом случае их объединения нельзя назвать стадом (данный термин встречается в научной литературе довольно часто). Термин «праобщина - первобытное человеческое стадо», как считает автор, не правомерен, так как он пытается объединить два несовместимых понятия, и предполагает наличие звериной сути в социальных процессах и зарождающихся общественных отношениях, что уже в принципе не верно.
Скорее всего, именно в то время в женских группах стала проявляться тенденция к образованию коалиций, в которых наметилось распределение материнских обязанностей. Склонность к кооперации у самок наблюдается в сообществах и некоторых современных приматов, что и позволяет предположить, что данная черта женского характера филогенетически очень древняя. (Box, 1984). Это предполагало устойчивость во взаимодействии с окружающим миром при опоре не только на свои возможности, но и постоянные взаимоотношения с соседками по территории.
Зарождающиеся взаимоотношения в женских коллективах с одной стороны развивали коммуникабельность, а с другой усиливали индивидуальность женских характеров, но без участия, как мы говорили, системы доминирования. Так, что осознание себя как личности, а значит, формирование сострадания как психического феномена стало впервые возникать именно в женских группах. Хотя необходимо помнить, что сострадание как психический феномен возникло ещё у австралопитеков афарских, а праженщины хабилисов его только повторили на более высоком уровне. В отличие от женских подгрупп, в которых активно проявлялись и формировались хотя и медленно индивидуальные черты характера, в формирующихся охотничьих группах стала активно действовать другое психологическое понятие такое как «Пра Мы». Возникнув под действием грегарного отбора из психологического симбиоза* внутри мужских групп ещё у австралопитека грациального, в популяциях хабилисов, оно стало превращаться в систему отношений, которая в основном оформлялась внутри охотничьих формирований. Фактически, эти группы спонтанно создавались ещё со времён австралопитеков на основе стратификации по возрастному принципу, в соответствии с онтогенезом, но были аморфными и не прочными.
