Клинок флибустьера - Наталья Николаевна Александрова
Мила пожала плечами и пошла к выходу из палаты — она хотела найти хоть кого-то из медиков.
— Ты не расстраивайся так, девушка, — сказал разговорчивый мужик у входа, — твоему еще, можно сказать, повезло. Вот сосед его, который с ним был, тот совсем никакой, объели его собачки знатно. Самое нужное отчекрыжили.
— Да неужели? — ужаснулась Мила.
— Ну да, нос и уши. А ты что подумала, девушка?
Мила только отмахнулась, ее взгляд был устремлен на человека, лежащего у стены. Лицо и голову его покрывала повязка, из-под которой торчал только рот. Губы непрерывно шевелились, и низкий голос монотонно гудел:
— Отдай клинок, отдай клинок, он мой, он мой…
— Доктор сказал — это бред у него такой, — пояснил мужик.
Мила узнала этот низкий голос. Ну да, вот что случилось из-за того, что она подменила ключ в шкатулке. И она ни о чем не жалеет.
Однако с Павлом надо что-то решать.
Она вышла в коридор и тут же едва не столкнулась с сутулым человеком лет сорока. Одет он был в неброскую серую куртку, на лбу у него были залысины и смотрел он на Милу глазами печального кокер-спаниеля.
— Вы? — спросили они друг друга хором и засмеялись.
Точнее, засмеялась одна Мила, а капитан Супников — а это был именно он — только искривил немного угол рта, это у него означало улыбку.
— А что вы тут делаете? — спросила Мила по инерции, но тотчас все поняла.
— Расследую дело, — вздохнул Супников, — вот пришел к потерпевшему, которого объявили умершим, а он живой. Как вы можете это объяснить, Милиция Владимировна?
— Вот если еще раз назовете меня этим именем… — зловеще начала Мила.
— Виноват! — тут же перебил он. — Так что с вашим мужем? Вы же опознали труп…
— А вы у него и спросите, — рассердилась Мила, — а опознала я только кольцо. А вот, кстати, и сестрица его идет, которая его опознала, и меня еще обвиняла, что я его убила. Принесли его домой, оказался он живой! Что скажешь на это, а?
Таисья, выскочившая в коридор, тут же была принята в сильные руки капитана Супникова, а Мила принялась искать хоть какого-нибудь врача. И он нашелся — замотанный дежурный врач, который как раз и оказался лечащим Павла.
— Что вам сказать, — начал он, окинув Милу взглядом и отчего-то печально вздохнув, — положение у вашего мужа не очень тяжелое, рану на боку мы зашили, руки в свое время заживут, инфекцию остановили антибиотиками…
— Доктор, так ему можно на выписку? — спросила подскочившая Таисья.
Волосы ее были растрепаны, глаза горели хищным огнем, так что Мила даже слегка забеспокоилась о здоровье капитана Супникова.
— Ну, можно, конечно… — доктор отвернулся от Таисьи и разговаривал исключительно с Милой, — только имейте в виду. Вам нужно будет возить его на перевязки, а потом — на уколы.
— Какие уколы?
— От бешенства. А вы как думали? Собаки бродячие, непривитые. По протоколу полагаются шестьдесят уколов.
— И сколько это будет продолжаться? — снова влезла Таисья.
— Ну, месяца три уж точно, возможно, больше.
Мила представила, как целых три месяца она будет ухаживать за больным в их небольшой двухкомнатной квартирке, как он будет ныть и ворчать, требовать всевозможных разносолов и лакомств, а когда рука и бок заживут, он вовсе и не подумает идти работать — фирма-то закрылась в связи со смертью владельца. И эти уколы… машины теперь нет, придется каждый раз брать такси, а главное — муж все время будет торчать дома, и ей некуда от него деться.
В общем, полный кошмар! Нет, это невозможно допустить.
— А скажите, доктор… — Мила взяла доктора за рукав и аккуратно развернула от Таисьи, — у вас ведь в больнице есть коммерческое отделение? И там можно подержать больного, пока не кончатся все нужные уколы и процедуры?
— Ну да, это вам нужно на третий этаж. Но имейте в виду: три месяца — большой срок, а цены там…
— Ничего страшного, — Мила вспомнила про увесистую пачку долларов, которую сунула ей утром Клава, — я справлюсь.
— С ума сошла, — прошипела ей Таисья, когда доктора позвали из палаты, — где ты возьмешь такие деньги?
— Не твое дело, — ответила Мила.
В больнице на все формальности и перевод мужа в коммерческое отделение ушло полдня, но все же Мила была довольна. За эти три месяца она уж придумает, как устроить свою жизнь.
Во-первых, найдет новую работу поинтереснее. Во-вторых, непременно подаст на развод. Ну и вообще, нужно малость расслабиться и подумать о дальнейшей жизни.
Размышляя так, она вышла из метро и направилась к дому.
Погода была для конца октября очень теплая, светило неяркое осеннее солнышко. Мила шла не спеша, и, когда она решила срезать дорогу через скверик, в ее руку ткнулся чей-то холодный нос.
— Ральф! — она повернулась стремительно и увидела огромного черного пса, который улыбался ей, вывесив розовый язык. — Дорогой, как же я рада тебя видеть!
И тут же присела и стала трепать пса за ушами, а потом поцеловала в черный мокрый нос.
— Ральф, паршивец, куда ты удрал! Как тебе не стыдно! — это подоспел его хозяин.
Теперь он с собакой был точная копия, потому что слегка запыхался и едва не вывесил язык, как ротвейлер.
— Вы только подумайте, увидел вас и тут же удрал прямо через дорогу, ну как так можно? — выдохнул мужчина. — Ой, здравствуйте! — спохватился он.
— Здравствуйте, — улыбнулась ему Мила, — как хорошо, что я вас встретила.
— Да куда же мы денемся, — улыбнулся в ответ хозяин собаки, и Мила увидела, что улыбка очень его красит и что он вовсе не такой старый, то есть не молодой, конечно, но сорока точно нет.
— Я же ведь обещала Ральфу косточку… — вздохнула Мила, — но дома ничего нет.
— Давайте просто погуляем, — предложил он.
— Да я бы с радостью, но есть хочу — просто умираю! — неожиданно для себя призналась Мила.
Отчего-то с этими двумя ей было просто
