Клинок флибустьера - Наталья Николаевна Александрова
— А у тебя что — другие варианты трудно… трудоустройства имеются? — возражал Баран.
— Чего?
— Трудоустройство, серость, — это по-простому работа!
— Так ты так и говори! А то все какие-то слова выдумываешь! Под умного косишь!
— Так я и говорю! Какая еще тебе работа светит? Грузчиком в винный магазин пойдешь? Охранником при общественном туалете?
— Ну, зачем же грузчиком?
— А что ты еще умеешь? Нет уж, поедем в «Память». Шеф хоть и устроит выволочку, но простит и даст работу, а там уж мы с тобой как-нибудь рубили… рыбали… реаби… билетируемся.
— Чего? Ты что это сказал? — Паук нахмурился и сжал кулаки. — Ты за это ответишь!
— Да забей, это слово такое умное, вроде как оправдаемся.
— Ты таких выражений при мне лучше не употребляй, а то я и врезать могу!
За таким приятным разговором они подъехали к похоронной конторе и тут увидели возле нее подозрительное скопление незнакомых людей и машин.
— Это чего тут такое творится? — проговорил Баран, сбрасывая скорость. — Что-то мне это не нравится…
Тут перед их машиной появились два человека в полицейской форме.
— Водитель, остановитесь! — проговорил один из них повелительным тоном.
Баран затормозил, подъехал к тротуару.
— Кто такие? Куда направляетесь? — спросил полицейский, подходя к машине.
— Шеф, да мы тут ра… — начал было Паук.
Он уже хотел сказать «работаем», но Баран вовремя сориентировался, незаметно пнул его по ноге и выпалил:
— Мы тут ра-адную бабушку хотели похоронить… бабушка наша родная померла, воды холодной выпила и простудилась. Два дня всего прокашляла — и все, кирдык. Так вот похоронить нужно старушку, как положено…
— Ах ба-абушку… — протянул полицейский, сразу утратив интерес к подозрительной парочке. — Это вы не по адресу.
— Как — не по адресу? — всполошился Паук. — Здесь же похоронная контора…
— Была, да вся вышла. Подозрительные дела здесь творились, под видом похоронной конторы всякий криминал процветал… — Полицейский доверительно понизил голос: — Наркотой приторговывали, и не только… от жителей соседнего дома сигнал поступил, что отсюда идет запах нехороший. Думали, собака издохла или еще какое животное, пришла проверка от санитарного управления, и оказалось, что здесь покойников вообще не кремируют, а просто складывают в подвал… так что не советую вам здесь свою бабушку хоронить.
Тут подошел второй полицейский и гаркнул:
Пупышев, ты зачем с посторонними служебную информацию обсуждаешь? А вы, граждане, поезжайте отсюда, пока мы вас не привлекли, хорошо если как свидетелей!
— Все, уезжаем, уже уехали, нас здесь уже нет! — Баран развернулся и поехал прочь от похоронной конторы.
— Ух ты, чуть не попались! — проговорил он, когда они отъехали на безопасное расстояние. — Выходит, спалилась «Вечная память»… Вечная память «Вечной памяти»…
— Выходит, всех повязали! Что же нам теперь делать? Неужели правда в грузчики подаваться?
— Или в охранники. Так и то — если здесь как следует копать начнут, до нас тоже могут докопаться…
— А я знаю, куда податься! — оживился вдруг Паук. — У меня тетя есть, живет в деревне, в Тверской области. Хорошая тетя, добрая. Я к ней, пожалуй, рвану. У нее дом с печкой, огород двенадцать соток… а самое главное — глухое место, до ближайшего города сто километров, и такие дороги, что только на телеге доехать можно. Автолавка — и то раз в месяц приезжает.
— Пустит тебя тетя-то?
— Пустит, пустит! Я ей дров на зиму наколю, огород вскопаю… как-нибудь отсижусь.
— Слушай, а может, она и меня приютит?
Паук пристально взглянул на приятеля и проговорил:
— Ну, может, и не прогонит. Ты только обещай, что умных слов больше не будешь говорить.
— Вот разрази меня гром, если еще что скажу! — поклялся Баран.
В обычном петербургском дворе стояло одноэтажное здание, на двери которого была странная вывеска: «ТЭУ ИТП».
Окна этого здания были изнутри выкрашены белой масляной краской, так что заглянуть внутрь было невозможно.
В одной из комнат этого здания сидели возле стола двое — Павел и лысый мужчина с длинными волосатыми руками.
На столе перед ними стояла деревянная шкатулка.
— Ну, давай, покажи, на что ты способен! Докажи, что от тебя есть какая-то польза! — лысый пододвинул шкатулку к Павлу.
Тот тяжело вздохнул, повертел шкатулку в руках, нажал на незаметную кнопку, затем еще на одну.
Шкатулка раскрылась.
В ней лежал небольшой ключ с фигурной бородкой.
— Ну вот он, этот ключ… — проговорил Павел тоскливым голосом.
Молодец, Буратино! — лысый усмехнулся, маленькие глазки вспыхнули. — Золотой ключик у нас есть, теперь ты нам скажешь, где та дверца, которую он открывает.
— И тогда вы меня отпустите?
— Конечно! Зачем ты мне нужен? Говори, где эта дверь!
— Ну, поедем, я вам ее сам покажу.
— Я без тебя съезжу, ты меня здесь подождешь. Если найду то, что мне нужно — отпущу тебя на все четыре стороны… а если нет — пеняй на себя, отвезу тебя к Трофимычу.
— Без меня вы ни за что не найдете это место. Я вам должен сам его показать.
— Почему это не найду?
— Потому что они его каждый день меняют. Я его узнаю, никто другой не сможет…
Павел надеялся, что голос его не дрожит и что этот лысый страшный тип не уловит в нем фальшивые нотки, не поймет, что он не то чтобы совсем врет, а малость подвирает.
Тот человек, на которого он работал, здорово его недооценивал. То есть он думал, что Павел — глупый и недалекий, что ему можно поручать только самые простые дела, поскольку он совершенно не представляет, с какими раритетами работает фирма.
Отчасти это было верно, Павел понятия не имел, что там за раритеты, он вообще это слово услышал впервые, когда поступил в фирму сначала обычным менеджером, зато он прекрасно знал, что вещи очень дорогие. И когда вызвал его хозяин и дал задание передать шкатулку одному типу, то
