Клинок флибустьера - Наталья Николаевна Александрова
И случилось так, что эта дурында, его жена, утащила шкатулку прямо из-под его носа. И все пошло прахом. Так что теперь он может спастись, только если убедит этого лысого в том, что он, Павел, ему необходим.
— По-моему, ты меня просто дуришь… — протянул лысый.
— Говорю вам — я приведу вас к двери…
— Ну ладно, но смотри у меня, чтобы никаких фокусов!
Водитель подал к входу синий джип.
Павел с лысым сели на заднее сиденье, и джип выехал из двора.
Они почти час колесили по центральным районам города, вскоре лысый начал терять терпение.
— Ты меня утомил! Еще десять минут — и едем к Трофимычу…
— Нет… да вот же оно! — Павел показал на дверь, над которой было написано светящимися буквами «Портобелло».
Водитель припарковался возле входа. Лысый вышел из машины, дождался Павла. Они вошли в ресторан.
Павел с уверенным видом подошел к гардеробу.
Представительный гардеробщик обстоятельно читал газету на каком-то непонятном языке.
— Любезный! — окликнул его Павел.
— Что?! — гардеробщик окинул посетителей взглядом. — Чем могу вам помочь?
— Вот, у нас есть ключ! — Павел кивнул на своего лысого спутника.
Тот достал из кармана ключ, показал его гардеробщику.
Гардеробщик взял ключ двумя пальцами, осмотрел его, проговорил, нахмурившись:
— Ну да, ключ… и что вы хотите?
— Но это же ключ! — повторил Павел.
Лысый побагровел, хотел что-то сказать, но тут лицо гардеробщика прояснилось, и он протянул:
— Ах да, это же ключ! Ну конечно!
Павел облегченно вздохнул.
Гардеробщик отступил в сторону, сделал приглашающий жест. Павел и его спутник вошли в гардероб, проследовали за его хозяином в глубину, подошли к двери.
Дверь эта была обита ржавой некрашеной жестью, в некоторых местах продранной. На самом видном месте было написано масляной краской «Зюзя козел». Тем не менее в этой двери были две замочные скважины.
Гардеробщик вставил в одну из них свой ключ, повернулся к лысому:
— Ваш ключ, пожалуйста!
— Я сам! — лысый вставил свой ключ во вторую скважину, решительно повернул.
Звонок щелкнул, дверь открылась. За ней было темно, как в желудке у кита.
— Заходите, я включу свет! — пообещал гардеробщик.
Павел первым шагнул вперед, лысый последовал за ним.
Гардеробщик щелкнул выключателем и тут же захлопнул дверь.
Стало и правда светлее.
Павел и его грозный спутник оказались в большом пустом дворе. Местами этот двор был замощен булыжником, местами зарос чахлой городской травой. В дальнем углу двора безнадежно ржавел старый «Москвич».
— Эй, что за дела? — проговорил лысый, оглядевшись. — Куда это он нас завел? Куда это ты меня завел? — он повернулся к Павлу и грозно нахмурился.
— Я… я не знаю… — робко отозвался Павел и зябко передернул плечами.
— Не знаешь?! — зло переспросил лысый. — Ты же говорил, что все про эту контору знаешь!
— Все пошло не так…
— Ах не так?
Лысый повернулся, шагнул туда, где только что была дверь… но двери там уже не было, на ее месте была глухая кирпичная стена.
Лысый пнул эту стену ногой, выругался и снова огляделся.
Только сейчас он понял, что во дворе, где они оказались, нет ни одной двери, ни одной подворотни.
Вокруг были только стены домов.
— Да что же за черт?!
Лысый затравленно крутил головой.
Потом он схватил Павла за воротник и зарычал:
— А ну, выведи меня отсюда!
— Я… я не знаю… — повторил Павел дрожащим от ужаса голосом.
— Ах не знаешь?
— По… посмотрите… — Павел кивнул, показывая глазами на что-то за спиной лысого.
— Не пытайся меня снова обдурить! Выведи меня отсюда или прощайся с жизнью!
Павел не ответил, но что-то в его глазах заставило лысого обернуться.
Из другого конца двора к ним приближались несколько огромных злобных собак.
Старый слуга Прокопий, кутаясь в прорванную на локтях кофту, без стука вошел в холодную комнату, где ютился его барин.
— Что случилось, Прокопий? — спросил барин старческим надтреснутым голосом.
— Однако там ломятся эти… товарищи. Два матроса и один страшный, в кожанке. Говорят, до вашей светлости.
— Ничего страшного, Прокопий! Ничего не бойся. Подай мне тот клинок… ну, ты знаешь, в инкрустированных ножнах.
— Ох, барин, неужто вы думаете шпажонкой от них отбиться?
— Прокопий, не говори глупостей. Просто подай мне клинок и ни о чем не беспокойся.
— Ох, барин, нету уже того клинка!
— Что значит — нету?!
— Да вот, когда вы захворали, я его на толкучий рынок снес, поменял на дрова… а то бы вы от холода здесь, извиняюсь, околели.
— Что?! На дрова? Клинок флибустьера — на дрова? Ну, тогда и правда — всему конец!
И снова проснулась Мила от телефонной мелодии из старого фильма «Фантомас» — стало быть, звонит кто-то незнакомый.
Ох, как не любила она так просыпаться! Сегодня наконец выходной, можно спокойно выспаться и отдохнуть, и не надо вскакивать ни свет ни заря, чтобы приготовить завтрак, чтобы муж просыпался, когда по квартире гуляет дивный запах свежезаваренного кофе и на плите аппетитно скворчат блинчики…
Сама она предпочитала блинчики с творогом, но муж ел только с мясом. И никаких полуфабрикатов не признавал. Вот непременно сама тесто заведи, сама фарш протуши, сама блинчики пожарь. Тогда и будет вкусно.
И она старалась как могла, крутилась на кухне, напевая, да еще успевала кое-что набросать на лицо, чтобы муж спросонья не увидел ее распустехой. И вот зачем она это делала? Как выяснилось, муж совершенно ее стараний не ценил, считал это в порядке вещей. Сколько времени зря потратила…
Тут Мила осознала, что телефон все звонит и звонит.
