Ловушка - Алексей Николаевич Загуляев

— Полина, — ласково произнёс он, осторожно дотронувшись до её пальцев.

— Не начинай, Олег. — Полина отдёрнула свою руку.

— Я и не начинаю. Я понимаю, что ты уже приняла решение. Упрямая ты. Я, разумеется, с этим решением не согласен. Но это твой выбор. Я возражать не буду.

— Тогда что же?

— Я словно бы чем-то виноват перед тобой. Не хочется оставаться с таким гадким чувством.

— Это не так, — возразила девушка.

— Так, — не унимался Олег. — И знаешь… В чём-то ты и права.

Полина удивлённо на него посмотрела:

— В чём именно?

— Воздуха не хватает, Полина. И знаешь отчего? Оттого, что есть одно обстоятельство, о котором ты ничего не знаешь.

— Вот опять ты говоришь какие-то странные вещи, — воскликнула Полина.

Хмель понемногу выветривался у неё из головы, отчего та начинала уже болеть. Не хотелось ей решать сейчас никаких загадок, не хотелось морочить себе голову никакими предположениями. Зачем Олег опять пытается вывернуть её мозги наизнанку? Они могли бы просто расстаться приятелями, иногда даже звонить друг другу, поздравлять с днём рождения и с Новым годом…

— Прости, — прервал её мысли Олег, — но я так и не нашёл подходящего момента, чтобы всё тебе рассказать. Потому что пришлось бы не только рассказать, но и показать кое-что важное для тебя.

— Да боже ты мой! — взмолилась Полина и вскочила с места, отойдя от скамейки к балюстраде. — Ты можешь говорить без этих своих тошнотворных загадок?

Олег нахмурился. Во взгляде его первый раз промелькнуло что-то по-настоящему злое, так что Полину даже передёрнуло изнутри.

— Ты должна это увидеть, — отчеканил Олег, стараясь выделить интонацией каждое слово. — Но для этого нужно пойти в одно место. Это здесь рядом. Я тебе покажу.

Только сейчас Полина поняла насколько Олег пьян. Никакого вразумительного разговора у них получиться и не могло. Он просто бредил. В таком состоянии от него можно было ожидать чего угодно. Полина насторожилась.

— Ничего не получится, Олег, — стараясь сохранить хладнокровие, сказала она. — Ничего я смотреть не буду. Мне нужно уже идти. Я вызову машину. Я сегодня не на своей, — и она набрала номер такси.

Олег не стал препятствовать, а только огорчённо качал головой, глядя в пол.

Но как только Полина сделала заказ, он вдруг вскочил, подбежал к ней и попытался поцеловать в губы. Полина отбивалась как только могла. Но объятия Олега оказались слишком сильны. Как она вообще умудрилась переспать с этим придурком? Может, ей это просто приснилось? И не было никакой постели? А только бред её воспалённого отчаянием ума? Олег попытался стащить с её плеч платье, порвал бретельку на лифчике и с неуклюжей страстью искал ртом её нежный сосок. Полина стукнулась подбородком о его затылок, скользнула лицом по виску и вцепилась зубами в ухо, да так сильно, что из него брызнула кровь. Вкус крови она почувствовала на своём языке. Олег вскрикнул от боли, на секунду ослабил свою хватку, и Полина смогла вырваться, со всех ног бросившись прочь из беседки. Оступившись, она потеряла одну туфлю. Плюнула, сбросила с ноги и вторую и помчалась по траве босиком, не оглядываясь и не замечая, что снова припустил дождь. Она знала каждую тропинку в этом саду, и ей не составило труда начертить в голове самый короткий путь бегства.

Олег не пытался её догнать. Он громко бормотал что-то невнятное, из чего Полина смогла разобрать только одну фразу: «я его убью; вот увидишь, я его убью и ты будешь свободна».

Когда она уже приближалась к выходу из усадьбы, на телефон позвонили. Полина подумала, что это такси с сообщением, что машина уже ждёт, и она ответила на звонок. В трубке несколько секунд молчали под тихое равномерное шипение, потом знакомый ей зловещий голос произнёс:

— Восемьдесят восемь.

— Чёрт, — выругалась Полина и со злостью прервала связь.

Такси действительно ожидало её у ворот. Мокрая, босая, с порванной бретелькой и с кровью на чувственных губах, она до чёртиков напугала водилу. Зонтик она вместе с сумочкой оставила в доме у Олега. Но возвращаться, само собой, хотя бы за кошельком, не возникло и мысли. В телефоне имелась виртуальная карта, что-нибудь сообразят с таксистом.

— Вам нужна помощь? — спросил тот, всем туловищем повернувшись к необычному пассажиру. — Вам угрожает опасность?

— Нормально всё, — тяжело дыша, сказала Полина. — Погнали.

— Сокова двадцать три? — на всякий случай осведомился водитель.

Цифры, произнесённые им, покоробили Полину. И она снова, будто в бездну, рухнула в очередное воспоминание. Теперь она стояла возле дымящегося автомобиля с канистрой бензина в руках. На переднем кресле за рулём склонилась фигура Вадима. Голова его упирается в окровавленную подушку безопасности. Сигнал клаксона не унимается, острыми иглами впиваясь в мозги Полины. Она обливает машину содержимым канистры, отходит на безопасное расстояние и кидает спичку. Пламя ярко взвивается в ночное небо, слепя глаза и обдавая жаром. Полина смеётся, глядя на это, набирает с незнакомого ей телефона номер скорой, сообщает об аварии на шоссе, а сама отходит в поле, подальше от огня, вкалывает себе в вену какую-то жидкость из шприца, кидает его ещё дальше в поле и ложится на холодную траву лицом вниз. Вспышка. И вот она снова возвращается в реальность. На неё смотрит обеспокоенно водитель и повторяет свой вопрос:

— Сокова двадцать три? Это вы вызывали такси?

— Да, это я, — сама ещё до конца не осознавая, где истинная её реальность, отвечает она. — Сокова двадцать три.

Водитель гнал изо всех сил. Низкие свинцовые тучи скрывали начавшее клониться к западу солнце. Стало темнеть, и всё это ещё раз напомнило Полине ту последнюю с Вадимом ночную поездку. И всё-таки куда они ехали? В том направлении не было у них ни родных, ни хороших знакомых. Она зажмурилась и попыталась сосредоточиться в попытке вспомнить хотя бы ещё какой-то фрагмент. Но всё было напрасно. Только эта сцена с канистрой и с её истеричным смехом. Неужели всё это так и было? Или всё же, как говорил Егор Сергеевич, это постгипнотическое внушение? После его посещения с просьбой передать для анализа какую-нибудь вещь Вадима она больше не связывалась с ним и была не в курсе последних его находок. Она помнила его последний подозрительный взгляд, промелькнувший лишь на мгновение, но не ускользнувший от неё, когда она рассказала о том, что все вещи супруга сожгла в порыве пьяного своего припадка. Теперь он тоже станет её подозревать? Как же