Четыре угла коварства - Лариса Павловна Соболева
– По-моему, неплохо выглядит.
– Неплохо, – согласился доктор. – Но перевозить их нельзя, если хотите, чтобы они стали для вас полезными.
– А сколько нужно времени, чтобы восстановить их?
– Как минимум неделя. Надо сказать, удары нанесены… хм! Старушка, говорите? Тяжелая ручка у старушки.
Они ушли, а Роман напрягал память, вспоминая, какие старушки встречались ему на пути. А что значит – тяжелая ручка? Но захотелось спать.
Третья встреча – и Настя согласилась…
…выпить с ним чаю, но предупредила: у нее всего лишь час времени, поэтому в ближайшем кафе.
– Кафе? – слегка сморщился Дамир, как будто она предложила отправиться в забегаловку для алкашей. – Нет, мы поедем в ресторан.
Он так представился – Дамир – на первой же встрече, Настя тоже назвала свое имя, на второй «случайной» встрече он предложил обращаться друг к другу на «ты». Но раз он Дамир, пусть и зовется так.
Настя хорошо запомнила наставления Павла, проводил он инструктаж без Феликса, который просто зверел:
– Если предложит сесть в автомобиль – не садись. Помни: этот человек принимал участие в убийстве, а мы не знаем, какие у них планы на тебя. Мы, конечно, погоняемся за вами, но этот вариант нежелателен.
На предложение Дамира Настя ответила отказом:
– Я не для того выхожу гулять, чтобы ездить в автомобилях.
– Но так мы можем сократить время, больше посидеть в уютной обстановке, поговорить. А потом я отвезу тебя, куда пожелаешь.
– Можно идти и говорить.
– Хорошо, – сдался Дамир, улыбаясь. – Недалеко отсюда есть ресторан, не самый лучший, но и неплохой.
Пошли по аллее, он рассказывал о себе, что занимается айти-технологиями, это его бизнес, довольно успешный, хотя компания небольшая… Настя уже знала, что это тот самый Вадим, с которым встречалась несчастная Вера, Левченко провел сравнительный тест, компьютерные программы не ошибаются – да, это он, участник убийства друзей Феликса.
Ресторан действительно небольшой, без своеобразного стиля, но здесь мило, современно. Дамир пододвинул к ней меню, Настя не взяла, а спросила:
– Ты не разоришься, если я закажу чай с лимоном?
Он рассмеялся. Насте он виделся насквозь фальшивым, засмеялся, а смех искусственный, почему же Вера попалась на его удочку, как глупая рыба? Она же была умной, прозорливой и вдруг…
– Можешь заказать даже пирожных штук десять и самые дорогие блюда, – сказал он, отсмеявшись. – А как насчет вина?
– Я не пью.
– Даже итальянское, французское?
– Не вижу разницы. Мне не нравится состояние опьянения.
Дамир заказал чай с лимоном, как она хотела, себе чашку кофе, затем, опираясь локтем о стол и подпирая подбородок, он откинул полу пиджака и поставил руку на пояс. Короче, рисовался, играл. Настя тоже давила его своим взглядом, она прекрасно знала, какие у нее необыкновенные глаза, и, чуть наклонив голову, уставилась на него, не мигая.
– Ты такая красивая, – наконец тихо произнес Дамир с толикой сожаления. – Мне все хочется знать о тебе, все-все…
Типа уже влюблен. Она же его немножко охладила:
– А мне не хочется о тебе знать ничего.
Но произнесла с интонацией, чтобы он подумал наоборот. Да, все женщины умеют играть, и лучше мужиков.
Терехов еще тот жук, это он надоумил поиграть с Дамиром-Вадимом, как в детской игре «да и нет не говорить», ведь все гениальное просто, а детские игры – проекция на взрослых. Павел Игоревич и подсказал одну хитрость:
– В отношениях недоступность притягивает, помнишь «Чем меньше женщину мы любим…»? Мужчин это тоже касается. Веди себя так, будто он тебе нравится, как говорят экзальтированные дамы – безумно, но ты сопротивляешься.
И Настя строго выполняет указки Терехова. Дамир огорчился, что она не хочет о нем ничего знать, но не терял надежды:
– Завтра мы встретимся? Ты не против?
– Я всегда гуляю в одно и то же время.
– Почему?
– Убегаю от быта.
Он взял ее за руку и смотрел такими влюбленными, жадными глазами… ух, вот-вот съест! Настя не отняла руку, тоже не отводила от его лица глаз. Но смотрелки закончились, ей пора возвращаться домой.
– Я провожу тебя, уже стемнело, – вызвался Дамир, когда они вышли из ресторана. Он взял ее за руку, а она не возражала.
– Нет. Я должна подумать о многом. Пока.
И после этого быстро убежала. Едва скрывшись с его глаз, Настя достала телефон, позвонила Терехову, тот сразу ответил:
– Девчонка, мы все слышали, ты молодец, прирожденная разведчица. – И бросил кому-то: – Ребята, за ним, за ним, мне нужен адрес… Настюша?
– Да, Павел Игоревич, я здесь.
– Иди, не бойся, мы едем за тобой.
Он открыл дверь особняка своим ключом и…
…столкнулся в прихожей с Ольгой Коноплевой. Улыбнулся слегка, глядя на нее немного свысока, она поздоровалась:
– Добрый вечер, Эдуард.
– Угу. Вы, мадам, уходите или только пришли?
Опять этот уничижительный тон, переход с «ты» на «вы», но Ольга решила больше не обращать внимания на подколы:
– Ухожу. Рима в каминном зале. До свидания.
Он сделал кивок, дескать, прощайте-с, ведь до свидания – это пожелание новой встречи, а оно ему надо?
Каминный зал в золотистых тонах компактный, камин для настроения, а не для отопления, хотя тепло распространяется нормально, даже парочку комнат на верхнем этаже отапливает. Эдуард вошел, Рима полулежала в кресле перед камином, где гудели горящие головешки, она любительница смотреть на языки пламени. Он снял пиджак, небрежно кинул его на небольшой диван у стены, начал расстегивать пуговицы на рукавах, одновременно спросил:
– Рима, зачем ты привечаешь эту… как ее… Ольгу?
– Чем она тебе не нравится?
– А черт ее знает… Что-то в ней есть отталкивающее, улыбка у нее стервячья от слова «стерва», хотя…
На минуту он вышел, вернулся с бутылкой вина и двумя бокалами, придвинул изящный столик к креслу Римы, поставил на него бокалы, а с бутылкой уселся на шкуру перед камином.
– Хотя на стерву она не тянет, а на нечто бездарное и неуместное, – открывая бутылку штопором, произнес Эдуард. – Тебе налить? Наливаю…
Рима кивнула, взяла бокал с темно-красным вином, рассматривая потеки на стекле, сказала невыразительным тоном:
– Обычная серая мышь, которая хотела стать хищным стервятником, да умишка не хватило. Но виноваты все вокруг, только не она, почему виноваты – не может объяснить, впрочем, мне неинтересны ее психические травмы.
– А у меня твоя Ольга ассоциируется с неудачливой шпионкой… или предательницей, у нее глазенки предательские… Будь здорова.
– Предательство – форма выживания слабых, безвольных, патологически трусливых людей. И жадных. В свое время меня предал муж, правда, на тот момент мне было наплевать на его предательство. Но он предал и сыновей, этого я не могла ему простить.
– Как он умер?
