Четыре угла коварства - Лариса Павловна Соболева
– Пал Игоревич, не покупала она билетов. Я подкатил к ней с самыми искренними чувствами, как к сестре, ну и выяснил, что она на машине ездила. К сожалению, проверить это невозможно. Времени прошло много, записи видеорегистраторов уже удалены.
– Ладно, ребята, я поехал спать, а вы телефоны штурмуйте.
– К вашему сожалению, у нас заканчиваются номера, – посетовал Женя. – Удивительно скрытные люди были эти Елагины, нет чтобы потрепаться с приятелями о жизни, пожаловаться, народ любит жалобы взваливать на друзей.
– Народ, по коням, – скомандовал Павел.
– Павел Игоревич, может, вас отвезти? – предложил Вениамин. – Вы устали, в таком состоянии не стоит садиться за руль.
– Доеду, работайте, – отказался он.
Часть седьмая
Суперлюбовник
Очередной раз Настя вышла «гулять», встретил ее первый робкий снежок, редкий и мелкий, запахло зимой, так уже декабрь, но до сегодняшнего снега это не чувствовалось. От дома недалеко ТЦ, она направилась туда, все равно нужно кое-что купить… кое-что? Из головы все выскакивает, остаются только напутствия Терехова, которые он дал первый раз, показывая увеличенные фотографии Вадима:
– Смотри внимательно, снимки, конечно, желают быть лучшими, но неплохо поработала Алина с Левченко. Запоминай этого человека.
– Зря вы, Павел Игоревич, очень хорошо получилось.
– Если вдруг кто-нибудь попытается с тобой познакомиться, для начала уйди, но ни в коем случае не гони его. В следующий раз, а он будет, если интересующий нас объект возникнет, поговори с ним. И это… как ты делаешь – искоса взгляд кинь, потом опахалами эдак вверх…
– Опахалами? – пожала плечами Настя. – Ресницами, что ли?
– Вот-вот, ими взмахни. У тебя это здорово получается. Короче, надо с ним завязаться и… А дальше посмотрим, если все получится, разработаем инструкцию. Главное, грусти, гуляя. По магазинам походи, в кафе выпей чаю, белочек в парке покорми. Часа в день хватит, так что надолго тебя не оторвем от Вовки и мужа. Ну и как, девчонка, ты готова?
Она готова и не боится. Если честно, немножко волнуется, что провалит затею, ей не хочется огорчить Павла Игоревича. Ну, а Феликс был бы на седьмом небе от счастья, если б она не пошла на встречу, которая пока не состоялась и, возможно, не состоится. Настя уходит, а муж злится. Феликс сидит дома сутками, для него это мучения, к счастью, она тоже дома находится, работает – шьет и вяжет детские вещи, продает через интернет, носит в магазин для рукодельниц. А Феликс мучается от безделья. Его решено не отпускать на волю, ведь если он появится на работе, стукач донесет главному персонажу в этой истории, тот придумает что-нибудь новенькое, тогда все придется начинать сначала.
«Маршрут мы обговорили, – вспоминала она слова Терехова. – Всякий раз будем готовить новый, а ты не должна нарушать его. Поняла? Я перестраховываюсь. Если чемпион женских сердец объявится, у него нет задачи увезти тебя, никаких похищений не предвидится, нет, не это им надо».
«А чего они хотят?» – конечно, интересовало Настю.
«Раздавить. Сначала раздавить, причинить максимальную боль, опорочить в глазах общественности, раздуть из данного случая скандал. Это касается Феликса и меня, а пострадают те, кто нас окружает. В случае удачи они убивают сразу двух зайцев. Первое: Следственный комитет ославлен, инцидент разносится по всем сайтам, начинаются вопли: коррупция, рука руку моет, все продажные, всех распять. К нам едут из центра с проверками, меняют руководство… А нас, может, к тому времени уже отправят на небеса слушать пение ангелов – это второй заяц. Кто-то очень нас не любит, кушать не может – так не любит».
«Павел Игоревич, у вас сегодня шутки… загробные, – упрекнула его Настя. – Мой Феликс и так места себе не находит, посмотрите на него: мотается туда-сюда, а вы добавляете ему отрицательных эмоций.»
«Прости, дорогая, хотел разрядить атмосферу. В общем, Настенька, ты спасешь не только мужа, но и Терехова Павла Игоревича, и нашего шефа, поверь, он неплохой человек. И запомни: тебя и Феликса сердцеед знает, поэтому ничего не выдумывай, кроме того, что мы обговорили».
В торговом центре она походила по бутикам, рассматривала одежду, цены – это просто космос. Зашла в кафе и выпила чаю с лимоном, вернулась домой. Павел находился в машине с прослушкой, но людей задействовано больше – внешнее наблюдение, а как только Настя вошла в квартиру, он дал отбой.
Так было на следующий день… через день… через два… Прошло десять дней, у Феликса сдали нервы, он позвонил Терехову:
– Паша, я не хочу, чтобы моя жена была наживкой! Тебе, может, не понять, ты у нас отдельная планета, а я люблю ее.
– Успокойся, – услышал он холодный ответ. – С ней ничего не случится, или ты сомневаешься в нас?
– Не сомневаюсь. Но бывают непредвиденные обстоятельства.
– Мы сами делаем обстоятельства. А Настю не ревнуй.
Только на одиннадцатый день, на набережной, у парапета Настя вдруг услышала рядом проникновенный, идущий из самой глубины мужской голос:
– Вы не замерзли?
Сначала очнулся один налетчик, осмотрелся и…
…ничего не понял, слабые попытки подняться не удались, мышцы не слушались. Так он лежал какое-то время, сколько – даже примерно не сказал бы, он словно выпал из временного пространства, ко всему прочему внутри какая-то пустота образовалась, когда нет четкого осознания, кто ты есть и почему здесь. Дело не в потере памяти, до нее пока не дошла очередь, беспокоило ощущение чего-то необычного, скорей всего опасности.
Вошла девчонка в однотонном брючном костюме сизо-зеленого цвета и в такой же шапочке на голове, с длинной штуковиной, которую поставила у кровати. Взглянув на него, наклонилась, что уж там рассматривала – не понять, но сказала:
– Вы проснулись? Сейчас доктора позову.
– Слушай…постой…
Она не послушала, может, не услышала, потому что он произнес слова, но почему-то не услышал сам. Вскоре пришел мужик лет пятидесяти в таком же брючном костюме, подошел к нему, видимо, это и есть доктор, потому что посветил по очереди в глаза фонариком, после спросил:
– Вы помните, как вас зовут?
– Роман, – ответил он.
Доктор выпрямился и произнес:
– Что-то шепчет, но не понять. Однако раз пытается ответить, значит, слышит, просто ослаб. Ставьте капельницу, потом попробуйте накормить.
Прошел еще день, Роман шел на поправку, мог шевелить руками и ногами, поворачивался на бок. Рядом лежал Гришка Лом, он тоже проснулся, но пока ни на что не реагировал. Роман возвращался в свою жизнь, постепенно вспоминая, чем занимался, но как оказался в больнице, пока не вспомнил.
В палату вошли доктор и белобрысый молодой человек, которого он
