Четыре угла коварства - Лариса Павловна Соболева
– Клара… Клара…
– А? Что? – вскинулась та. – Ты? Чего тебе?
– Тсс! Тихо! Кто-то скребется в замке.
– Как это в замке скребется? – со сна не понимала Клара.
Ух, как Маня разозлилась на тупость подружки.
– Замок кто-то открыть пытается. Что тут непонятного-то?
– Ой… Ой… – схватилась та за сердце. – Это ж он… убить нас пришел! Чего ж делать-то? Звони! Звони по тем телефонам, что дал следователь.
Маня кинулась… и тут же остановилась. А куда бежать, где сумка? В каком месте оставила? В темноте можно что-нибудь понять? Она взмахнула от отчаяния руками и ударила себя по бедрам, еще взмахнула и ударила, еще… Так как стояла рядом с диваном Клары, та спросила шепотом:
– Чего руками размахалась? Не взлетишь, не пытайся. Неси карточку, я кому сказала! Неси, а то прибьют!
– Не помню, где сумку оставила.
Теперь Клара стала взмахивать руками и причитать шепотом:
– Да что же это за бесполезное такое у меня поселилось… Да ей же ничего доверить нельзя… Это ж дура беспечная… Свет, дура, включи… Ой, нельзя свет! В телефоне фонарик…
– Нельзя фонарик, увидит мелькание! – прошипела Маня.
А вот газовый баллончик с перцем Маня под подушку кладет; вспомнив о такой полезности, она бросилась к своему дивану. Прибежав назад, показала Кларе:
– Вот! Вот, смотри, что у меня!
– Чего ты мне тут тычешь? Что я сослепу разберу в темноте?
– Не так уж тут и темно, – огрызнулась Маня. – Баллончик газовый это. Идем со мной. Чего ты возишься?
– Очки ищу… Вот они, родненькие… А зачем идти?
– Он откроет дверь, а я пшикну ему в рожу. Главное, ты орать начни, но не раньше, чем я пшикну. Поняла? Не бойся, он не ждет нас в коридоре, сам в штаны наложит, а мы его… Идем!
– Погоди, тапки надену…
– Какие тапки! Босиком идем! Неслышно.
– Господи, угораздило же меня сдружиться с этой… – вставая с дивана, шепотом ворчала Клара, – …чокнутой! Ей же черти всю башку переколошматили. Босиком в коридоре холодно, простынем…
– Сначала выживи. Молчи лучше.
Обе полуночницы, перекрестившись, двинули в прихожую потихоньку. Самое странное, что скрежет стал слышнее, то ли это показалось, потому что они знали о взломщике, то ли нервы обострились, но хорошо слышали. Пройти следовало через кухню, тут Маню осенило:
– Сковородку возьми самую тяжелую с ручкой.
– Зачем? – не соображала Клара, она способна в нынешних обстоятельствах только подчиняться.
– Я пшикну, а ты по башке его долбани. Но не греми посудой.
У Клары на кухне всегда порядок, она спать не ляжет, пока кухню не уберет после ужина, каждую вещь с закрытыми глазами найдет. Сковородку сняла с плиты, машинально полотенцем вытерла, которое выдернула из ее руки Маня, повязала себе на нос, чтобы жгучий состав из баллончика не вдохнуть. Клара спросила, приблизив губы к уху чокнутой подружки:
– Чугунная подойдет?
Та закивала. Затем Маня приготовила баллончик: опустив его к полу, осторожно надавила на клапан, струю поймала второй рукой, так определила, каким образом держать. Обе вошли в прихожую. В замке скрежет. Дверь открывается наружу – очень удобно в данном случае. Маня взяла за руку Клару и подвела к стене рядом с дверью, после подняла ее руки, мол, готовься.
Сама стала напротив двери, услышав скрежет, повернула замок. Пауза. Дверь тихонько открылась, затем шире… В дверном проеме она увидела силуэт человека, не раздумывая, вытянула руку, раздался звук: пшшш! И отступила, чтобы в глаза не попал перцовый газ. Раздался стон, нет, приглушенный рев.
– Клара! – рявкнула Маня.
Та сковородкой как бахнула по голове. Злоумышленник рухнул. Вот так прямо – бряк и… обе вытаращили глаза, потому что за ним стоял еще один.
Утром Женька закатывался от хохота,
последнее время он стал слишком смешливым, правда, сегодня повод выдался умопомрачительный:
– Нет, кому рассказать… Две старые тетки… одной сковородкой уложили двух мужико-о-ов… Это анекдот. Ой, не могу больше.
– Сначала Артюхина прыснула перцем, – уточнил Вениамин.
– Это детали, Веник, – возразил Женя. – Нет, я этот момент буду пропускать, он неинтересный. Оставлю только, как две старые тетки… одной сковородкой… двух дураков… которые пришли их ликвидировать…
Конечно, ситуация дурацкая, анекдотичная, – Павел тоже дал волю смеху, но всему есть конец, он напомнил:
– Ребята, заканчиваем, а то у меня голова квадратная, я же всю ночь не спал с этими ночными приключениями. Когда женщины обезвредили злоумышленников…
– Не бабки, а спецназ, – вставил Женя.
– Так вот сначала позвонили по телефону, – продолжил Павел, – который я дал, приехал наряд, а там два полутрупа. Ребята вызвали скорую, затем меня. Я поднял с постели маму, чтобы пришла домой, не решился Тимку одного оставить. Маня и Клара дали показания, я записал, потом поехал в больницу. Оба налетчика в сознание еще не пришли, ведь сковородка чугунная…
Женя снова закатился от хохота, правда, извинился:
– Извините, Пал Игоревич, но я как представлю… чугунной сковородкой божий одуванчик саданула убийцу по голове… Киллер нынче пошел ни к черту.
– Первого по голове ударила, – сказал Павел, – а второго с размаху наотмашь по лбу, попало и по носу. Не знаю, может, нос сломала, лицо у него быстро приобрело синеватый оттенок. Бедная женщина боялась, что убила обоих, еле успокоили, врачи скорой укол сделали Кларе. А ведь могла и убить.
– Просто головы крепкие, там же кость, – снова вставил Женя.
– Мозги тоже есть, раз сотрясение получили, – заметил Веня. – Но мало, раз преступниками стали.
Пока ребята состязались в остроумии, Павел растирал уголки глаз пальцами, бессонная ночь утомила его, хотелось поскорее бухнуться на кровать и выспаться. Как только ребята замолчали, он продолжил:
– Зато Маня на сплошном позитиве держится, курит, нога за ногу, трещит о подвиге. Забавная.
– До сих пор в коме оба налетчика? – поинтересовался Веня. – Когда будем допрашивать?
– Не знаю. В себя пришли, но серьезное сотрясение у обоих.
– Силища у бабки Клары неимоверная, Голиаф в юбке и стоптанных тапочках, – сострил Сорин. – Я ее такой представляю. И со сковородкой.
– Женя, хватит про орудие защиты, – шутливо осадил его Павел. – В общем, фигурантов ввели в искусственную кому, несколько дней допросить их не сможем. Как только выведут из комы, перевезем под конвоем в лазарет при СИЗО. Сейчас охрана преступникам обеспечена, они в отдельной палате.
– Как короли, блин, – буркнул Вениамин. – А Маня опознала в них своего вербовщика и палача?
– Да, – кивнул Павел. – Это второй, которого по лбу…
– Так это классно, – улыбнулся Веня. – У нас теперь хоть есть фигурант, от которого и будем плясать.
– Скажите, как обстоят дела с билетами Коноплевой?
Это называется, а теперь
