Дарья Донцова - Спят усталые игрушки
В головы пациентов оказалась вложена мысль – после определенного сигнала требуется надеть маски, взять пистолет.
– Как же он давал им сигнал? – не удержалась я.
Андрей Николаевич пожал плечами:
– Это могло быть что угодно. Телефонный звонок и фраза типа «Катрин передает привет». Абсолютно ничего не значащее для посторонних сообщение превращается в пусковой механизм для посвященного.
– Слышала, будто человека нельзя заставить совершить в трансе такие действия, на которые он не способен, убийство например.
Профессор кивнул:
– Правильно. Если на сеансе, предположим, велите больному ударить ножом кого-нибудь, скорей всего он выронит оружие. Попробуйте внушить: «Съешь жабу!» – весь передернется…
– Видите, – возликовала я, – значит, все же преступления в трансовом состоянии невозможны!
Андрей Николаевич улыбнулся:
– Представьте себе, что вы мать, видящая, как негодяй насилует вашу дочь. Единственный способ остановить преступника – выстрелить ему в лоб. Ваши действия?
– Схвачу пистолет и разряжу обойму.
– Ладно. А теперь мысленно превратитесь в смертельно больного человека. Лекарства не помогли, операция тоже, впереди долгая, мучительная смерть. Но вдруг появляется специалист, предлагающий полное, безоговорочное исцеление. Абсолютная гарантия. Нужно лишь съесть жабу. И как?
– Думаю, это не страшнее уринотерапии, разумеется, проглочу с потрохами.
– Теперь понимаете, каким образом высококвалифицированный специалист может заставить пациента совершить что угодно.
– Прямо-таки что угодно!
– Практически да.
– Что-то с трудом верится.
Андрей Николаевич снова вытащил сигареты.
– Ох уж эти журналисты! С кем ни веду разговор, всегда сомневаются. Впрочем, скоро убедитесь в моей правоте.
– Неужели загипнотизировать можно любого?
– Теоретически личности, не подверженные воздействию, существуют, но я таких не встречал, – вздохнул экстрасенс. – Нужно только иметь в виду, что ко мне люди приходят на сеансы, зная, что впадут в трансовое состояние, поэтому ждут подобного эффекта. Когда провожу, так сказать, концертные мероприятия, с большим количеством народа, тут уже люди заражаются друг от друга. Толпа вообще истерична. Один вскрикнет: «Пожар!» – и все побегут. Есть даже специальные исследования о поведении толпы…
– Значит, противостоять воздействию нельзя?
– Почему же? – возразил профессор. – Есть вполне определенные данные от разных разведок мира. На допросах с применением гипноза кое-кому удавалось сохранить трезвую голову. Есть даже специальные методики, помогающие не «поплыть».
– Какие?
Андрей Николаевич улыбнулся:
– Голубушка, этому посвящается целый курс на факультете, а вы желаете за пятнадцать минут все узнать…
– Ну хоть парочку, для примера…
– Смотря каким образом человека вводят в транс. Допустим, не смотреть на мерно покачивающиеся, блестящие, мерцающие предметы, не сосредоточиваться на словах, которые произносит зомбирующий вас человек, допустим, твердить про себя таблицу умножения или спрягать глаголы, желательно на иностранном языке, но это слишком примитивные методы, более действенные просто не смогу сейчас объяснить вам. Кстати, если применяются фармакологические средства, не помогут и они, хотя бывают люди, способные противостоять лекарствам. Просто у человека должны существовать значимые причины для сопротивления.
– Что вы имеете в виду? – не поняла я.
– Предположим, вы спрятали где-то своего ребенка, а враги пытаются обнаружить убежище и убить дитя. Естественно, станете держаться до последнего.
Он опять полез за сигаретами.
– Кто лучше всего поддается зомбированию?
Мельниченко повертел в руках сигарету и сунул назад в пачку.
– Четких критериев нет. Дети, старики, люди с начальным образованием, академики – зазомбировать можно любого, все дело в том, для чего и кто применяет гипноз.
– А верующие?
– Безусловно, они принадлежат к «группе риска». Ну подумайте сами, что такое служба в церкви? Своеобразный психотерапевтический сеанс с элементами транса. Заунывное, на одной ноте, пение, запах благовоний, мерцающее пламя свечей. Многочисленные секты, расплодившиеся в последнее время, активно применяют зомбирование.
– Для того чтобы стать гипнотизером, наверное, нужно иметь особый талант?
– Да нет, – пожал плечами профессор, – научить в принципе можно любого, мы это успешно делаем на факультете с будущими психологами.
– Слышала, вроде женщины не способны на такую работу, и еще, говорят, возможности сильно зависят от цвета глаз.
– Ерунда, – отмахнулся профессор, – никакой роли оба эти фактора не играют… Было бы желание выучиться! Очень прошу, специально отметьте следующее: сейчас во многих газетах мелькают объявления типа «обучим гипнозу за три недели, выдаем свидетельство». Это настоящее надувательство. Научиться за такой малый срок ничему невозможно. От такого, прости господи, «целителя» только вред. Предостерегите людей от обращения к шарлатанам, неумехам и недоучкам. Только настоящий специалист сумеет помочь, но подготовка такого профессионала длится годы и годы, требует постоянного напряжения, регулярной работы…
– Бывают люди с врожденными качествами гипнотизера?
– Крайне редко, – сухо сказал Мельниченко, – говорят, подобным даром обладал Мессинг. Я же встречал в жизни только одного такого…
Мельниченко внезапно прервал беседу и начал смотреть в окно.
– Где? – решила я подстегнуть рассказчика.
– В печально известном лагере на Потьме.
– Вы сидели, за что? – вырвался из моей груди возглас изумления.
– За антикоммунистическую пропаганду и чтение запрещенной литературы, – пояснил Мельниченко. – Кто-то из приятелей стукнул в КГБ, что держу дома Солженицына и другие книги, типа «Красного тумана» и «Россия во мгле». На пять лет потянуло. Спасибо, сумел приспособиться, делал аборты женам и любовницам местных начальников.
– Разве знаете гинекологию?
– Нет, конечно, вызывал месячные во время сеансов.
– Аборт в результате разговора?!
– Что вы так удивляетесь? – отмахнулся профессор. – Старая, отработанная методика, простая и надежная, гарантирующая почти стопроцентный успех. Но не о том речь. В лагере встретил уникального старика, сектанта. Его посадили «за веру». Абсолютный фанатик с горящим взором и непоколебимыми принципами. Так вот, и охрана, и заключенные боялись мужика. Вот кому от рождения достался уникальный дар. Мы немного подружились, и Иван, усмехаясь, рассказывал, как видит людей насквозь, читает их мысли, ощущает чужие болячки. Он мог вылечить зубы, убрать боль в спине, купировать сердечный приступ, насморк, почечные колики… Правда, сам при этом не понимал, как все делает. Твердил какие-то заговоры, молитвы, и люди впадали в гипнотическое состояние. Очень сильный, но абсолютно дремучий специалист, к тому же переполненный религиозной бредятиной. Постоянно пытался обратить всех в свою веру. А один раз остановил взглядом взбесившегося ротвейлера, кинувшегося на отрядного. Впрочем, Иван рассказывал, будто и дед и отец обладали подобным даром, а у него самого есть внук, способный проделывать с людьми что угодно. Кстати, я уверен, если бы инквизиция в свое время не сожгла на кострах почти всех женщин Европы с паранормальными способностями, мы бы имели сейчас поколение людей-телепатов.
– Простите, – спросила я тихо, – не помните фамилию лагерного уникума?
– Конечно, помню, – ответил Мельниченко. – Шабанов, Иван Шабанов.
Глава 25
Дома в столовой обнаружился лишь Филя. Колдун смаковал восхитительно пахнущий напиток. Я принюхалась, явно не кофе.
– Это какао, – пояснил шаман, – крайне полезная вещь, советую употреблять три раза в день для поддержания тонуса.
– Видели Алису? – поинтересовалась я, присаживаясь рядом.
Филя слегка улыбнулся.
– Ничего особенного, элементарная порча. Давно твержу ей: прекрати бегать в брильянтах, одевайся проще, не мозоль людям глаза своим благосостоянием. Вот и результат: кто-то позавидовал – и лицо в прыщах.
«Интересно, кто позавидовал Фредди», – подумала я, щупая чуть тепловатый чайник.
– А он просто объелся конфетами, – пояснил колдун, – целую коробку украл и съел.
Я осторожно взглянула на шамана. Не первый раз замечаю, что он отвечает на не высказанный вслух вопрос. Телепат он, что ли?
– Фредди придется довольно долго сидеть на диете, – продолжал шаман, – а с Алиской…
– Про меня сплетничаете, – раздалось за спиной.
Я обернулась. Веселая Алиска, поблескивая огромными изумрудными серьгами, посмеивалась на пороге. Никаких прыщей нет и в помине.
– Здорово, – невольно проговорила я.
– Ерунда, – усмехнулся Филя, – яйцом порчу вынул.
