Дарья Донцова - Кекс в большом городе

Дарья Донцова

Кекс в большом городе

Глава 1

Если жизнь вдруг начинает осыпать тебя с головы до ног розами, внимательно посмотри вверх, не летит ли с подоконника вслед за ароматными лепестками большой цветочный горшок.

Ночью меня разбудил телефонный звонок. Вытащив из-под одеяла руку, я схватила трубку и, мысленно ругая на все корки человека, который надумал тревожить меня ни свет ни заря, сонно протянула:

– Слушаю.

Послышался писк, треск, потом странный, похожий на кряхтение звук. Я обозлилась и села, нужно на ночь отключать аппарат, но Олег улетел в командировку во Владивосток, и я хотела убедиться, что муж благополучно совершил посадку в аэропорту. Только Куприн должен прибыть на место примерно в шесть утра по московскому времени, а сейчас три ночи, наверное, на том конце провода хулиган, страдающий бессонницей тип, решивший развлечься.

– Это кто? – гаркнула я в трубку. – А ну немедленно отвечайте, у меня стоит определитель номера, сейчас увижу цифры – мало не покажется.

Кстати, я давно собираюсь поставить АОН, показывающий на экранчике номер звонящего, да все недосуг.

Я надеялась, что, услышав мои слова, безобразник испугается, отсоединится и более не станет забавляться с телефоном, но внезапно из трубки раздалось:

– Хэллоу, этто госпожа Тараканофф?

Говоривший владел русским языком, но слова произносил с явным акцентом.

– Да, – отчеканила я, – Виола Тараканова вас внимательно слушает.

– Простить, пожалуйста, – затараторили из трубки. – Я звонить вам из Америка, только сейчас сообразить, разница во времени есть огромна, у нас день. Ищо раз извиняйт!

– Ерунда, – бодро отозвалась я, – вы мне совершенно не помешали.

– Является ли госпожа Тараканофф писателем Ариной Виоловой? – не успокаивался голос.

– Да, это мой псевдоним.

– О, иес! Супер! Восхищение! Разрешите представиться, главный продюсер кинокомпании «Уорнер Бразерс» Поль Смит. Счастлив беседовать с великим литератором.

Я чуть не выронила трубку.

– Кто?

– Я есть владелец одной из кинокомпаний Голливуда, Поль Смит, – забубнил мужчина, – мой мать был русским, иес?

– Иес, – в полном обалдении ответила я, – ферштеен. Простите… э… ай донт спик инглиш… не говорить по-английски…

Вот ведь странность, я давно заметила, что невольно попадаю в резонансные колебания с собеседником; если он заикается, немедленно начну заикаться или, как сейчас, коверкаю родную речь, и уж совсем по-идиотски я начинаю вести себя, если нечаянно сталкиваюсь с прихрамывающим человеком. Очень хорошо понимая, что подобное поведение может быть расценено как прямое издевательство, но все равно мгновенно начинаю волочить ногу. Я делаю это без всякого злого умысла, сама не понимаю, отчего такое происходит. Ну с какой стати я сейчас произнесла глупость? «Не говорить по-английски». Хотя, по сути, это абсолютно справедливо, я и впрямь не сумею прочитать Шекспира в подлиннике, да что там пьесы великого драматурга, я не способна даже спросить: «Как пройти к вокзалу?»

– Не есть проблем, – откликнулся Поль Смит, – мой мать был из семьи Трубецких, мы болтать на русском. Наш компаний желать снять фильм по вашей книге «Гнездо бегемота».

– Что?

– О, иес! Сорок серий! Режиссер господин Лукас, он снимать «Звездные войны», о'кей? Слышать про такой кино?

В состоянии, близком к коматозному, я закивала:

– Иес, иес, слышать и смотреть! «Звездные войны» есть супер! Любить фильму!

– Фантастик! – воскликнул Смит. – Сценарий писать вы, о'кей?

– Иес.

– Прилететь в Америка! На год! Мы оплатить все: гостиниц, еда, автомобиль, врач, массажист, психотерапевт, адвокат. Вам только писать! Гут?

– Но…

– Вы не есть довольны?

– Я замужем и…

– Супруг лететь с вами.

– Он работает.

– Ноу проблем, пусть трудиться у нас. Как это… о… не парьтесь, все устроим!

Умение владеть членораздельной речью покинуло меня, осталась лишь способность воспроизводить отдельные звуки, причем в протяжно-воющей манере.

– О… о… о, а… а… а…

– Гонорар за серию пятьсот тысяч.

– Чего? – вырвалось из меня.

– Долларов. Вам данная сумма кажется маленькой? Вопрос обсуждаем!

Теперь мои голосовые связки парализовало окончательно, а Поль Смит, явно не думавший о счете, который телефонная компания выставит ему за бесконечный роуминг, принялся живописать условия, которые писательнице Виоловой создадут в Голливуде. Потом он плавно перешел к творческим проблемам.

– Главную женскую роль играйт Джулия Робертс!

– Вау!

– Второстепенную Анджелина Джоли или Николь Кидман.

– Господи!

– Из мужчин Том Круз.

– Ой.

– Брэд Питт.

– Мама!

– И Марлон Брандо.

– Простите, – робко напомнила я, – он умер.

– Кто?

– Брандо скончался.

– Да ну, я не знал, ошибочка вышла, – без всякого намека на акцент заявил Поль Смит и захохотал словно безумный.

Я замерла с трубкой возле уха, а из нее неслось:

– Ой, Вилка! Вот уж и предположить не мог, что ты так легко купишься… Ха-ха-ха.

Тут только до меня дошло, что я стала жертвой идиотской шутки.

– Коля! Это ты!

– Ага, – еще громче заржал коллега Куприна Николай Реутов, – а как ты догадалась?

И что было ответить кретину? «Ты обожаешь подкладывать людям «пукательные» подушечки и подбрасывать в чай пластмассовых мух, поэтому очень многие давно перестали звать милейшего Николашу в гости и постарались свести общение с «юмористом» к нулю»? Коля любитель кретинских розыгрышей, он из породы людей, цепляющих вам незаметно на спину табличку: «Стоимость три рубля» или «Продается за договорную цену».

– Не узнала, не узнала, – ликовал Реутов, – завтра народ ухохочется, когда про Поля Смита узнает. Ну, Вилка, ты даешь, неужели в самом деле решила, будто твои кретинские дюдики Лукас экранизировать станет? Ой, не могу, держите меня семеро.

– Я просто подыграла тебе!

– Не ври-ка! Обрадовалась, словно младенец погремушке.

Из глубины моей души вынырнул монстр злобы.

– Ты ради прикола готов не спать, – ехидно отметила я, – надо же, дождался глубокой ночи, вот я и решила не разочаровывать тебя, пусть, думаю, порадуется, идиот, такие титанические усилия предпринял.

– Да не, – протянул Колька, – охота была ломаться. Куприн тебе велел позвонить.

– Кто?

– Муж твой, или забыла? – снова принялся ерничать Реутов.

– Олег попросил меня разыграть?

– Ну, понимаешь, – объяснил Николай, – он во Владик вылетел, ты в курсе?

– Естественно.

– И вовсе даже не естественно, – захихикал Реутов, – вот тут недавно я занимался одним делом… Представляешь, некая бизнес-вумен вызвала в свою спальню горничную и спрашивает: «Маша, а почему мой муж не откликается, зову его, зову?» – «Так Иван Иванович уж три дня как в командировку укатил», – ответила домработница. На том и успокоились, а потом запашок по особняку поплыл, ну и обнаружили хозяина в подвале, в баньке, уже того, совсем прямо трупом. Во как случается, супружница не заметила, как любимый уехал, поломойка не отследила, когда вернулся. Хотя, с другой стороны, в двухтысячеметровом здании хрен друг друга найдешь. Ты, того, проверяй комнаты, когда Олега два дня дома нет.

– В нашей квартире не затеряешься, – рявкнула я, – и, по-моему, ты сейчас врешь! Куприну и в голову не могло прийти так подшутить над женой.

– Во Владивостоке циклон, – вдруг нормальным голосом сообщил Реутов, – самолеты там не принимают, лайнер из Москвы посадили в другом городе, до Олега ты дозвониться не сможешь, он телефон то ли где-то забыл, то ли потерял. Вот и воспользовался промежуточной посадкой, зная, что я в отделе ночь куковать буду, побежал к начальнику аэропорта, мне звякнул и попросил: «Скажи Вилке, чтобы не дергалась, все хорошо. Как во Владике окажусь, непременно позвоню, только, когда это будет, не знаю».

– С какой стати Олег мне не сообщил? Почему к тебе обратился?

– Так думал, женушка дрыхнет, – весело откликнулся идиот, – велел в восемь утра тебе позвонить, а я сообразил, что классный розыгрыш может получиться. Разве я не прав? Клево вышло!

– Просто супер, – рявкнула я и швырнула трубку в кресло.

Наверное, следовало сообщить «юмористу» все, что я думаю о его «шуточке», только какой в этом смысл? Реутов считает, что поступил замечательно, всем весело, прикольно, стебно. Изменить дурака не в моих силах, воспитывать его желания нет, да и не хочу я тратить душу и время на кретина, остается лишь одно: свести общение с Реутовым к нулю.

Вздрогнув от озноба, я юркнула под одеяло и попыталась уснуть. Я свернулась клубочком, руки обхватили подушку, глаза закрылись, но Морфей не спешил ко мне, в голову, как назло, полезли всякие, не совсем приятные мысли.

Я, Арина Виолова, являюсь писательницей средней руки, детективы мои выходят не особо большими тиражами, но заработок растет. За те несколько лет, что нахожусь на книжном рынке, я сумела обрести своего читателя, пусть не очень многочисленную, зато стабильную аудиторию. Издательство в принципе довольно мною, я приношу не громадный, но опять же регулярный доход и прочно поселилась во второй десятке литераторов, связанных с «Марко», но, похоже, звездой мне никогда не стать. Нет, Арину Виолову иногда приглашают поучаствовать в теле– и радиопередачах и просят дать интервью. Но есть один нюанс… Ток-шоу, идущие по первому каналу в прайм-тайм, или «Русское радио» хотят видеть и слышать Татьяну Бустинову, Александру Даринину, Миладу Смолякову, Бориса Шакунина, но никак не Арину Виолову, остальные авторы, как бы это помягче выразиться, не их формат, нос не дорос, рожей не вышли. Я – звезда второй категории, осетрина не первой свежести, меня обычно зазывают так называемые кабельные каналы, ну, допустим, приглашают в студию, которая ведет вещание для жителей восемнадцатого подъезда девятого дома Хрюкинской улицы, еще ко мне проявляют активный интерес сотрудники журналов типа «Вестник леса N-ского района» или газеты «Новости нашей клумбы». Всякие там «Эгоист» или «Московский комсомолец» желают иметь дело с топовыми литераторами. Обидно ли мне? Конечно, нет! Впрочем… наверное, я лукавлю. Конечно, приятно увидеть свое лицо на обложке изданий, которые читает вся Россия. Один раз я спросила у Федора, начальника пиар-службы «Марко»: