Маргарита Малинина - Портфолио мадам Смерти
Почему-то я продвинулась вперед, не отрывая глаз от находки, затем подошла еще ближе, потянулась к подушке и вытащила на свет божий обыкновенный ежедневник. На последней из исписанных (а он был заполнен где-то на три четверти) странице я нашла список людей, желающих отправиться на экскурсию в Петергоф. Хотя фамилий участников я не знала, но по инициалам нашла там всех, кто находился «на борту» «Газели». В общем, ничего противозаконного в этом нет, гид всегда так поступает, набирая группу. Понапрасну я заинтересовалась ежедневником.
Желая вернуть вещь на место, я захлопнула его, но вот он выскользнул из моих ладоней и упал на пол обложкой вверх, раскрывшись посередине. Подняв, я наткнулась на запись, сперва не поняв, что это, и собиралась уже закрыть ежедневник, но когда нечаянно прочла… то осознала, что сейчас, скорее всего, сойду с ума.
«60 000/12 000 = 5 полугодий, итого 2,5 г. начиная с… (дальше стояла дата — день, когда нам с Катей в номер подбросили записку). Номер 237».
Так как я экономист, могу пояснить, что означает эта на первый среднестатистический взгляд белиберда, на второй, профессиональный, смета: шестьдесят тысяч будут выплачиваться с такого-то числа по двенадцать тысяч каждые шесть месяцев, и это займет два с половиной года. Вопрос: кому это Лера собралась платить такие деньги такой длительный срок? Цифра шестьдесят тысяч вызывала ощущение «deja vu»: ровно столько Лерина семья задолжала крутому московскому мафиози, который якобы уже месяц как про них забыл. Вторая цифра и того роднее: в облюбованном Катькой блокноте, на втором развороте, который она мне так разрекламировала в день перед своим таинственным исчезновением, рядом с литерой «М», означающей инициал не спонсора, а дебитора, стояла именно такая сумма. Только вот как Катя могла об этом догадаться, не видя в глаза ежедневник Малиновой? Но, собственно говоря, не это меня добило. Добило меня то, что было внизу, под словом «номер 237»: «Мыекуешьынф ыупщвтнф м вуынфеэ срфыщм м зфклу мщяду щиудшылф. Нф зкштуыг вутэпш». Знакомая фраза, не правда ли? Уж для Кати, зацикленной на послании, и для Паши, расшифровавшем его, точно, да и мне она как-то запомнилась. А теперь, внимание! Смертельный номер! Юлия Сергеевна Образцова попробует разгадать, каким образом записка попала к ней в номер и кому она на самом деле предназначалась. Не переключайте канал!
Так вот, наш с Катей номер в гостинице — 327. А послание предназначалось тем, кто живет в 237-м номере, то есть на втором этаже. Конечно, числа очень похожи. И почему-то на ум приходит Фалалей, ответивший мне, что они с женой остановились на втором этаже. Совпадение колоссальное, если учесть, кто именно увел у нас из комнаты записку и кто хвастался, что в гостинице оставил свой ноутбук, глядя на встроенную клавиатуру которого можно очень спокойно проделать всю ту работу, что сделал Павел.
И вот что у нас выходит. Светлана, естественно, не годилась на роль убийцы-гения. Она просто девушка, у которой ото всего этого снесло крышу. Пашка своими фильмами, где все по очереди умирают, так взбаламутил ей мозги, что Барская решила: единственный способ спастись — действовать по правилам триллеров, убить всех, чтобы выжить! И призналась она лишь в убийстве Альберта Морозова. Так оно, видать, и было. Но остальных людей убила явно не она. Убийца — тот человек, который может притворяться, который контролирует себя, который на вид кажется безобидной овечкой, что, по его мнению, и организует ему натуральное алиби в глазах окружающих. Первая мысль была самой правильной, первая мысль всегда самая правильная. Плохо только то, что я слишком поздно догадалась, когда жертв осталось только две, одна из которых собой на тот момент уже не владела. Господи, как было бы хорошо, убей они сейчас друг друга! Мне бы одной хватило остатков макарон и вареников с огурцами на пару дней, ем я мало, может, меня бы успели спасти…
Но зачем? Какой мотив у преступника? Впрочем, догадаться не так сложно. Наверняка Лера никакие деньги и не пыталась собрать. Поняв, что платить — это гораздо дольше и более трудоемко, чем всего лишь избавиться от кредиторов, она назначает им встречу, но, перепутав номер, доставляет записку не по адресу. Представителями кредитора выступали, скорее всего, Фаля и Феля. Вспоминаем их запись в блокноте: «Большой Боб — 2000, папан — 4000, М — 12 000, К — 1500, ЗАО «Росстроймаш» обещали 20 000». Исключая «М», кто-то из них является тем самым московским гостем, чьи кредитки украли на экскурсии, он же выделил металлистам деньги на запись нового альбома, с тем чтобы они выполняли для него мелкие поручения, например, сгонять в Питер и содрать бабки с дебитора. Встает «но»: почему Фалалей приписал себе двенадцать тысяч, которые Малиновы должны были вовсе не ему, а крутому авторитету? Но, возможно, первую прибыль последний им просто подарил. Однако они ее так и не получили. Что в этом случае «шестерки» собирались сделать? Разделаться с должниками в назидание другим? И Лера решила убить их сама? Что ж, в конечном счете так это или нет, мы все равно вернулись к утренней догадке: киллер — Валерия. Только почему она меня не укокошила, как остальных? Не пришла еще моя очередь?
Через секунду я услышала, как со звоном разбился стакан, еще через десять, в течение которых не могла пошевелиться от сковавшего тело страха, я затылком почувствовала, как кто-то вошел в комнату, и тут же Лерин голос, заставив меня похолодеть, произнес:
— Зачем ты это читаешь?
Руки затряслись, выронив ежедневник, я, дрожа, обернулась: Малинова держала в руках нож, с которого стекало что-то красное. О боже! Света, похоже, мертва. Настал мой черед. Я рефлекторно сделала шаг назад, а она приблизилась, прошипев:
— Зачем ты читала ежедневник?
У меня не было ответа. Я зажмурилась, чтобы не видеть, как нож вонзится в мою грудь, но внезапно дверь в комнату, скрипнув, открылась, и я удивленно обратила к ней взор. Кто мог прийти, когда все, кроме нас, уже мертвы?
На пороге предстал… труп Кеши, вместо груди у которого было сплошное кровавое месиво. Он улыбнулся мне окровавленным ртом и сказал:
— Привет.
Это было слишком. Голова закружилась, и я лишилась чувств.
Перед тем как открыть глаза, я тщательно обдумывала ситуацию, в которую попала. Сначала я проанализировала положение, в котором пребывает мое многострадальное тело — я с откинутой назад головой сидела на стуле. Спасибо, хоть на полу не оставили. Да и связанными мои конечности вроде не были. То есть я могла это уточнить, попробуй я пошевелиться, но это привлекло бы внимание похитителей. А в том, что теперь преступники похитили и меня, не осталось сомнений. Даст бог, и я увижусь со своими друзьями. И дай бог, чтобы они были живы и целы.
Итак, я была права: Лера и Кеша действовали вместе. И Фелициану, видимо, убил не Морозов, а они, в тот момент, когда отправились искать ее вместе с металлистом. Отключив обоих, одну они запихнули в работающий автомобиль (по везению, Альберт забыл закрыть ворота и оставил ключи в замке зажигания), другого повесили на дереве, предварительно удушив. Только зачем они прятали трупы? Зачем Александров инсценировал свою смерть? Или он впрямь умер? Столько было крови! «Так вот зачем крали тела мертвецов! — осенило меня. — Они выпускали им кровь, собирая ее в колбу, чтобы потом оба могли разыграть сцену своего умерщвления…»
— Господи, ну и фантазия! — прервал поток моих лихорадочных мыслей веселый голос москвича-баскетболиста. Пора идти к психиатру, пусть меня отучат наконец проговаривать все свои мысли вслух! — Собирать трупы, чтобы выпустить им кровь… Как вам, ребят?
— Юль, кровь у мертвяков сворачивается, — просветил преступник голосом… Паши. — Ее невозможно слить в колбочку. Если только сразу же, пока человек умирает, слить в герметичный сосуд и хранить его в строго определенных условиях, при нужной температуре… Тогда в принципе можно.
— Невероятно, — продолжал негодовать зарезанный Александров, — даже когда меня убили, она не перестала меня подозревать! — Но по голосу все же слышалось, что, даже возмущаясь, он все равно широко улыбается.
— Перестала! — возразила я и открыла глаза. — После того как ты спас мне жизнь, я перестала тебя подозревать! Так что не убивай меня, ладно?
— Нет, ну вы посмотрите! Опять! — Заливистый смех этого человека заставил меня порадоваться жизни, несмотря на то, что смеющийся был мертв. Вот ведь я странная, да? Продолжать любить его даже после его смерти. Но это как-то противоестественно, если он покойник, почему он ходит, смеется, обижается?
Ладно, отвлечемся от Иннокентия. Я сидела на стуле в центре столовой. Все мои друзья стояли рядом со мной, все были живы и невредимы, только у Паши наличествовала пара царапин на лице и ссадина на макушке. Лера сидела за столом в самом дальнем углу и самозабвенно плакала, отвлекшись от реальности. Сам Александров (опять я к нему вернулась! Вот не могу без него) облюбовал стул через один от Валерии и пялился на меня.
