Маргарита Малинина - Портфолио мадам Смерти

Собеседница была иного мнения:

— Как же, жди.

Вода закипела, Лера засыпала макароны и помешала их ложкой, посолив воду. Я же в это время наливала нам чай, который, кстати сказать, тоже был на исходе.

Когда макароны сварились, мы положили их себе в тарелки, даже не удосужившись дождаться, когда с них стечет вода, и стали уминать прямо так, пустые, без хлеба и чего-нибудь мясного, которого все равно не было. Я сидела и думала о том, что же мы будем есть, когда и эта пища закончится.

— Ягоды! — вспомнила я и кивнула в угол помещения, где все еще стоял пакет, собранный сердобольным Орлиным Глазом в лесу. — Когда все закончится, перейдем на ягоды, — пояснила я, чтобы она поняла мою мысль.

— Да, на ягоды, — подхватила собеседница. — Полезно, там витамины.

— Ага, и черви.

Мы нервно хихикнули. Я натыкала на вилку несколько влажных макаронинок и только сунула их в рот, как случайно бросила взгляд за окно и тут же подавилась. Лера повернула голову, желая убедиться в собственной догадке. Да, там стояла Светлана с налитыми злобой глазами и качала головой, дескать, вы тут кушаете за милую душу, а меня выгнали из дома, и теперь я голодаю.

Здесь Лера меня шокировала:

— Может, вынести ей еду?

— Совсем спятила?! — разбушевалась я, ударив себя по коленям. От сего действия вилка упала на пол с неприятным звоном. — Она пыталась нас убить!

— Но… Нельзя же так… Я ее много лет знаю, мы подруги. И потом… Как можно есть, когда кто-то не ест?

— Боже мой, Лера! — продолжала возмущаться я, глядя в ее часто моргающие глаза. — Успокойся, она соберет себе ягод, как индеец. Не пропадет твоя Света. А вот если ты откроешь дверь, пропадем мы.

— Думаешь? Ты уверена, что она сможет нас убить?

— Насчет тебя не знаю, но меня она конкретно пыталась убить несколько часов назад, не сомневайся. Я чудом избежала гибели.

Она глубоко вздохнула:

— Ладно.

Валерия поднялась и зашторила окно. Тряпки хватило только на то, чтобы завесить половину стекла, но даже это нас вполне устроило.

Отодвинув тарелки, мы принялись за чай, достав последнюю пачку «Юбилейного», которая со вчерашнего вечера уменьшилась еще на треть. Могло быть хуже, девчонки позавтракали по-божески. А я вообще не завтракала сегодня. Ничего, реально и одним обедом обойтись. А если доживу до вечера, то и ужин может случиться. Но он будет состоять лишь из шести вареников и нескольких оставшихся маринованных огурцов, которые я, в общем-то, не очень уважаю. Интересно, желудок порадуется бесхитростному перемежению творога и огурцов? Думается, он будет в восторге. А вот на следующий день, коли такой случится, когда мы с Лерой будем еще живы, из провизии останется одна вода. Зато в неограниченном количестве. И, повторюсь, ягоды.

— Я должна была быть в это время уже дома, — вспомнила я про билеты в обратный конец, покоившиеся на столе в гостиничном номере. Кстати, нас из него уже выселили еще вчера днем. И где теперь наши вещи? Но все это плавно отошло на второй план. Перво-наперво — выжить и найти друзей.

— Да. Бедная моя мама сходит с ума. Все ведь знали, куда мы поехали, так почему никого за нами не послали узнать, что случилось?

— Ты ведь знаешь, дороги перекрыты, — вздохнула я.

— Да, но ураган уже прошел, — оспорила мое сообщение Лера.

— Кто знает, вдруг он вернется? Мы же не слушаем радио, у нас его нет. В новостях наверняка как-то объясняется происходящее.

— Вернется, говоришь? Это вряд ли. Взгляни!

Я, честно говоря, давно заметила, что какое-то явление раздражает мой усталый глаз. Что-то непривычное, давно забытое. И теперь, акцентировав внимание на незанавешенной части окна, не смогла сдержать внутреннее ликование, проявившееся в следующем торжественном высказывании:

— Боже мой, солнце! Это солнце! Оно вернулось!

Действительно, половина окна была залита радостным желтоватым светом, а часть пола — усыпана яркими солнечными зайчиками.

— Да, — улыбнулась Лера. Потом, что-то вспомнив, вновь погрустнела. — Я не понимаю, почему все нас бросили. Почему все забыли? Мать себе места не находит. Ведь предупреждала же, нельзя мне возглавлять экскурсию, рано еще, а я не послушалась. А у нее сейчас и без меня проблем выше крыши. И плюс к тому дочь пропала. Вот мрак.

— А что у нее за проблемы? — проявила я вежливый интерес.

— Да вообще ужас. Расскажу вкратце. В одной из прошлых групп был у нее бизнесмен, в своей Москве крупный преступный авторитет. Мама посоветовала ему одну экскурсию, а там у него портмоне свистнули со всеми кредитками. Ну он от большого ума решил, что это было подстроено, такой вот «питерский развод». Жуткий скандал учинил, мать едва не уволили, но всеми правдами и неправдами агентству удалось убедить его в том, что виной всему простое стечение обстоятельств. Он уехал, однако через некоторое время узнал у своего «собрата», что того тоже обокрали точно на той самой экскурсии в том же месте! И именно Галина Тимофеевна посоветовала ему это развлечение как человеку при деньгах. Ну не верю я, что он прям запомнил имя гида и экскурсию, на которой его обокрали! Они просто притянули это за уши! — Я усилием воли сдержала желание покачать головой. Понятно, что Лере неприятно думать о дополнительном заработке своей мамы. Но в жизни всякое бывает, может, в агентстве и впрямь существует подобный бизнес. Но это не мое дело. — Короче, этот мешок с бабками, — продолжила Лера, — дозвонился до мамы и пригрозил, что пришлет своих ребят ее убить, если она не перечислит на его счет астрономическую для нас сумму — шестьдесят штук гринов! Сказал, что это лишь половина того, что лежало на его кредитках, которые украли якобы по маминой наводке, но так уж и быть, он возьмет с нее только это! — Теперь я задумалась о прямо противоположном: что, если это «развод» не агентства, а, наоборот, бизнесменов, которые именно таким образом и сколотили свой капитал? В мозгу всплыло определение сих преступных действий — рэкет. — Она уверяла, что непричастна ко всему и денег у нее нет! Тогда он велел ей копить!

— Вот сволочь! — не выдержала я.

— Да. Ни фига себе — копить! Накопишь, блин, по нашей жизни. Но вот месяц прошел, а он больше не звонил.

— Ничего, стало быть, он понял, что вашу семью ему не удастся раскрутить на бабки, и нашел себе новую жертву.

— Хорошо бы! — Сказав это, подруга по несчастью густо покраснела, пожалев, что позволила таким эгоистичным словам вырваться наружу. Ведь это им хорошо, а тем, на кого бандиты переключат свое внимание, будет плохо.

— У меня вот тоже приятель, точнее, друг семьи, открыл два ресторана и три кафетерия, недурно, да? — Лера восхищенно закивала. — Тоже такие истории иной раз преподносит! Сам он полиции кое-что ежемесячно отстегивает, у них так положено. И вот как-то раз приходит другой парень, не тот, который постоянно приходил. Я, говорит, новенький. «А где Арсений Иваныч?» — недоумевает мой друг Вован Палыч. У него, отвечает паренек, жена совсем разболелась, в больницу на «Скорой» увезли, сильнейший приступ, он от нее не отходит. Но Вован не дурак, позвонил кому надо, выяснил, действительно Иваныч дежурит возле палаты жены. Ну и отдал тому парню сколько причиталось. Проходит час, и что ты думаешь? Еще один приходит. И ту же самую историю травит, слово в слово.

— И что же выяснилось? — полюбопытствовала Малинова, округлив по причине глубокого интереса глаза.

— А выяснилось, что второй-то на самом деле тот, кто нужен, а первый был разводила. Откуда, чей, как выяснил такую секретную информацию — так и не узнали. А дядя Вова-то серьезный человек, кидалова не любит, поверь, он землю носом рыл, чтобы достать его, да тот с деньгами испарился. И куш-то невеликий. Но кому как. Для авторитетов — конечно, а коли сам по себе и сразу с нескольких собрал, так и неплохо.

— Класс. Да, — протянула глубокомысленно моя новая подруга, сумевшая разговорить такого молчаливого, особенно с малознакомыми людьми, человека, как я. В жизни я таких длинных историй не рассказывала! — Чего только не придумают, чтобы заработать, не работая.

— Именно! — понравилась мне фраза. — В точку! За тобой надо записывать, афоризмом сказала.

От моей искренней похвалы Лера почему-то расстроилась, но, опустив нос и уставившись в столешницу с пустыми тарелками, пояснила:

— Ой, это не я, это Кешины слова. Он очень умный парень. Был…

…Через пару мгновений мы уже самозабвенно ревели по нему целых сорок минут не переставая, обнявшись и разглядывая лучи на полу. Мы что, обе в него влюблены? Дурдом на выезде.

— Юля, только честно, — начала она позже, я же подготовилась морально к тому, чтобы признаться в своей любви к ее бывшему парню, — зачем вы вынесли его тело из дома?

— Да, я его лю… — осеклась я, поняв, что меня спросили совершенно не об этом. — Что?! Как ты могла подумать такое?!