Елена Логунова - Звезда курятника
Три богатыря в спортивных трусах и насквозь пропотевших майках, дыша, как пережившие корриду быки, поглядывали на Германа и Душку с нехорошим интересом. Виктор слегка прихрамывал, и поэтому Герман вынужден был поддерживать его под локоток.
— Может, все-таки присядем? — нервничая, уже не в первый раз предложил Герман своему помощнику.
Душка поморщился и вновь упрямо проковылял мимо лавочки.
— В чем дело? — рассердился Герман. — Сколько мы будем ходить по дорожкам, как сладкая парочка? У тебя что, фурункул на заднице?
— Хочешь посмотреть на мою задницу? — огрызнулся обычно вежливый Душка, тоже останавливаясь и хватаясь за поясной ремень. — Могу показать!
— О боже, нет! — простонал Герман, заметив, что жирафобизоны на баскетбольной площадке начинают закатывать несуществующие рукава спортивных маек.
Он ухватил помощника за локоть и потащил к летнему кафе, где, помимо столиков под зонтами, имелась и барная стойка. Облокотившись на нее, Виктор Душин утомленно вздохнул, утер пот со лба большим клетчатым платком и попросил минералки.
— Так что с журналисткой? Ты уже что-нибудь предпринял? — нетерпеливо поинтересовался Герман, дождавшись, пока его помощник утолит жажду.
— Увы, да, — угрюмо ответил Душка, покосившись через плечо на собственные ягодицы, обтянутые новыми летними штанами.
Приличные брюки пришлось прикупить срочно, потратив на это деньги, предназначавшиеся для других целей. Любимые Душкины лавсановые штаны с карманами порвала незнакомая овчарка, за что Виктор почему-то сердился не на собаку, а на журналистку, о которой его спрашивал начальник.
— Посмотрел я журналисткину анкету, запомнил адрес, написал угрожающую записку и приклеил ее прямо на забор, — хмурясь, поведал он Герману.
— И что? — оживился начальник.
— И то! Прилепил бумажку на ворота и пошел себе к машине — я ее припарковал через квартал, чтобы не светиться. — Душка помолчал, с неудовольствием припоминая подробности. — Открыл дверцу, сунулся в салон, перегнулся, чтобы положить назад флакон с клеем, и тут откуда ни возьмись — она!
— Журналистка? — ахнул Герман.
— Сука! — злобно выругался Душка. — Представь: я наполовину в машине, наружу одна пятая точка торчит, а она даже лаять на меня не стала, молча цапнула за задницу! Зубами рванула — и только я ее и видел!
Ошеломленный Герман щедро плеснул в раскрытый рот минералки, рукой утер мокрый подбородок и покрутил головой:
— Знал, что все бабы — дуры, но меня еще ни одна не кусала! Правда, жена облаивает постоянно.
— Я туда больше не сунусь. Думаю, она меня запомнила, — проворчал Виктор. — Да еще лоскут из подштанников на память унесла, как сувенир!
— Фетишистка! — слишком громко воскликнул Герман.
Немногочисленные посетители кафе стали озираться по сторонам.
— С-с-собака! — выдохнул Виктор.
— В общем, угрожающая записка на нее не подействовала? — подвел итог Герман.
— Не-а, не подействовала, — с сожалением признал его помощник. — Я, когда сюда ехал, заглянул по пути в «Атлант», сунулся в почтовый ящик, а там еще одна бумажонка от этой красотули лежит.
— Значит, надо пугать лучше!
— Не боись, Герасим, напугаю! — пообещал Душка.
Он уже немного сожалел, что вызвался самолично решить вопрос с любопытной журналисткой, но ему все еще не казалось, что это будет очень трудно. Вот пригласить для решения такой пустяковой задачки человека со стороны было бы гораздо сложнее — не нанимать же сразу киллера! А мелочовкой профи не занимаются…
— Отогнать бабу от фирмы, как козу с капустной грядки, — кивнул своим мыслям Душка.
— Знать бы, чего она боится! — невольно включился в процесс Герман.
Виктор внимательно посмотрел на него, сказал: «О!» — и вытянул из кармана сложенную вчетверо бумажку. Это был последний лист анкеты, которую настырная баба бросила в ящик «вдогонку» за первыми двумя страницами. Душка еще не успел внимательно изучить данный документ и сделал это прямо у барной стойки.
— Ну вот! Она боится змей! — обрадованно вскричал он, добравшись до нужной строчки.
— Я тоже их боюсь, — признался Герман.
— Эх, Гера, Гера! А вот тезка твой, Геракл, еще в колыбели задушил пару ядовитых гадов! — радостно поведал начальнику Виктор, настроение которого резко улучшилось. — Ну как, ты готов профинансировать новую акцию устрашения?
— Всегда готов, — угрюмо согласился Герман, доставая бумажник. — Сотни тебе хватит?
— Лучше две! Сначала я пойду в зоомагазин, а потом — в «Тысячу мелочей», — мечтательно произнес Душка, сгребая со стойки купюры.
У него уже сложился план дальнейших действий.
Понедельник
Поутру Ирка развезла нас, гостей, кому куда было нужно: Масю — домой, под крылышко к няне, Коляна и меня — на работу.
Весна, как обычно бывает в наших краях, мгновенно превратилась в лето: сегодня в девять утра термометр показал плюс двадцать восемь! Я радовалась тому, что, отправляясь в гости к Ирке, оделась многослойно, как капуста, и теперь могла раздеться почти до кочерыжки. В джинсах и тонкой майке было не так жарко.
Не успела я войти в кабинет, как получила приказ немедленно, бегом-прыжками мчаться на открытие какого-то завода. Вадик в полной операторской сбруе уже перебирал ногами, машина ждала у подъезда, и мы помчались в промзону, гадая, какую продукцию выпускает новый завод.
— Йогурты! — облизываясь и мечтательно возводя глаза к потолку автомобильного салона, говорил Вадик. — Жирненькие сливочные йогурты и сладкие творожные сырки. В шоколаде!
— Ты не позавтракал? — спросила я.
— Позавтракал, но не пил чай, потому что с утра в доме не было ничего к чаю. В смысле сладкого не было, — объяснил Вадик. — А мне очень хочется.
— Хочется — перехочется! — хмыкнул немногословный водитель Саша.
Он оказался совершенно прав: сладкоежкам на открытии нового завода ничего не обломилось. Предприятие производило оборудование для связистов, отвечающее всем современным требованиям, очень нужное, но абсолютно несъедобное. Заранее настроившись на шоколадные сырки и йогурты, мы с Вадиком невольно огорчились и к моменту завершения съемок почувствовали себя особенно голодными.
— Притормози у фургончика, я колбаски куплю! — попросила я Сашу, когда мы проезжали мимо рынка.
Купила колечко польской полукопченой и сразу спрятала его в сумку, чтобы обжора Вадька не начал вымогать гуманитарную продовольственную помощь еще в машине.
— Что снимали? — поинтересовался режиссер Слава, когда мы с оператором протиснулись в дверь редакторской.
— Герметизированные муфты многопарного кабеля типа «Тэ Пэ»! — бойко ответила я, заглянув в пресс-релиз, выданный мне на открытии.
Слава посмотрел на меня с уважением, поправил очки и открыл блокнот.
— Продиктовать по слогам? — спросила я, предположив, что режиссер хочет записать внушительную фразу.
— Лучше послушай, — покачал головой коллега. — С утра тебе звонили сюда четыре человека, в следующем порядке: муж, подруга Ирина, друг Моржик и снова муж.
— А почему они звонили на рабочий? — я отцепила с пояса мобильник и увидела, что он разрядился. — А, понятно.
— И не четыре человека ей звонили, а только три, — подал голос Вадик, успевший сбросить туфли и по-домашнему растянуться на диване. — Ты одного мужа посчитал за двоих.
— Тогда вообще всего два человека, муж и подруга, — включилась в беседу Наташа, выглянув из-за компьютера. — Моржик — это же не человек?
— Моржик — муж подруги Ирины, — веско сказала я, накручивая диск рабочего телефона.
— Видать, она оригиналка! — заметил Вадик, шумно переворачиваясь на живот. — Вот у меня есть один приятель, так он мечтает найти себе жену статную, неторопливую, немногословную, спокойную, с большой грудью и красивыми глазами. А я ему говорю — женись на корове!
— Хватит ржать, ничего не слышно, — попросила я, плотнее прижимая трубку к уху. — Алло, Колюша? Ты мне звонил?
— Кыся, мы уже все тебе звонили, и я, и Ирка, и даже Моржик, — скороговоркой ответил муж. — Все в курсе, все здесь, ты одна не знаешь: сегодня у нас внизу будет прощание с Андрюхой. В двенадцать часов. Ты придешь?
— А разве Андрея еще не похоронили? — удивилась я. — Почему так долго? Он же еще в четверг погиб!
— Так нашли-то его не сразу, а потом еще Галка умерла, теперь их вместе хоронят! Наверное, родственникам так удобнее…
Я посмотрела на часы, увидела, что стрелки приближаются к полудню, и сказала:
— Уже еду! — Брякнула трубку на рычаг, крикнула коллегам: — Я на обед! — и побежала.
— Какой обед? — недовольно спросил меня вдогонку Слава, явно намекая на то, что для перерыва рановато.
— Поминальный! — крикнула я уже из коридора.
