Михаил Серегин - Шесть извилин под фуражкой
Женщина-бомж из Дирола получилась действительно великолепная: чумазая, с белозубой улыбкой, огромной бородавкой на подбородке, с рыжими всклокоченными волосами. В качестве одежды Зося определила Зубоскалину синюю юбку до пят и серую вязаную кофту с тремя заплатками на спине.
– Ужас, – вздохнул Дирол, оглядев себя в Зосино зеркало. – Где ты кофту-то такую нашла?
– Сама сделала из старой бабушкиной, – похвасталась девушка. – Это еще в школе было, я тогда в школьном спектакле Бабу-ягу играла.
– Вот и я сейчас похож на Бабу-ягу, – откликнулся Санек.
Затем Зося сотворила из Вени и Лехи среднестатистических бомжей непонятного возраста и тем более национальности. Веня получил черный коротковолосый парик, мешковатые штаны и мятую куртку, а Лехе достались легкое пальто и рваные джинсы.
Больше всего Зосе пришлось провозиться с Федей. Сначала она пыталась сделать из него белого человека, но потом оставила эту затею. Разве превратишь темную кожу в светлую?
– Нет, так не пойдет. Тебе надо умыться, и я начну все заново, – критически осмотрев лицо Феди, покрытое толстенным слоем тонального крема и пудры, изрекла девушка.
– Хорошо, – покорно вздохнул Федя и поплелся в туалет, чтобы умыться.
Но едва он сделал несколько шагов, как за спиной его раздался голос Куприяна Амуровича:
– Ганга, вы не знаете, кто это возле крыльца намусорил?
Федя застыл, не зная, то ли ему убежать, то ли повернуться к коменданту и тем самым до смерти напугать его. Ведь Ганга прекрасно понимал, что вид у него, особенно лицо, сейчас никак не может вызвать положительных эмоций.
– Не знаю, – глухо буркнул Федя, не оборачиваясь.
– А я вот видел сегодня на крыльце вас, Пешкодралова и Зубоскалина, вы там курили и кушали яблоки.
Федя вспомнил, что когда они вернулись от Рюхина, то действительно задержались на несколько минут на крыльце, потому что Диролу и Лехе вдруг захотелось покурить. А так как Федя не курил, то решил съесть яблоко, которым его угостила Анжелика, когда поила курантов чаем. Вот только Ганга отлично помнил, что огрызок он бросил прямиком в урну, да и ребята тоже не разбрасывали окурки, а потушили и кинули в ту же урну.
– Мы не мусорили, – не оборачиваясь, пробормотал Федя.
– А почему вы говорите со мной, не повернувшись? – продолжал приставать с глупыми замечаниями комендант.
«Вот дался я ему», – с раздражением подумал Ганга и, бросив через плечо:
– Я в туалет хочу, – засеменил по коридору.
Однако любопытного Куприяна Амуровича настолько заинтересовало странное поведение Феди, что он побежал за ним следом, так и норовя заглянуть в лицо, которое, впрочем, Федя успешно успевал каждый раз отворачивать.
Таким образом они дошли до туалета. Ганга открыл дверь и устремился к ближайшей кабинке. Но тут он услышал истошный крик. Повернувшись, Ганга увидел лежащего на полу Куприяна Амуровича.
«Но как он мог меня увидеть, ведь я же хорошо отворачивался?» – подивился Федя, озираясь по сторонам. И тут он все понял. Прямо над умывальниками на стене висело огромное зеркало, в котором Ласковый и увидел разукрашенное лицо Феди.
Приложив ухо к груди коменданта и убедившись, что тот дышит, Ганга быстро поднялся, умылся, набрал в рот воды и брызнул на Куприяна Амуровича. Ласковый застонал и медленно открыл глаза. Однако, увидев перед собой Федю, комендант быстро вскочил на ноги и спросил:
– Что это было?
– Где?
– С вашим лицом, – Ласковый во все глаза таращился на Федю.
– Ничего, – пожал плечами тот. – Я пошел в туалет, выхожу, а тут вы лежите. Вам плохо? Может, лучше пойдете к себе, отдохнете, – заботливо взял он под руку коменданта.
Куприян Амурович недоверчиво посмотрел на курсанта, пощупал собственный лоб, покачал головой и сказал:
– Да, что-то мне нездоровится. Я, пожалуй, пойду к себе и прилягу.
Федя проводил коменданта до лестницы и помчался в свою комнату, чтобы рассказать ребятам о забавном происшествии.
– В этом есть и своя польза, – смеясь, сказал Веня, когда услышал, что Ласковый после испытанного шока решил отдохнуть в своей комнате. – Теперь нам никто не помешает выбраться из общежития.
Когда все вволю посмеялись над рассказом об обмороке Куприяна Амуровича, Зося посмотрела на Федю и сказала:
– Пожалуй, я тебя гримировать не стану. Будешь ты у нас обычным чернокожим бомжом.
– Ладно, – облегченно вздохнул Федя, которому отнюдь не хотелось больше кого-либо напугать собственной раскрашенной физиономией.
Федя надел простые брюки в заплатками на коленях и потрепанную куртку-ветровку.
– Ну вот, теперь вы настоящие бомжи, – осмотрев всех ребят с головы до ног, вынесла одобрительное решение Зося.
Курсанты поблагодарили девушку и один за другим вышли из комнаты. Их ждала трудная ночь.
ГЛАВА 12
В Зюзюкинске, как и в любом другом городе, была своя собственная свалка – место обитания различных отходов, бомжей и полчищ прожорливых крыс. Однако зюзюкинцы в большем числе своем были людьми чистоплотными, а потому свалку сделали за чертой города, чтобы, так сказать, не портить внешний вид Зюзюкинска.
Вот только курсантам такой факт был никак не на руку, ведь им предстояло пересечь весь город, чтобы добраться до нужного объекта. А если еще и учесть их наряды, то передвижение по улицам вообще становилось опасным. Несколько раз им приходилось скрываться в подворотнях, избегая встречи с патрульными милицейскими машинами. Один раз пришлось удирать от стаи бродячих собак, которые, судя по их поведению, предпочитали ужинать свеженькой бомжатиной. Только к одиннадцати часам вечера курсанты наконец увидели вдалеке живописные горы мусора и пылающие в темноте костры, которые разводили местные бомжи, чтобы согреться и приготовить еду.
– Нам нужно действовать поодиночке, – остановившись недалеко от свалки, сказал Веня.
– Мы не можем поодиночке, – сразу вставил Андрей.
– Мы всегда и везде вместе, – добавил Антон.
– Вас это и не касается, – отмахнулся Кулапудов. – Я про других говорю. Значит, так: оказываемся у свалки и расходимся в разные стороны. Все ищут Лимонникова.
– А у бомжей про него спрашивать можно? – поинтересовался Дирол.
– Можно, только осторожно, – отозвался Веня. – Смотрите, чтобы никто ничего не заподозрил, между бомжами слухи распространяются еще быстрее, чем в нашей школе. Поняли?
– Поняли? – вразброд ответили остальные.
– Тогда приступаем к операции, – скомандовал Кулапудов. – Встречаемся на этом самом месте. Пришедшие раньше ждут остальных.
Через минуту странная группа бомжей, достигнув свалки, рассыпалась. Веня, так же как и Леха, выбрал тактику настороженного наблюдения за всем, что попадалось на пути. К сожалению, Лимонникова они так и не обнаружили.
Дирол, пользуясь своей «женской» привлекательностью, пытался даже заигрывать с некоторыми бомжами, которые были помоложе и посимпатичнее, а между делом все выведывал, не видел ли кто-нибудь из них Валерия Лимонникова. В результате он всем надоел, и один, видимо, самый крутой из компании, на которую набрел Санек, поставил перед ним выбор: или провести с ним ночь, на что, естественно, Дирол никак согласиться не мог, или уйти со свалки, пока его, то есть ее, не выкинули. Зубоскалин предпочел уйти сам, так что вернулся он на место встречи первым. За ним пришли ни с чем Веня и Леха.
– Может, Феде или близнецам повезет больше, – вздохнул Кулапудов.
Близнецы в это время выглядывали из-за горы какого-то утильсырья, рассматривая группку бомжей, столпившихся вокруг котелка, висящего над костром.
– Вон тот слева, кажется, похож, – шепотом сказал Антон.
Андрей пригляделся повнимательней к типу, на которого указывал его брат, и отрицательно замотал головой:
– Нет, совсем не похож. Скорее, вон тот с бутылкой.
– Да ты что?! Он же слепой.
– Это он для других слепой, а для себя-то зрячий. Смотри, как он в котелок ложкой ныряет.
Антон пригляделся и понял, что человек в круглых черных очках, которого он сначала принял за слепого, вовсе и не слепой, а самый что ни есть зрячий.
– А зачем он это делает? – наивно удивился Антон.
– Чтобы прокормиться, – пожал плечами Андрей. – Люди всегда жалеют инвалидов, а бомжи этим пользуются.
– Так-так, кто это у нас тут сидит? – раздался за спиной ребят суровый женский голос.
Близнецы обернулись и увидели, что прямо над ними возвышается очень толстая женщина, с грозным лицом и тяжелым взглядом.
– А мы это… Решили полежать, – улыбнулся Андрей, потому что ничего другого ему в голову не пришло.
– И долго я вас искать буду? – уперла руки в бока странная дама. – Вам спать давно пора, крошки мои, а вы все от мамочки убегаете. Ну идите ко мне, мои зайки, я вас согрею, – и она рывком подняв близнецов, прижала их к своей необъятной груди.
– Простите, – улыбаясь, начал говорить Андрей, – но мы не ваши дети. У нас другая мама есть. Правда, Антон? – посмотрел он на брата.
