Михаил Серегин - Шесть извилин под фуражкой
– А вы что же, и арестовывать меня не будете? – удивленно спросила Катька, и в глазах ее загорелась надежда.
– Нет, не будем, – оправдал ее ожидания Веня. – Но если вы и дальше будете гнать и продавать самогон, то рано или поздно вас арестуют.
– Так я же только своим, – оправдывающимся тоном промямлила Вориха.
– Это без разницы, все равно нельзя, – строго предупредил Кулапудов.
– Хорошо, не буду, – согласилась Катька. – Так я свободна?
– Да.
– До свидания, – бросила женщина и быстро захлопнула дверь.
– Ну и где его искать, этого Лимонникова? – обратился Андрей к Вене.
– У всех он был, но от всех ушел, как колобок, – добавил Антон.
– А вы на свалке поищите, – раздался из темноты уже знакомый детский голосок, а потом вспыхнул такой же знакомый свет фонарика.
Люсечка стояла пролетом ниже и, задрав голову, глядела на курсантов.
– Ты что, подслушивала? – изумился Веня.
– Не подслушивала, а стала нечаянным свидетелем разговора, – будто читая протокол судебного заседания, поправила его девочка. – Вы же на площадке разговаривали и так громко, что на весь подъезд слышно было.
– Постой-ка, – встрепенулся Андрей. – А что это ты там про свалку сказала?
– Ну как же вы сами не можете догадаться? – нетерпеливо топнула ножкой Люсечка. – Если человеку негде жить, и все его отовсюду гонят, то он становится кем?…
– Бомжом, – как в школе, ответил Андрей.
– Правильно, – обрадовалась смекалке курсанта девочка. – А бомжи обычно где живут?…
– На свалке, – на этот раз лучшим из учеников оказался Антон.
– Вот и надо его искать на свалке, – заявила Люсечка с таким видом, как будто только что поведала несмышленым малышам сложную истину жизни.
– А ведь она права, – призадумавшись, изрек Веня и тут же, обратившись к юной зюспаске, приказал: – Люся, веди нас вниз!
– Есть, – весело откликнулась Люсечка и, как и в прошлый раз, взяв Веню за руку, повела курсантов из темного подъезда на улицу, освещая путь маленьким карманным фонариком.
Когда курсанты оказались на улице, то Люсечка, глядя на близнецов, удивленно пробормотала:
– Оказывается, вас трое.
– А ты думала, сколько? – усмехнулся Андрей.
– Думала, что двое, – честно призналась девочка. – В темноте ведь и так ничего не видно, а вы еще почему-то все время один за другого прячетесь.
– Я не прячусь, – обиделся Антон. – Это у меня тактика такая, исподтишка выслеживать врагов.
– А, понятно. Может, я тоже такую тактику испробую. Ну ладно, мне пора, – с этими словами Люсечка развернулась и скрылась в подъезде, а курсанты направили свои стопы в школу милиции, чтобы посоветоваться с остальными, как найти Лимонникова на свалке.
* * *Санек, Леха и Федя были уже в комнате, когда туда вернулись Веня и близнецы.
– Не нашли? – глядя с надеждой на пришедших друзей, спросил Дирол.
– Не нашли, – отрицательно покачал головой Веня. – Зато мы знаем, где он наверняка может находиться.
– Где?
Пришлось Вене выложить все про их похождения и поиски Катьки Ворихи. Не забыл он рассказать и об умненькой не по годам Люсечке-зюспаске и о ее утверждении, что бомж обычно обитает на свалке.
– Значит, надо идти на свалку. Только это уже на завтра переносится. Ведь так? – посмотрел с надеждой на друзей Дирол, которому не очень-то хотелось выходить за пределы школы милиции на ночь глядя.
– Нет, не так, – воспротивился Веня. – Если мы хотим найти Лимонникова как можно скорее, то нужно идти на свалку к ночи.
– Почему? – все еще не понимал Санек.
– Да потому что бомжи днем на работе, – пояснил Кулапудов.
– Ну ты скажешь, – засмеялся Леха. – Какая же у бомжей может быть работа?
– Они пропитание себе добывают, – с грустным выражением на лице вмешался в разговор Федя. – Кто милостыню просит, кто бутылки собирает, а те, что постеснительнее, на всякую черную работу нанимаются, грузчиками, например. Веня прав: идти надо к ночи, в это время бомжи как раз группками собираются для ночлега.
– А ты откуда знаешь? – в который уже раз подивился осведомленности Ганги Дирол.
– Я же всю жизнь в городе прожил, потому и знаю, – вздохнул Федя. – А вообще, мне таких людей всегда жалко было.
– Сами виноваты, – безжалостно отрезал Дирол и обратился к Вене: – Все равно я считаю, что ночью туда идти слишком опасно.
– В этом и заключается наша работа – преодолевать трудности, несмотря на всякие там опасности, – важно изрек Веня.
– А я вот думаю: даже если мы и найдем Лимонникова, то он ни за что не признается в похищении или, может быть, убийстве Мочилова. Ему терять-то нечего – дома нет, семьи нет, да и сам он уже давно перестал быть нормальным человеком.
– А ведь верно, – согласились с ним остальные.
На некоторое время в комнате наступила полная тишина, нарушаемая лишь жужжанием какой-то одинокой заблудившейся мухи. Муха, печально помахивая крылышками и перебирая лапками, долетела до стола и уселась прямо на его гладкую поверхность. Дирол, который больше всех своих друзей был подвержен охотничьему инстинкту, тут же схватил со своей тумбочки тоненькую тетрадку, свернул ее рулоном и, размахнувшись, со всей силы ударил по столешнице. Муху он не убил, но зато Федя вдруг подпрыгнул и закричал:
– Придумал, придумал!
Все взоры обратились к нему.
– Я знаю, что нужно сделать. Нам Лимонников, естественно, в совершенном им преступлении ни за что не признается, а вот себе подобному запросто расскажет за бутылкой водки, – быстро говорил Ганга.
– Себе подобному – это кому? – вопросительно взглянул на него Веня.
– Такому же бомжу, как и он сам, – пояснил Федя. – Угадайте, кто нам в этом поможет?
Близнецы переглянулись друг с другом, Веня посмотрел на Дирола, Дирол – на Пешкодралова, и все одновременно воскликнули:
– Зося! Вот кто нам поможет!
Через пятнадцать минут Зося была уже в комнате ребят со своим незаменимым театральным чемоданом. Дело в том, что, готовясь стать актрисой, Зося, естественно, как любая театральная дива, знала, что без костюмов в таком деле никак не обойтись. К тому же девушка в придачу к прочим своим талантам была еще и рукодельницей, так что ей ничего не стоило сшить костюмы своими руками. Все эти костюмы, парики, театральный грим хранились в старом потертом чемодане, с которым Зося почти никогда не расставалась и который привезла с собой в Зюзюкинск. Содержимое этого чемодана уже не раз помогало курсантам принимать всевозможные обличья, как того требовало то или иное задание. Вот и на этот раз костюмы Зоси вновь понадобились ребятам.
– Кого будем из вас лепить? – первым делом осведомилась Красноодеяльская.
– Бомжей, – серьезно отозвался Веня.
– Нет ничего проще, – весело откликнулась Зося, даже не спросив, зачем курсантам понадобилось такое странное перевоплощение.
Она принялась рыться в содержимом своего чемодана, расшвыривая по комнате разноцветные парики, одежду всех фасонов и размеров, баночки с блестками и гримом, наборы накладных ресниц и ногтей – в общем, все то, без чего хорошему актеру не обойтись. Затем, когда девушка подобрала наряд каждому курсанту, последовала долгая и трудная работа по гримированию и приданию новому облику завершенности.
В результате через полчаса комната номер тринадцать так и кишела сомнительными личностями всех возрастов и национальностей. Близнецы, не пожелавшие надевать разную одежду, теперь стояли в одинаковых потрепанных трико, растянутых до невозможности зеленых футболках, на которых в области живота в живописном беспорядке располагались белые, высветленные хлоркой пятна. Из Дирола с его белозубой улыбкой Зося решила сделать женщину, хотя тому поначалу эта затея совсем не понравилась.
– Не буду я женщиной! – вопил он. – Меня и так уже с подачи Куприяна Амуровича половина общежития считает представителем нетрадиционной ориентации. Я не хочу окончательно сгубить собственную репутацию. Вон, из Лехи очень даже симпатичная дамочка получится, у него и физиономия смазливая.
– На себя посмотри, – огрызнулся Леха, натягивая на ноги дырявые джинсы. – У тебя же на лице написано, что ты должен был родиться девочкой. Видно, в момент твоего рождения у природы было похмелье, вот она и перепутала слегка.
– Ах ты!.. – зашипел на него Дирол, готовясь кинуться на врага.
– Мальчики, мальчики, не ссорьтесь! – закричала Зося, вставая между драчунами. – Сашенька, я сделаю так, что тебя никто и не узнает. К тому же сам подумай: ну разве могут быть у бомжа такое веселое лицо и такая ослепительная улыбка? – так и сыпала она комплиментами.
Это помогло. Дирол мгновенно оттаял, улыбнулся и, махнув рукой, сказал:
– Ладно, на что только не пойдешь ради дела.
– Вот и умница, – обрадовалась Зося и принялась за работу.
Женщина-бомж из Дирола получилась действительно великолепная: чумазая, с белозубой улыбкой, огромной бородавкой на подбородке, с рыжими всклокоченными волосами. В качестве одежды Зося определила Зубоскалину синюю юбку до пят и серую вязаную кофту с тремя заплатками на спине.
