Дарья Донцова - Третий глаз-алмаз
– Лариса Петровна, – с улыбкой представилась дама.
– Даша, – ответила я.
– Извините, не могу встать, и, пожалуйста, простите Карину, у нее нервы сдали. Жизнь Кары не назовешь счастливой, с такой обузой, как паралитик, своей семьи не завести, – грустно сказала Лариса Петровна, – вот умру я, может, тогда девочке повезет.
– Прекрати, мама, – устало сказала Карина, – Даша пойдет умоется.
– А потом мы попьем чаю, – оживилась Лариса Петровна, – в большой комнате! Карочка! У нас гости!
– Да, мама, – покорно согласилась дочь.
– Вот радость! Поболтаем!
Карина посмотрела на меня.
– У Даши, наверное, дела?
– Нет, – ответила я, – у меня сегодня выходной.
– Ах, ах, – забила в ладоши Лариса Петровна. – Дай мне кофту… розовую… нет, бежевую… впрочем, лучше зеленую… и губную помаду! Поскорее!
– Сначала я дам Даше чистое полотенце, а уж потом переодену тебя, – пообещала дочь.
– Ну ладно, – обиженно протянула Лариса Петровна, – я потерплю. Отлично понимаю, какой обузой являюсь.
– Вам, наверное, очень тяжело с больной, – сочувственно сказала я, когда мы вышли в коридор.
Кара подавила вздох.
– У мамы последнее время плохое настроение, она без конца твердит, что связала мне руки. И как ее убедить, что это не так?
Я промолчала. Если в доме есть больной человек, то атмосфера в семье целиком и полностью зависит от его характера. Один предпочтет не обращать внимания на свой недуг, попытается приспособиться и даже найдет положительные моменты в своем состоянии. Вот, например, Анюта, жена Кости Ребкова. Она попала в автокатастрофу и лишилась ступней. Сначала приуныла, потом посмотрела вокруг и, когда я пришла ее навещать, сказала:
– Слушай, мне дико повезло, я буду носить протезы, а некоторые-то не имеют такой возможности.
Аня научилась ходить, овладела компьютером и теперь зарабатывает большие деньги, оформляя сайты. Фразу «Мне дико повезло» она повторяет очень часто, добавляя:
– Не случись аварии, работала бы я по-прежнему в магазине. Мне и в голову не могло прийти, что можно пойти учиться и сменить род занятий.
Есть и другой пример. Сергей Ветров лишился мизинца на левой руке. Теперь он ходит, шаркая ногами, опустив взор в землю. Меня так и подмывает спросить у него:
– По какой причине ты ковыляешь? Пальца нет на руке, ноги твои абсолютно здоровы.
Покалеченную длань Ветров носит на черной повязке, он бросил работу бухгалтера, сами понимаете, сидеть и проверять счета в его состоянии невозможно. Свободное время Сергей тратит на посещение различных организаций, требуя для себя льгот: бесплатного проезда на транспорте, скидки на оплату квартиры, путевок в санаторий.
Один раз Ветров явился домой в гневе: сотрудница собеса, не выдержав общения с «несчастным инвалидом», рявкнула:
– Как вам не стыдно! Отсутствие мизинца – это не драма! Ступайте работать, вон у Ельцина нескольких пальцев не было, а он президентом стал!
– Я ей покажу, – ревел как дикий вепрь Ветров. – Будет знать, как над инвалидами глумиться.
И теперь он увлеченно бегает по судебным инстанциям.
Но Лариса Петровна принадлежит, на мой взгляд, к самому противному типу: плачущих вампиров. Подобные люди не выказывают открытой агрессии, они не требовательны, как Ветров, и не мужественны, как Анечка. Больше всего вампир любит вызывать у окружающих чувство вины.
– Огромное спасибо, – вздыхает он при виде подаренного ему нового спортивного костюма, – вы так заботитесь обо мне, калеке, обузе и камне на чужой шее. Лучше возьмите костюм себе, куда мне в нем ходить?
И у вас на душе начинают скрести кошки. Через пару недель общения с такой личностью у родственников возникает стойкая уверенность: они сволочи, здоровые гады, впереди у них долгая и счастливая жизнь, и они виноваты в том, что близкий человек мучается от неизлечимой болезни. Они начинают оказывать бедняге больше внимания, а тот в ответ еще активнее прибедняется, и вот тут им делается совсем плохо, комплекс «здоровой сволочи» душит несчастных. Как справиться с такой ситуацией? Не знаю. Наверное, надо обладать здоровым эгоизмом, чтобы понять: больному нужно помочь, но при этом нельзя терять чувство меры. Любой человек должен самостоятельно справляться со своей бедой, а не взваливать ее на плечи окружающих. Да, человеку с ограниченными возможностями надо сварить суп, но, прежде чем кидаться к плите, трезво оцените ситуацию. Если инвалид может взять ложку, то пусть ест бульон сам, а если способен нашинковать капусту с картошкой, то оставьте его на кухне. К сожалению, очень часто излишняя забота оборачивается людям во вред.
Глава 25
– Обожаю гостей, – бурно радовалась Лариса Петровна, сидя во главе стола, – конечно, к нам теперь никто не ходит! Я своим видом распугала всех друзей Карины.
– Вы великолепно выглядите, – поспешила сказать я.
– Спасибо, но я знаю, что люди боятся инвалидов!
– Мама! – с легкой укоризной сказала Кара.
– Ой, прости, доченька, – опомнилась Лариса, – я понимаю, как тебе надоела занудная старуха! Целый день в кровати лежит, ничего не делает, только стонет! Хотя я стараюсь! Всегда улыбаюсь! Мне очень тяжело, но я не показываю своих мучений!
– Я могу порекомендовать отличное лекарство, – не выдержала я, – оно купирует практически любую боль. А что вас тревожит?
– Ноги, – необдуманно соврала Лариса Петровна, – их так и выкручивает! Но я терплю до последнего, понимаю, что я обуза для Кары, вот и молчу, хотя иногда возникает такое ощущение, что ноги тигр жует.
– Это же прекрасно! – воскликнула я.
Лариса удивилась.
– Вы полагаете?
– Конечно! Вы выздоровеете! Врачи знают: если в неподвижных ногах возникает боль, значит, нервные клетки восстанавливаются, – объяснила я, – начинайте заниматься гимнастикой, и вы скоро побежите.
Глаза Ларисы Петровны наполнились растерянностью.
– Наверное, я спутала, – заявила она через мгновение, – у меня душа болит!
– Тогда рекомендую настойку валерьяны, – тут же посоветовала я, – пиона или пустырника. Посоветуйтесь с доктором, есть огромное количество чудесных препаратов.
– Я никогда не жалуюсь, молча терплю мучения, – заявила Лариса, – понимаю: я обуза для Кары, лекарства денег стоят. А моя бедная доченька – единственная их добытчица! И печень у меня болит! Она лекарств не вынесет.
– Тогда вам нельзя есть торт, – заметила я, – тем более второй кусок!
Лариса Петровна уставилась на тарелку, где лежали остатки бисквита, щедро украшенного кремом.
– Да, я обуза, – прошептала она, – даже за столом мы говорим только о моих проблемах! Это ужасно! Кара, подай носовой платок, извини, что, как всегда, мешаю тебе пить чай, но самой-то мне не встать! Господи, бедная моя доченька! Досталась же тебе увечная мать! Из-за меня ты живешь в одиночестве.
– Мамуля, – устало сказала Карина, протягивая ей салфетку, – я очень тебя люблю.
– Нет, я жернов! – зарыдала Лариса. – Камень на твоей шее! Не спорь!
– Она и не собирается, – не выдержала я, – вы совершенно правы, паралитик – это жернов на шее. Кабы не вы, Карина бы вышла замуж!
Кара закашлялась, а Лариса перестала рыдать.
– Я обуза? – спросила она.
– Огромная, – подтвердила я, – вы так часто говорите о своем несчастье, что убедили Карину: мать – ее крест.
– Хочу еще торта, – тут же перевела разговор в другое русло Лариса.
– Вам нельзя, – не выдержала я, – у вас печень! А больная печень вызывает депрессию.
– У меня нет плохого настроения, – ляпнула Лариса, – просто скучно бывает. Без учеников трудно, я привыкла приносить пользу и работать с молодежью.
– Вы преподаватель? – спросила я.
– Русского языка и литературы.
– Значит, мы коллеги, я много лет преподавала французский.
– Что вы говорите! – обрадовалась Лариса.
– Сколько вы брали за урок? – поинтересовалась я.
– Десять долларов – стандартная цена, к вступительным экзаменам в институт я не готовила, слишком большая ответственность, – пояснила Лариса, – возраст моих учеников – двенадцать-тринадцать лет.
Я схватила даму за плечо.
– Лариса Петровна! Наша встреча неслучайна! У моей подруги Марины девочка-восьмиклассница, отвратительно пишет, представляете, в слове «ёж» она сделала четыре ошибки!
– Как это? – изумилась учительница.
– Написала «иошь», – засмеялась я.
– Да уж, – покачала головой Лариса, – это может показаться странным, но мне подобные случаи всегда были наиболее интересны!
– Возьмете Настю в ученицы?
– Я? – на этот раз совершенно искренне удивилась дама.
– Вы, конечно.
– Заниматься с девочкой?
– А что тут такого? Сейчас лето, педагоги не хотят работать, у детей каникулы, моя подруга не может найти репетитора, а Настю необходимо подтянуть!
– Но я инвалид! – выдвинула привычный аргумент Лариса Петровна.
