Брачный сезон - Галина Балычева
— А что он жульничает? — кипятился отец.
— Да ничего я не жульничаю, — на голубом глазу врал дед Фира.
— О Господи! Старые — что малые, — вздохнула тетя Вика.
Услышав от сестрицы такие обидные слова про возраст, отец сказал, что игра в дурака — для дураков и играть он больше не хочет.
«Ну и слава Богу», — подумала я и села полистать загадочную поваренную книгу. Димка пристроился рядом и вместе со мной тупо смотрел на странные значки, которыми были помечены отдельные буквы. Я перелистывала страницы и вспоминала, что действительно видела эту книгу в руках деда Мити. Я еще тогда спрашивала:
— Дедушка, а ты что, поваром хочешь стать? — Он смеялся и говорил, что хочет научиться готовить так же хорошо, как моя мама.
А не может ли такого быть, что дедушка Дмитрий, известный своей болезненной скрытностью, решил таким вот странным образом передать какое-то послание своим потомкам? Нелепо, конечно, но что возьмешь со старого, запуганного системой человека.
Ужасно не терпелось обсудить все это с Димкой, но уйти из гостиной было неловко из-за Лариски — гостья все-таки, а говорить при ней о семейных секретах было по меньшей мере глупо.
Наконец наши старики разругались в пух и прах. Дед обозвал Фиру шулером, тот не остался в долгу и назвал отца склеротиком, который не может запомнить, какие карты были скинуты. После горячих взаимных оскорблений они разбежались в разные стороны: отец — в кабинет, Фира — во двор.
Наконец и Лариска ушла, к нашей с Димкой радости.
Когда за ней захлопнулась калитка, я на всякий случай дождалась, чтобы она подальше отошла от дома и уже никто не смог бы нас подслушать, и тут же поведала домочадцам о том, что, кажется, именно эту книгу принес с собой дедушка Митя, когда они с тетей Надей приехали к нам после пожара.
— Ты думаешь, что эти значки есть не что иное, как зашифрованное письмо от деда? — взволнованно спросил Димка.
— А вдруг это так? — Я волновалась не меньше его.
Мы склонились над книгой, а Степка с Сережкой нависли над нашими головами. Димка начал читать подчеркнутые буквы, пытаясь сложить их в слова, но получалась полная абракадабра.
— Ерунда какая-то, — сказал он, — абсолютная бессмыслица.
— Бессмыслица для того, кто не умеет читать, — возразила я. — Посмотри, буквы подчеркнуты не одинаково, значит, в этом должен быть какой-то смысл. А ты читаешь все подряд. Предлагаю выработать систему дешифрования.
— Это как это? — заинтересовался Степка.
— Пока не знаю, но давайте попробуем выписать на отдельных листах сначала все буквы, подчеркнутые одной линией, потом подчеркнутые двумя линиями, и так далее.
— Правильно, — согласился Димка, — давай диктуй. Нет, для начала давайте-ка закроем все окна и двери. А то в последнее время что-то много любопытных развелось в нашем поселке.
Степка с Сережкой позакрывали все окна, задернули шторы и заняли свои места за столом.
Я внимательно просмотрела начальные страницы книги, нашла самую первую букву, подчеркнутую одной линией, и начала диктовать Димке букву за буквой.
Сережка со Степкой обсели его с двух сторон, как мухи, и пытались читать то, что он писал.
Димка исписал уже целую строчку и перешел на другую, когда Сережка влез со своими замечаниями.
— Тетя Маша, слова-то получаются, но смысла в них нет.
Мы уставились на Димкины каракули, по-другому это не назовешь, потому что он писал все буквы подряд, не разбивая их на слова. У него получилось одно слово длиной в полторы строки.
— Смотрите, что получается, — продолжал Сергей, — род свое века...
— Действительно, бессмыслица, — согласилась я.
Со второго этажа спустился отец, наверно, пришел с Фирой мириться.
— Что за дебаты? — спросил он. — Что вы там изучаете?
Мы рассказали ему о нашей догадке в отношении поваренной книги.
— Дешифровальщики из вас никудышные, — сказал отец. — Вы же видите, что буквы помечены разными значками, значит, в этом есть какой-то смысл.
— Это понятно, но что ты предлагаешь? — спросил Степка.
— Выпишите для начала отдельно буквы, помеченные одной чертой, потом буквы...
— Да мы именно этим и занимаемся, — сказала я.
— Так сразу и нужно всем писать: один — одно, другой — другое. Так... нас как раз четверо, — дед посмотрел на Димку и ребят. — Дайте мне ручку, я тоже буду записывать.
Все расселись вокруг стола и приготовились писать под мою диктовку, а я начала:
— Одна линия — буква «в», две линии — буква «м», точка — буква «ж», волнистая линия — буква «м», одна линия — буква «с»...
— Погоди, — прервал меня отец, — эдак мы до скончания века не управимся. Давайте договоримся так: один — одна черта, два — две черты, три — точка, четыре — волнистая линия. Ты, Марьяша, говори так: один — «в», два — «ж», три — «у» и так далее. Поняла?
— Поняла. Чего ж тут не понять? — Я продолжала диктовать:
— Два — «а», три — «и», четыре — «о»...
— Это во что вы тут играете? — нарисовался в дверях Фира. — В лото? Я тоже буду.
— Шулеров не принимаем, — сурово ответил отец, — иди погуляй.
— Кто шулер-то? — взвился Фира. — Сам играть ни во что не умеет...
Он покружил вокруг стола, заглядывая в наши листки, и простодушно спросил:
— В «балду», что ли, играете?
— У тебя и игры-то дурацкие: «дурак» да «балда».
— Кеша, ну шо ты взъелся на меня? — начал увещевать отца Фира. — Я в любую игру могу играть, только научите. Можно, я с вами сяду?
— Нет, дед, — ехидно ответил отец. — Все места заняты.
— Фира, мы не играем, — прервала я свою диктовку, — а пытаемся расшифровать поваренную книгу.
— А что ее шифровать? А если что непонятно, у Викуси спросите.
— Фира, сядь и не мешай. Так... я диктую дальше.
Я опять начала диктовать буквы, а Димка, отец и мальчишки — записывать.
Фира недолго наблюдал за процессом и вскорости потребовал, чтобы ему тоже выделили лист бумаги, он тоже будет записывать.
— Фира, — попытался объяснить
