Брачный сезон - Галина Балычева
— Тетя Вика, — крикнула я, — посмотри, что мы с Фирой нашли.
Тетушка, не прекращая что-то взбивать венчиком в мисочке, взглянула на книгу и ахнула:
— Да это же антиквариат, Боже ж ты мой. Я такую видела только у Льва Борисовича Бельского, а он повар в седьмом колене. Держи венчик, взбивай.
Тетушка сунула мне в руки мисочку, а сама, тщательно вытерев руки, села к столу и с блаженной улыбкой ребенка, увидевшего новую игрушку, осторожно открыла фолиант. Она аккуратно перелистывала страницы и то и дело ахала.
— Тетя Вика, если у тебя в коллекции нет такой книги, возьми ее себе.
Тетушка подняла на меня васильковые глаза, которые стали быстро-быстро наполняться слезами.
— Марьяночка, ангел мой, — она подскочила и сжала меня в объятиях.
Я чуть не уронила миску с неизвестным содержимым, которое продолжала взбивать.
— Тетя, задушишь, перестань, — прохрипела я.
В столовую заглянул отец.
— Что тут у вас? —спросил он.
— Фира — гений, — объявила я. — Он не только освободил чердак от хлама, он еще столько ценных вещей там нашел. Ты представляешь, в ящике со старыми игрушками валялся серебряный подстаканник, сработанный аж в 1893 году.
— Да ты что? — удивился отец. — Пойду посмотрю, — и он направился на чердак. Я тоже полезла вслед за ним, дабы продолжить разборку.
К вечеру мы втроем навели на чердаке полный порядок. Осталось только вытереть пыль и помыть пол. Эту часть работы мы доверили молодому поколению, пригрозив за невыполнение или ненадлежащее выполнение оставить их без сладкого. А из кухни уже доносились умопомрачительные запахи. Это тетя Вика осваивала рецепты из новой, а точнее, очень старой книги. Поэтому подгонять мальчишек не пришлось. Они в четыре руки и в две швабры быстро отдраили чердачное помещение.
Пока мы разбирались со всем хламом, Димка починил ручку крышки люка, подправил петли на слуховом окошке, расставил по местам имеющуюся на чердаке мебель, а теперь возился во дворе с ящиками от письменного стола. Он сказал, что, если их починить, стол прослужит еще сто лет, а на чердаке тоже мебель нужна, там можно даже кого-нибудь при случае поселить.
Плодов нашего совместного труда не видела только тетя Вика, поэтому Фира официально пригласил ее наверх — на презентацию, как он выразился.
Увидев просторные, чисто вымытые апартаменты, тетя Вика всплеснула руками:
— Да здесь же жить можно!
— Точно, — согласился с ней Димка и плюхнулся в кресло-качалку. — Вон там у стены поставлю раскладушку, между этими балками гамак повешу. Шкаф есть, стол есть, протяну удлинитель — будет свет. Все, решено... Сегодня переезжаю сюда. Фира, ты молодец, дружище. От тебя большая польза.
Фира чувствовал себя именинником и сиял, как новый медный пятак.
— Эй, люди! — раздался голос снизу. — Есть кто живой?
— Кажется, это Лариска, — сказала я.
Я спустилась первая, за мной потянулись остальные.
— Да у вас теперь каждый день пироги? — улыбаясь, спросила Лариска.
— Сегодня особенный случай, — ответила счастливая тетя Вика.
— А что такое, у кого-нибудь день рождения?
— Нет, просто праздник души.
— Хорошо живете. Праздники души у вас с пирогами.
— А ты, красавица, садись с нами к столу, — пригласила тетя Вика, — будет и у тебя праздник.
Когда все расселись вокруг самовара, тетя Вика торжественно поставила в центр стола огромное блюдо с пирогом «в клеточку». Поверх клеточек пирог был украшен румяными кленовыми листьями и почему-то цветами (из теста, разумеется), но главным украшением пирога были покрытые шоколадной глазурью четыре буквы, которые складывались с короткое слово «ФИРА».
Все в восхищении ахнули и наградили тетушку, а следом за ней и виновника торжества аплодисментами.
Тетушка сияла от счастья, а Фира, зашмыгав носом, принялся с преувеличенным вниманием рассматривать свои ботинки.
— Фире, как герою дня, — первый кусок, — скомандовал отец.
Тетя Вика отрезала большой кусок пирога с буквой «Ф» и подала его Фире.
— А почему Ферапонт Семенович — герой дня? — поинтересовалась Лариска.
— Он сегодня из нашего чердака, заваленного всяким хламом, сделал чудную мансарду, — ответил отец. — Теперь у нас трехэтажный дом.
— А еще он нашел там редкостную книгу по кулинарии, — пропела тетушка, — я о такой даже и не мечтала, а Марьяночка мне ее подарила. Кстати, этот пирог я испекла по рецепту из этой книги. Но знаете, что интересно, — продолжала тетя Вика, — вся книга как-то странно исчеркана.
— Ну, это бывает, — заметил отец. — Кому-то рецепт понравился, вот и подчеркнул для памяти. Книга, поди, во многих руках побывала.
— Если бы так, — возразила тетушка. — Не рецепты обведены, а подчеркнуты буквы в разных словах. Вот посмотрите...
Тетя Вика принесла кулинарный фолиант и открыла его на первой попавшейся странице. Действительно, в разных рецептах то там, то здесь в некоторых словах были подчеркнуты буквы: одни черточкой, другие двумя черточками, третьи точками помечены, четвертые волнистой линией. И так на многих страницах по всей книге. Чудеса, да и только.
Мы листали страницу за страницей и ничего не могли понять. Зачем кому-то нужно было изображать азбуку Морзе на кулинарных рецептах?
— Слушай, мать, — подал голос Степка, — а ведь ты говорила, что дедушка Дмитрий после пожара заявился сюда с какой-то книгой. Не с этой ли?
В мою голову тоже начала закрадываться догадка, и я уже открыла было рот, чтобы ее озвучить, но нас прервала тетя Вика.
— Давайте все-таки пирог попробуем, — сказала она, — а то чай остынет.
Пирог оказался совершенно восхитительным, и тетя Вика получила еще одну дополнительную порцию комплиментов.
После чая сели играть в подкидного дурака. Фира страшно жульничал, а отец злился, потому что все время проигрывал, и обзывал Фиру нехорошими словами. Не игра, а сплошные нервы с этими стариками.
— Вы можете
