Незнакомец. Суровый батя для двойняшек - Регина Янтарная
– О боги! – заламываю руки. – Дима, что ты творишь!
– Машенька, скорую вызвали. Приезжайте скорее! Я так беспокоюсь, Аленушка, наша светлая девочка, она так страдает.
– Еду!!! – кричу тихо и отключаюсь.
– Что стряслось? – Мирон нервно хватает меня за руки. – Ты бледная, как мел.
– Дочка. Аленка. Очередная ангина.
– Она в порядке?
– Как ты думаешь? Температура тридцать девять, а матери нет рядом. О боги! Это я во всем виновата, – мой голос дрожит и слезы бегут по щекам. – Если бы я осталась сегодня с ней, она бы не сотворила это с собой. В прошлую ангину у нее были такие адские боли в горле, что я молила небеса, чтобы они позволили мне переболеть за дочь.
Мысли мечутся в голове, пока ищу в сумочке ключи от машины. Не сразу вспоминаю, что меня привез водитель. И транспортного средства у меня нет, чтобы выехать сейчас же.
Слезы застилают глаза. Поверить не могу, что моя дочь, моя малышка пострадала из-за меня.
Почему это случилось сейчас? Когда я приехала к ее отцу, что сделать ему больно?
Может, небеса подсказывают мне не лезть в это дело? Месть еще никогда не заканчивалась хорошо ни для кого. Мечусь по комнате, Мир следует за мной.
В голове полный хаос, понимаю, что небеса меня предупреждают, что я иду по ложному пути. И я должна услышать их пока не поздно.
Наконец, Мирон устает от гонки по комнате, достигает меня, хватает за плечи и сжимает.
– Почему она съела это гребанное мороженое? Чтобы вернуть тебя? Зачем он учит детей шантажу и манипуляциям? Почему он так обращается с детьми? Будто создает из них оружие массового поражения? Как он смеет так обращаться с малышами? – Мир фактически трясет меня за плечи. Он обращается с крохами как с неродными. Нет не так. Он будто ненавидит их и отыгрывается на них!!!
Жгучие слезы бегут по щекам. Мотаю головой.
– Аленка ему не родная дочь, – шепчу я.
– А Лёша?!
– Ты правда ничего не понимаешь? Или прикидываешься, так легче оправдать себя? – спрашиваю с надрывом.
– Я не понимаю! – Мир гневно и озадаченно смотрит мне в глаза.
– Это твои дети! Ты – отец Аленки и Алешки, – выпаливаю, глотая слезы.
Пока Мирон хлопает глазами, открывая рот и не издавая ни одного звука, я опрометью бросаюсь на выход.
– Ключи от машины где?! – требовательно смотрю на мужчину.
– На тумбе в холле, – машинально сообщает бывший.
Спустя пять минут уже гоню на бешеной скорости к своему дому. В принципе, я приняла для себя все решения. Не позволю Диме и отцу делать из себя и своих детей оружие мщения. Хватит. Баста.
Как только Аленушка выздоровеет, заберу малышей и сбегу, куда глаза глядят.
Глава 40
Маша
Спускаюсь в гараж Мирона, в руках у меня брелок от сигнализации, на котором болтаются ключи от машины.
Не сразу понимаю, в какую машину из двух должна сесть. Нажимаю на кнопку и тут же слышу тихий щелчок.
Темно-синий седан.
Направляюсь к автомобилю. Было бы лучше, если бы Мирон сел за руль и довез меня до дома. У меня ватные ноги и удары сердца отдаются в ушах.
Последние четыре года жизни моих детей сжимаются до одной точки, и я снова оказываюсь в родильном отделении, где держу двух своих крох у груди и думаю о том, что у них нет настоящего папы. Их некому любить, кроме меня.
В тот день я поняла, что буду сильной и терпеливой. Тогда мне было двадцать, и я не знала, как это сделать. Страх и паника окутывали меня, сжимали виски и мешали правильно рассуждать. Я не понимала, как мне преодолеть животный страх перед мужем и отцом. Я была их марионеткой. У меня не было сил сопротивляться. К тому же, желание отомстить, и обида делали меня слабой и подчиняемой. Я шла на поводу у тех, кто не видел во мне человека, женщину, мать. Кто хотел одного – использовать меня… сначала как инкубатор для рождения наследников, затем как грозное оружие против человека, который «сломал» жизнь моего отца, лишил его власти.
С трудом завожу машину, руки дрожат. Выезжаю из гаража, затем из ворот на территорию поселка. Через пять минут уже мчусь по шоссе в сторону дома.
Ни черта не могу сконцентрироваться на дороге. Не вижу ничего, еду наобум. И только молюсь небесам:
– Только бы всё было хорошо с доченькой, – шепчу я, вновь и вновь.
В голове звучит голос доченьки. Ее звонкий смех. Визуально смотрю в ее радостные умненькие папины глазки.
Слезы текут по моим щекам. Не вижу дорогу совсем, всё плывет, но я продолжаю давить на газ, ускоряя темп. Будто скорость может что-то изменить.
– Поскорее добраться до дочки! – гремит в моем сознании одна единственная мысль.
Хочу обнять свою девочку, убедиться, что температура падает.
Чувствую, что могу преодолеть всё, лишь бы поскорее преодолеть этот долгий путь до дома. Мне срочно надо услышать тонкий осипший голосок дочери, увидеть ее глаза, сказать ей, что она в безопасности, потому что мама рядом.
Моргаю, чтобы сбить слезинки с ресниц. Мешают хорошо видеть темную дорогу.
Наконец, нормальное зрение возвращается ко мне, и я вижу, как на меня летит полтонны. Вспоминаю мгновенно, что в этих краях автомобилисты часто встречаются с лосями. И встречи эти, почти всегда заканчиваются печально для водителей.
Маша!
Мгновенно перед глазами возникает знак «Дикие животные», который мой мозг полностью проигнорировал, потому что был занят другим объектом.
Если бы я вовремя снизила скорость, то всё могло бы обойтись. Я бы следила не только за дорогой, но и за обочинами.
Но я была невнимательна! И теперь расплачиваюсь за это. Блестящие глаза лося приближаются, его силуэт становится все мощнее и вот я уже могу разглядеть его полностью.
Господи!
Почему дорога пустая? Обычно хоть кто-нибудь предупредит, помигает фарами, включит аварийку, сбавит скорость.
Рука машинально тянется к клаксону, но мозг кричит, что не стоит пугать непредсказуемое животное.
Нога ложится на тормоз, но тут же понимаю, что уже не успею остановиться. Удара не избежать.
Вцепляюсь в руль мертвой хваткой и немного беру влево от лося. Я рискую, потому что он может броситься влево. А может, он здесь не один?
Так и происходит – он думает – я нападаю, и берет влево.
Нога снова ложится на тормоз. Торможу, пригибаюсь, иду на лобовое столкновение.
– Пожалуйста-пожалуйста,
