Эльвира Барякина - Гроб с музыкой
— Ты их знаешь? — проговорил тот, всеми силами стараясь подчинить себе расползающиеся ноги.
— Конечно! Майонезовскую банду все знают — она же крыша у половины города.
Они юркнули в какой-то коридор за сценой, и Алик остановился перед низкой дверкой, на которой несмывающимся маркером было написано по-английски: «Superstar».[10]
— Где мы? — прошептал Леха, едва ворочая пересохшим языком.
Алик быстро открыл замок и втолкнул Леху внутрь.
— Это моя гримерка. Отсидишься пока здесь.
Щелкнул выключатель. Все стены вокруг были обклеены плакатами и фотографиями, на вешалках висели шляпы, боа, блестящие тряпки.
— А, так ведь ты стриптизер! — вспомнил Леха, валясь в кресло.
Алик сердито передернул плечами.
— Я танцор!
Его взгляд упал на допотопный будильник, стоящий на полочке перед большим гримировочным зеркалом.
— Черт! У меня же выход через три минуты!
Он лихорадочно стал скидывать с себя одежду и облачаться в какую-то полупрозрачную маечку и узкие штанишки.
Леха отвернулся, чтобы не смотреть на это безобразие.
В этот момент в дверь постучали. Оба чуть не подскочили на месте от неожиданности.
— Прячься! — прошептал Алик одними губами, показывая на стоящий в углу шкаф.
Путаясь в собственных конечностях, Леха кое-как раздвинул висевшие в нем одежки и запихался внутрь.
— Кто? — громко спросил Алик.
— Это я.
Он облегченно передохнул:
— А это ты, Юлечка!
Дверь открылась, и в гримерку вошел вспревший высокий молодой человек в военной форме нараспашку и с накладными ресницами.
— Привет, ты чего так долго возишься?! — накинулся он на Алика. — Твой выход!
— Сейчас, сейчас!
Алик подбежал к зеркалу и провел по щекам пуховкой с пудрой.
— Все я побежал! Переоденешься, дверь захлопни!
Юлечка повесил свой костюм на вешалку.
— Ладно. Да, кстати, я тут тебе фотки принес, — сказал он, выкладывая на столик пухлый альбомчик.
Алик кивнул.
— Оставь там.
И выбежал за дверь.
«Вот, блин, попал! — подумал Леха, разглядывая в щелочку переодевающегося Юлечку. — Стрип-бар какой-то!»
Ему надо было собраться с мыслями. Все навалилось слишком неожиданно. Мало Ярославны, так на него теперь еще открыл охоту Майонез со своими бандитами. А им вряд ли можно объяснить, кого он вынес из дома Ольги. «Чем же таким торговал Измайлов? — неотступно крутилось в мозгах. — Что в нашем мире может стоить сто пятьдесят штук баксов? Да еще что-то такое, что может понадобиться Майонезу и хозяевам Ярославны? Они заплатили Измайлову, но не получив товар, требуют аванс назад».
Наконец Юлечка переоделся в человеческую одежду и, захлопнув дверь, ушел. Некоторое время Леха сидел в своем шкафу, но вскоре у него затекли ноги, и он все же решился выбраться наружу. Его мучил жуткий сушняк. Заметив на столике бутылку с минералкой, он вцепился в нее и выглотал единым махом почти половину. После столь обильного возлияния ему чуть-чуть полегчало.
Сев в кресло перед зеркалом, Леха принялся рассматривать сначала себя, а потом окружающую среду. На себя самого глядеть было противно: глаза красные, рожа желтая, волосы в разные стороны. Слава богу, что хоть запахи в зеркалах не отражаются. Леха дыхнул себе в ладонь и понял, что сегодня ему лучше не целоваться. Впрочем, к его удивлению, на благодатном гримировочном столике оказалась и початая пачка «Стиморола Pro-Z», того, что с голубыми кристаллами. Леха решил, что уж если грабить несчастных стриптизеров, то от одной жвачки они явно не обеднеют.
Сидеть просто так было скучно, и Леха взялся за принесенный Юлечкой альбомчик. Он был битком набит какими-то любительскими снимками: Юлечка в Москве на Красной площади, Юлечка у какого-то памятника, Юлечка с дружками… Но когда Леха перевернул очередную страничку, у него просто глаза на лоб полезли: на фотографии был изображен Юлечка в обнимку с Измайловым. Причем оба были голыми. Дальше и вовсе пошло что-то несусветное: они то резвились в речке, то лежали на каком-то пляже, то целовались взасос… А потом к ним присоединились еще и Алик с… — и тут Леху окончательно добили… — с Геной!
— Мама, куда я попал? — пожалел сам себя Леха. — Они же все голубые!
У Кобеца случился шок и сексуальная травма одновременно. Он представил себе, как можно было целоваться с Измайловым, и его чуть опять не стошнило.
И тут Лехин взгляд упал на небольшую коробочку, стоящую прямо перед его носом. Она была почти доверху забита сигарами. А рядом — среди склянок с гримом и кисточек лежала упаковка накладных ногтей.
У Лехи помутилось в глазах. «Так Измайлов был с Аликом, а не с женщиной в день своей смерти! Ноготь и сигара — всего лишь стриптизерский реквизит!» Леха вспомнил, как он умилялся над этим ногтем, думая, что он Ярославнин, и ему капитально поплохело. На дне рождения Бори Алик ковырял точно таким же ногтем кожуру от банана. И только полный идиот не заметил бы, что он искусственный. Да и потом, как он мог сразу не понять, что Алик — с «голубизной»? Бог с ним, с внешним видом! Он же в «Голубятне» работает. Одно название что стоит! И Борю Алик защищал, потому что точно знал, что он не виновен. А на самом деле он сам оказался замешанным во все это.
Судя по фотографиям и по рассказам Алика, он был «любовью» Гены, а его приятель Юлечка — «любовью» Измайлова. Значит, в «Ворошиловце» Алик назло Грушкову решил поразвлекаться с Сережей, показал ему какой-нибудь стрип-номер с сигарой… Стоп! А что же дальше произошло? Алик вряд ли мог угробить Измайлова одним молодецким ударом, он же совсем дохлый…
Но Кобец не успел додумать эту мысль, так как в замке послышался скрежет ключа. Побросав все, Леха кинулся в спасительный шкаф.
Это был Алик. Он весь взмок, прозрачная маечка прилипла к спине от пота.
— Ты тут? — позвал он, но в эту секунду в дверь кто-то постучался, и в гримерку вошла Ярославна — с большим букетом роз, бутылкой шампанского и двумя фужерами. «Черт!» — только и смог простонать Леха.
— Что вам надо? — ошеломленно проговорил Алик.
Не отвечая, Ярославна прошла к столику, поставила шампанское и фужеры.
— Браво, — произнесла глуховатым, как бы сдавленным от волнения голосом. — Я видела ваш танец… У вас талант, Алик…
Даже Лехе было видно, как лицо Алика порозовело от удовольствия. Между тем Ярославна ловко открыла бутылку и разлила шампанское по бокалам. Протянула один из них Алику.
— Я хочу выпить за ваш успех.
Он пригубил вино.
— Я не понимаю…
— А что тут понимать? — беспечно махнула рукой она, садясь в кресло так, чтобы ее ноги были представлены на всеобщее обозрение. — Вы и сами знаете, что такому молодому человеку, как вы, место не здесь, а в Москве.
У Алика загорелись глаза.
— А вы разве можете мне чему-нибудь помочь?
— Ну, у меня есть кое-какие знакомые в Москве, — сладко промурлыкала Ярославна.
«Коза! — в бессильной ярости подумал Леха. — Что она еще за игру затевает?»
— Только вам придется попросить своего друга Геннадия чуть-чуть помочь вам материально, В шоу-бизнесе, к сожалению, все двигают деньги.
Алик сразу сник.
— Да Генка сам без копейки сидит! У него тут было много бабок, так он себе новую тачку прикупил. А больше у него нет и, по всей видимости, не будет. А потом… он убьет меня на месте, если я только заикнусь о переезде в Москву.
— Вот как? — задумчиво протянула Ярославна. — Вам все-таки стоит его поуговаривать. Не думаю, что он готов загубить вам всю карьеру… Тем более, что вы же не собираетесь его бросать, не так ли? А с деньгами мы что-нибудь придумаем.
— Что?
Ярославна улыбнулась, поднимаясь.
— Скажите Гене, что если ему хочется зарабатывать так же, как раньше, то ему надо обратиться ко мне. Он не пожалеет… Ну, всего хорошего?
— До свидания… — проговорил Алик, совершенно ошеломленный всеми этими перспективами.
В этот момент дверь снова открылась, и в нее ввалилась запыхавшаяся Топ. Увидев ее, Ярославна невольно фыркнула ироничным смешком. Их взгляды скрестились. «Только бы не подрались! — взмолился Леха у себя в шкафу. — Я с ума сойду, если мне придется их разнимать!»
— Что ты тут делаешь? — с вызовом спросила Топ. У нее явно чесались руки как следует вмазать Помпадуре.
Но Ярославна не стала ожидать продолжения конфликта.
— Счастливо оставаться, — сказала она Алику и тут же исчезла.
Как только дверь за ней захлопнулась, Топ дала волю своему гневу и от души влепила Алику пощечину. Тот повалился, схватившись за щеку.
— Топ, ты с ума сошла! — взвыл он, но она уже подхватила его за грудки и поставила на ноги.
— Ах ты предатель! Нашел, кого привечать! Да еще с цветами! Зачем она к тебе приходила? Отвечай!
Алик что-то неразборчиво пробормотал, всхлипывая. Но Топ уже бросила его и начала один за другим выдвигать ящики стола и рыться в разбросанном по углам реквизите.
