Пьер Сувестр - Фантомас – секретный агент
Сказав это, священник закутался в свой плед, закрыв глаза и стараясь уснуть.
«Мы едем к Руану!»
Не осмеливаясь пошевелиться из страха вызвать гнев своего компаньона с таким нервным характером, Фандор обдумывал, что может означать это направление. В Руан? Зачем его, капрала Винсона, служащего в Вердене, везут в Руан? Зачем шпионам понадобился в Руане капрал Винсон? И что же это за таинственный сверток, уложенный на полу в машине, который нельзя перенести на переднее сиденье?
Убедившись, что священник крепко спит, журналист, под ногами которого находился этот драгоценный сверток, попытался выяснить, что в нем. Но сколько он ни старался обвести концом сапога контур предмета, спрятанного под серой тканью, он никак не мог понять, что это. Под тканью был еще соломенный тюфяк, и толщина этой упаковки препятствовала исследованию.
Кто был этот аббат? Во всяком случае, это был француз, потому что в его речи не было ни малейшего акцента. Его сутана не была маскировкой, он носил ее так естественно, что тут нельзя было обмануться. И потом, у него были тонкие руки, руки служителя церкви, никогда не занимавшегося никаким физическим трудом.
Фандор так глубоко задумался, что не замечал течения времени.
Машина спускалась с холмов, поднималась по откосам, пожирая километры. Когда стали подъезжать к Боньеру, журналист, пристально вглядывавшийся в дорогу, будто собирался за каким-то поворотом увидеть реальную цель этого неожиданного путешествия, почувствовал, что аббат наблюдает за ним из-под полузакрытых век.
— Вы уже проснулись, господин аббат? И не решаетесь открыть глаза?
— Я спрашиваю себя, где мы находимся?
— Подъезжаем к Боньеру.
— А, хорошо…
Вдруг священник совсем выпрямился и сбросил плед, до тех пор покрывавший его ноги, на таинственный сверток.
— Делайте, как я, капрал, — приказал он. — Особенно в Боньере мы должны избежать любопытства властей. В Боньере много воинских частей, а у полковника слава очень строгого командира.
Фандор взглядом просил объяснений у своего компаньона.
— Вы что, ничего не понимаете, капрал Винсон? Я считал вас более проницательным. Каждое мое слово приводит вас в изумление. От этого можно прийти в отчаяние! Ах, вот и Боньер, проедем через город без единого слова. Как только мы окажемся на шоссе, я дам вам разъяснения.
Когда городок остался позади, священник повернулся к Фандору.
— Скажите, капрал, — сказал он, уверившись, что дорожный ветер и шум машины мешают шоферу слышать его слова, — как вы думаете, что в этом свертке?
— Господи боже, господин аббат…
— Там, капрал, целое состояние для меня и для нас… артиллерийское орудие 155-R, скорострельная пушка. Улавливаете важность этого? Сегодня мы будем ночевать в окрестностях Руана, а завтра рано утром отправимся в Дьепп… а там, ввиду того, что меня знают, и было бы опасно, если бы меня увидели, мы с вами расстанемся, капрал. Вы поедете с шофером, найдете маленькую яхту, приметы которой я вам сообщу; матрос на ней — наш друг, и вы должны будете только отдать ему этот сверток. Он передаст его, кому надо, в открытом море.
Ошеломленный услышанным, в ужасе от авантюры, в которую он ввязался, Фандор несколько минут молчал.
«Ну, ладно! — подумал он. — Раз так случилось, я знаю, что должен непременно сделать: надо найти средство, чтобы это орудие, нисколько не напоминающее мой чертеж, исчезло еще до встречи с матросом. Как ни выгодно нам мое расследование, я все же не рискну отдать врагу или просто иностранцу подобный предмет».
Но ему не пришлось долго размышлять, потому что его компаньон продолжал:
— А теперь, капрал, я полагаю, вы достаточно осведомлены и понимаете, что́ вам грозит, причем, больше, чем мне. Ведь вы — солдат в форме.
«Ситуация осложняется. Я в лапах у этого проклятого кюре и совершенно беззащитен. Я вынужден ему подчиняться. Если бы я был в гражданской одежде, я имел бы право войти в любое военное учреждение и сообщить, что открыл намерение аббата передать артиллерийское орудие врагу. Но — в форме? Что делать? Конечно, меня обвинят в посредничестве, меня засадят в тюрьму… Придется приложить огромные усилия, чтобы меня освободили раньше, чем через шесть месяцев».
Но тут им овладело еще одно сомнение. Ему казалось все более и более странным, что подобная миссия была поручена ему, капралу Винсону из Вердена. У шпионов, наверняка, была тысяча других агентов, способных с честью справиться с опасным поручением. Так зачем же, после стольких тайн и предосторожностей, этот священник так свободно заранее сообщил ему о содержимом свертка? Зачем эта остановка в окрестностях Руана, куда они должны были приехать ночью? Почему не ехать прямо в Дьепп? С такой машиной не было нужды останавливаться посреди пути. А значит?
Фандор почувствовал, что дрожь пробежала по его жилам.
«Боже мой, что, если этот тип издевается надо мной? Если вчера, сегодня… неважно, когда эти люди узнали, кто я? И зная, что я не Винсон, они изобрели такую ужасную хитрость — заставили меня надеть форму, положили в машину артиллерийское орудие, компрометирующее меня, с тем, чтобы выдать меня в Руане или где-то еще военным властям?»
Аббат вытянулся на сиденьи машины, он снова дремал. Фандор украдкой разглядывал своего дорожного товарища. При внимательном рассмотрении лицо священника вдруг показалось ему странным. Слишком ровные брови, наверное, нарисованные? И потом, какая тонкая кожа… никаких признаков бороды! Из-под сутаны виднелась обувь священника, обычная обувь аббата, башмаки с серебряными пряжками… Это не вызывало интереса, но какая тонкая ножка?!
— Господин аббат, — попросил Фандор, когда машина ехала деревней, а священник открыл глаза, — я умираю от холода. Нельзя ли нам остановиться на минуту, чтобы выпить стакан рома? Это нас согрело бы.
Священник молча сделал шоферу знак остановиться у захудалого кабачка.
— Подайте шоферу коньяк, — приказал он хозяйке, — господину стакан рома, а мне анисовой!
«Анисовая, — думал Фандор, влезая в автомобиль, — это ликер для священника, для подростка… для женщины… Ах, дьявол! Я не могу успокоиться. Я предпочел бы удрать».
Священник прервал размышления Фандора.
— Через час мы будем в Руане, пересечем город и остановимся на несколько километров дальше, в Барантене; я знаю там очень хороший маленький отель.
Фандор ничего не ответил, он думал: «Поедем в Барантен! Но если появится хоть малейший признак, что этот дядя хочет меня выдать, я знаю кой-кого, кто спасется бегством… и знаю, как!»
Глава 20
МУЖЧИНА ИЛИ ЖЕНЩИНА?
Они подъезжали к Руану. После быстрого спуска дорога повернула направо, она вилась теперь по склону холма, ограниченная с одной стороны Сеной, с другой — крутыми прибрежными скалами, а вдалеке, в серой дымке на горизонте, возвышалась руанская святыня, предмет поклонения всей округи — Нотр Дам де Бон Секур.
Они уже въехали в предместье города, и машина, замедлив ход, должна была пробираться между тележками огородников, которые, выехав откуда-то, длинной чередой продвигались к столице Нижней Сены.
— Мы остановимся в городе? — спросил журналист священника.
— Да, я думаю, что нам нужно взбодриться и, кроме того, у меня есть поручение к владельцу одного из гаражей.
«Внимание! — подумал Фандор. — Поручения, которые выполняет этот аббат, могут быть интересными. Берегись! При малейшей опасности, мой маленький Фандор, при малейшем признаке того, что этот кюре что-то скажет о твоей скромной личности, даю тебе две минуты, чтобы удрать во все лопатки, не прощаясь и не благодаря…»
Но молодой человек знал Руан. Он знал, что, направляясь в Барантен, машина, обогнув широкую площадь, окруженную новыми казармами, должна следовать по набережной, пересечь весь город из конца в конец, выехать к знаменитому мосту-парому и, наконец, вернуться на шоссе.
«Если мы не отклонимся от своего пути, если мы остановимся у одного из гаражей, которые расположены вдоль набережной, все будет хорошо… в случае тревоги, я думаю, что через сто метров мне встретится один из трамваев, курсирующих по Руану, я вскочу в него, и черта с два кюре осмелится бежать за мной».
Машина тем временем достигла моста через Сену в конце улицы Жанны д’Арк. Путешественники находились теперь в самом центре Руана. Шофер обернулся.
— Позволит ли мне господин остановиться? — спросил он у священника. — Мне нужны вода и бензин.
Аббат указал пальцем на гараж:
— Остановитесь там.
Едва автомобиль встал у тротуара, а шофер начал с трудом открывать многочисленные бидоны для бензина, как священник устремился внутрь гаража.
— А неплохо размять ноги! — сказал Фандор, без каких бы то ни было объяснений следуя за ним по пятам.
