Людмила Милевская - Вид транспорта — мужчина
Можно было бы на этот вопрос не отвечать, но Денисия решила, что терять ей нечего. Волею случая он увидел ее, ничего не произойдет, если узнает, что с ней стряслось. Набрав в легкие воздуха, она на одном дыхании выпалила:
— Мне жить негде. У меня было три сестры, теперь ни одной не осталось!
И заплакала.
Аронов изумился:
— Три сестры?
— Да, в нашей семье произошло чудо, — сквозь слезы сообщила она. — Мама родила пять однояйцевых близнецов. О нас даже в газетах писали. Одна малютка умерла почти сразу, от кори. Осталось четыре девочки. Вы со всеми были знакомы. Федька работала в гостинице, Степка — у Азера. За нее я пирожками торговала. Зойка замужем была за банкиром. А я в университете училась. Первой Зою убили, потом Федору жених ее сдал, а Степаниду по подсказке Пыжова застрелили, совсем недавно, сегодня…
Здесь она судорожно зарыдала и продолжить рассказ не смогла.
Аронов был потрясен. Он с ужасом смотрел на борющуюся с рыданиями девушку и ничего не мог сказать. Это было похоже на шок.
Вдруг он вздрогнул, очнулся и воскликнул:
— Тихо!
Денисия замолчала и испуганно уставилась на него, спросив:
— Что?
— Мне кажется, где-то бабахнуло.
Она прислушалась, но ничего не услышала:
— Нет, вам показалось.
И в этот момент раздался новый звук, похожий на глухой хлопок.
— Наверху стреляют! — ужаснулся Аронов и, презрев опасность, помчался обратно, освещая фонариком путь.
Денисия, сама не зная зачем, понеслась за ним, хотя логичней было бы остаться на месте — ведь глупо спешить туда, где стреляют. Впрочем, русские люди зачастую поступают именно так.
В комнате, где находился стол, горел свет, хотя Пыжов его точно гасил. Аронов резко остановился у двери, не решаясь переступить порог. Денисия налетела на него и ахнула, испуганно выглядывая из-за спины. Пыжов, скрючившись, лежал у лестницы.
Первый выстрел пришелся ему в живот, второй в голову. Наверху все двери были распахнуты — внутрь врывался шум вечернего города. Денисия прямо из подвала увидела пронзительно ясное небо и звезды.
И Аронов увидел их.
— Никого нет! Убийцы сбежали! — крикнул он, кидаясь наверх и закрывая на все замки входную дверь.
Вернувшись, он нагнулся к Пыжову.
— Жив? — спросила Денисия.
Аронов вздохнул:
— Да какой там. Контрольный в голову…
«Так и умер Пыж. Нас сдал, думал, спасется, но и его не пощадили. Собаке собачья смерть», — безразлично подумала она и спросила:
— Что будем делать?
— Милицию надо вызывать, — сказал Аронов и, взглянув на стол, присвистнул:
— Ни хрена себе, папку сперли.
— Какую папку? — спросила Денисия, осторожно нащупывая на груди под пальто свой трофей.
— Да папку я Пыжову принес.
— А что в ней было?
Аронов растерянно развел руками:
— Не знаю. Меня попросили, я передал.
— А зачем вы приходили к Пыжову?
Он замялся:
— Да так, были у нас дела.
— И касались они именно этой папки, — уверенно констатировала Денисия.
— Не-ет, — ответил Аронов и, изучающе взглянув на нее, спросил:
— Так ты думаешь, его из-за этой папки убили?
— Я этого не говорила.
— А что ты говорила?
— Ничего.
Аронов задумался. Денисия, не спуская с него глаз, тоже усиленно размышляла, как бы сбежать.
Дверь он закрыл. Она не успеет открыть и одного замка, как он ее догонит…
Вдруг он кинулся к ней:
— А ну рассказывай, что здесь произошло?
— С чего вы взяли, что я знаю? — искренне удивилась она и напомнила:
— Мы же все это время не расставались.
— Но ты говорила, что Пыжов вас сдал. Кому?
Денисия грустно покачала головой:
— Не знаю.
Он схватил ее за руки и потряс:
— Ты убила сестру?
— Нет! — закричала она. — Вранье! Ее банкир и его дружок убили!
— Но милиция разыскивает тебя!
— Не меня, а Зою. И вообще, оставьте меня в покое. Зачем вы спрашиваете? Хотите помочь?
Аронов отпустил Денисию и признался:
— Для начала разобраться хочу, кто ты: жертва или преступница.
— Я жертва. А если вы вызовете милицию, то буду труп.
— Почему?
— Что-то изнутри мне подсказывает, — грустно съязвила она.
— Но почему?
— Зоя что-то неосторожно подслушала, ее убили.
Я сидела в кладовке, она меня спрятала. Когда убийцы ушли, я с ней ролями поменялась.
— Зачем? — удивился Аронов.
— Не знаю, — всхлипнула Денисия и взмолилась:
— Пожалуйста, не сдавайте меня милиции. Лучше просто уйдем отсюда, и все.
— Так не получится. Наш общий с Пыжовым приятель, тот, который и передал эту папку, знает, куда я поехал. К тому же меня могли видеть. Сюда я не скрываясь входил. Если сбегу, у меня будут неприятности. Разумней все же вызвать милицию.
Денисия всплеснула руками:
— Но я-то влезла через форточку. Меня не видел никто, а неприятностей у меня уже столько, что хуже не будет. Пожалуйста, отпустите меня.
— Да не хочу я тебя отпускать! — взорвался Аронов.
Она опешила:
— Почему?
— Ну куда ты пойдешь?
— Какая вам разница?
— Значит, разница есть. Ты пойми, я журналист, хочу разобраться в твоей истории, помочь тебе хочу.
Денисия, сузив глаза, спросила:
— Журналистское расследование хотите устроить?
— Да, хочу.
«Врешь ты все. Любому младенцу известно, что все ваши расследования — это самые заурядные „сливы“», — подумала Денисия и спросила:
— И как же мы с вами поступим?
Аронов положил руку на ее плечо и сказал:
— Рассказывай, что с тобою случилось?
— И вы не будете милицию вызывать?
Он замялся:
— Нет, милицию вызову все равно. Ладно, давай сделаем так: ты отправишься в мою машину и спокойно там посидишь, пока я здесь закончу.
— А потом?
— А потом что-нибудь придумаем.
— Хорошо, — согласилась Денисия.
ЧАСТЬ II
Итак, мужчина для женщины — важнейшее средство передвижения по жизни. Этот вид транспорта, радуя нас разнообразием форм, размеров, цветов и оттенков (от гигантов до карликов, от жгучих брюнетов до пламенно-рыжих), зачастую исполняет лишь декоративную функцию. Иной является роскошным дополнением театральному платью, другой чудесно смотрится в интерьере квартиры, хотя многие великолепно гармонируют только с диваном. Но несмотря на то, что мужчина не оправдывает ожиданий и по движущей силе своей скорей способен везти любимую женщину не к счастью, а к могиле, все же складывается впечатление, что как вид транспорта он незаменим. Некоторые утверждают, что мужчина никогда не выйдет из моды.
Возможно, но так ли это хорошо, если нас, женщин, даже самые скоростные из них увозят совсем не так далеко, как хотелось бы, и порой совсем не туда, как уже говорилось выше. Усугубляет проблему то, что нет никакой надежды ждать от них большего. Почему? Да потому, что каждая из нас компетентно может сказать про своего: эгоист и неумеха. И уже не важно, что она с мечтательной надеждой смотрит на чужого — там все то же: неумеха и эгоист. Так стоит ли удивляться несовершенству нашего мира ? Ведь мир мы доверили строить своим мужчинам: неумехам и эгоистам.
Да, согласна, когда на слабые женские плечи вдруг ложится нечеловеческий груз современной жизни, невольно наступает шок и подгибаются колени. Мгновенно является мысль, что лучше ехать, чем идти, как следствие — поиск свободного мужчины. Но здесь резонно заметить: шок — плохой советчик. Уверяю, мужчина — не самое лучшее средство передвижения по жизни. Что — самое?
ТЫ, моя дорогая! Имея СЕБЯ, бессмысленно и опасно надеяться на какого-то там мужчину.
Скажи себе смело и четко: «Что такое — он? Вот я — это, я!»
И.., вперед!
Здесь, правда, появляется опасность, что мгновенно найдется ездок и у тебя. Но нам ли бояться? Известно любому: на женщине далеко не уедешь — где сядешь, там и слезешь. Мы, женщины, везем только тогда, когда хотим этого сами.
Каждая из нас умеет элегантно затормозить и твердо сказать: «Милый, стоп! Это твоя остановка. Дальше я поеду сама…»
Первым ласточкам, тем, которые именно так поступили, эту часть своего опуса и посвящаю.
Глава 1
Конечно же, Денисия и не подумала дожидаться Аронова. Она припустила со всех ног сразу же, едва вырвалась из архива. Куда? Да куда глаза глядят, лишь бы подальше от жуткого места.
Отбежав на безопасное расстояние и почувствовав, что страх отступил, она вспомнила про папку.
Захотелось немедленно заглянуть в нее. Отправиться в людное место Денисия не решилась и устроилась в парке на скамейке под фонарем. Озябшими и непослушными от холода пальцами она ворошила листы бумаги и жадно читала, но понять ничего не могла.
«Эх, показать бы все это Лариске, — сокрушалась она. — Я в этом деле полный профан, а уж Ларка разобралась бы, недаром несколько лет специализировалась на экономических преступлениях».
