Людмила Милевская - Вид транспорта — мужчина
— Бертран Машикули? Знакомое имя. Он приезжал в Россию?
— И не раз.
«Возможно, мы виделись с ним на посольском приеме», — подумала Денисия и спросила:
— Кто он?
— В прошлом видный политик. Сейчас отошел от дел, но все еще продолжает пользоваться весом. Только… — запнулся Боровский и продолжил с легким смешком:
— Хотя вам это даже на руку.
Денисия насторожилась:
— Что — это?
— Бертран старый прожженный волокита, но не пугайтесь. За рамки дозволенного, если сами не захотите, он не выйдет.
— Конечно, не захочу.
— И не надо. Вы молоды и симпатичны. Он будет рад и этому факту. Бертран в глубине души по-прежнему романтик-мальчишка. Вообще-то он, как любой политик, все больше заботится о себе и ленив на дела хорошие, но, когда речь заходит о милых крошках, здесь Бертран становится рыцарем и способен на подвиги. Да-да, вы правы, надо ехать в Париж. Думаю, Машикули будет противна одна только мысль, что столь хорошенькая девушка, как вы, может погибнуть от руки злодея. Безусловно, он вам поможет.
— Дай-то бог, — выразила пожелание Денисия.
— Бог даст, — заверил ее Боровский. — Касаемо Машикули я абсолютно уверен, а вот как вывезти вас из страны, пока не знаю. Вы сейчас где? Впрочем, нет, не говорите. Скажите только одно: вы в безопасности?
Денисия оглянулась вокруг: в парке ни души.
— Вроде да, — подрагивая от холода, сообщила она.
— Тогда подождите секунду. Я лекарство приму — сердце опять прихватило.
В трубке послышались шорох, журчание воды, тяжелые вздохи.
«Хоть бы старик не загнулся раньше, чем переправит меня во Францию», — с юношеским эгоизмом подумала Денисия.
В унисон ее мыслям Воровский пробормотал:
— Тут раньше времени коньки бы не откинуть, ну да постараемся. Вы без меня, деточка, пропадете. — И, не давая Денисии времени на расстройство, он продолжил уверенно и даже с напором:
— Документы — ерунда. Здесь проблем не будет. Визу вам тоже быстро откроют, когда придет пора, а вот где вам отсидеться — не знаю. Я, как вы понимаете, не свободен. За мной следят. Спрятать вас не сумею.
Друзья у вас есть?
Денисия всхлипнула:
— Есть, да Карлуша про всех уже знает.
— А вот и нет, — утешил ее Воровский. — Про вас он как раз ничего и не знает. Вы же убиты. Не знаю даже я. Вы такая скрытная особа. А Карлушу больше интересуют друзья моей покойной жены. Ведь она от него скрывается. Насколько я помню, общих друзей у вас с Зоенькой нет…
— Точно, — подтвердила Денисия и, сообразив, что Лариса осталась вне поля зрения Карлуши, оживилась и закричала:
— Значит, я могу отправиться…
Воровский ее прервал:
— Тише! Молчите! Не надо мне знать, куда вы собираетесь отправиться.
— Думаете, ваш телефон прослушивается?
— Я принял меры, но береженого бог бережет. Поэтому давайте поступим так: вы отправляйтесь, куда собирались, а я этим же утром займусь вашими делами. Через десять дней жду вашего звонка. Лучше ночью звоните, все равно не сплю.
— Хорошо, я обязательно вам позвоню, — пообещала Денисия.
— А я к тому времени буду знать точно, как вам помочь. Вы мне нравитесь. Похоже, вы честный и очень неплохой человек, — признался Боровский и, пожелав ей удачи, повесил трубку.
И в тот же миг Денисия вспомнила, что главного не спросила: предал ее Пыжик или не предал. По чьей указке Карлуша Степку убил?
Сначала она сильно расстроилась, психанула даже, но, подумав, решила, что это уже и не главное.
Главное — остаться в живых, а остальное успеется.
До самого утра Денисия пряталась по дворам, искала теплые закутки между гаражами, не решаясь заходить в подъезды, а когда рассвело, отправилась в метро. Спрятав лицо в высоко поднятый воротник, она смешалась с толпой, но и это ее не спасло. Как черт из коробочки, выскочила из электропоезда и прямо на нее хохлушка Зинаида, вся увешанная сумками. Выскочила и затрясла необъятной грудью, и радостно завопила на весь перрон:
— Ой, Денька! Живая! А по телику показывали, что ты убитая!
— Говорите тише, — взмолилась Денисия. — И запомните, Зоя я.
— Зоя?! — ахнула Зинаида. — А как на Деньку похожа!
Денисия сердито напомнила:
— Мы близнецы.
— Да-да, точно, — закивала головой Зинаида. — Я с перепугу забыла. А Степка-то наша где?
— Почему вы спрашиваете? — насторожилась Денисия.
— Ха! Ну, дивчина, ты даешь! Почему я спрашиваю! Потому, что пахать за нее мне не хочется. Она думает выходить на работу?
— Ну-у, не знаю…
От сомнений таких Зинаида рассвирепела и, подпирая сумками свои крутые бока, закричала:
— Ха! Не знает она, смешная! Так не мешает тебе узнать, что Азер грозился Степку уволить. Уж она мне клялась! Так клялась! Я и Азеру передала…
Денисия остолбенела:
— Как — клялась? Когда?
— Да вчера, когда энтот, Харик ее, заходил.
— Гарик к вам заходил?
— Ну да, разыскивал Степку. До чего дожила, то по Харику сохла, а то вдруг сбежала. Хлопец ко мне протоптал дорожку, кажный день заходил, спрашивал, не объявлялась ли Степка. И, главное, что интересно: только мы говорить про нее разогнались, а тут и сама она Харику своему на мобилу звонит. Просит, плачет, приди меня забери. Я, не будь дура, трубку вырвала и давай ругать ее, стерву. «Ты когда, — кричу, — на работу придешь?» А она мне: «Тетя Зина, не беспокойтесь. Скоро выйду, так хозяину и передай».
— А Гарик?
— А шо Харик? Он обрадовался и убег.
— Куда?
— Да к ней. Степка же адрес ему свой дала. Квартиру она, что ль, поменяла. Так я ничего и не поняла.
Ой, я ж на работу опаздываю, — заспешила вдруг Зинаида. — Степке привет передавай! — крикнула она и бодро шагнула в толпу.
Толпа ее приняла и понесла к эскалатору, а Денисия, обессиленная, рухнула на скамейку. Сестры, теперь уже все покойные, проиграли ей спор. Не на тех они делали ставки — не на тех и не на то.
Но в гибели Степаниды Денисия винила только себя, а вовсе не Гарика. Что Гарик? Он мужчина, эгоист, слабак. Такие в первую очередь любят себя.
Женщина для таких не человек, а игрушка, развлечение. Разве мог этот Гарик защитить невесту? Он себя не умеет защитить.
А вот Денисия уберечь сестру могла. Если бы она не пошла на свидание к Александру, если бы дома осталась, Степанида не позвонила бы своему жениху, и Карлуша не узнал бы, где она прячется…
Опять Александр! И здесь Александр! Слишком много бед наделала она из-за этой любви. В душу начал заползать незаметный еще пока холодок.
"Никогда себе не прощу, — шептала она побелевшими губами. — Никогда! — И тут же на себя разозлилась:
— Так нельзя. Не об этом должна я думать.
Потом. Казнь — потом. Упреки — потом. Все потом.
А сейчас — к Ларисе".
Глава 2
В благополучной семье Ларисы разразился страшный скандал. Гнусный, невообразимый, с воплями, оскорблениями и прочим, прочим, прочим…
Чем донял Рашидик Ларису, невозможно было понять, но, судя по его разодранному лицу, она бесстрашно сражалась, лютовала и достала-таки благоверного. Разошелся и он, да как! Даже позволил себе почесать об жену кулаки, после чего Лариса успокоилась, плюнула в его «поганую рожу», схватила на руки орущего благим матом Зюзика и укатила.., к свекрови. К Асии Махмутьевне. За город. За справедливостью и любовью.
«Может, оно и к лучшему», — смекнула Денисия и, недолго думая, прыгнула в электричку.
Лариса, ее увидев, ахнула и, зажимая ладошкой рот, вскрикнула:
— Зойка!
Хотелось сказать: «С чего ты взяла? Я Денисия».
Но пришлось молчать. Денисия лишь кивнула — на глаза навернулись слезы, спазм перехватил дыхание…
В общем, слов не нашлось.
Лариса всплеснула руками:
— Ой, бедная ты моя! Я сама вся обрыдалась!
Пойдем в мою комнату!
Там сумбурно и долго говорили сразу про все: про скандал в доме Лариски, про незаконченный ремонт, про убийства сестер, про то, что Зойка главная подозреваемая, про то, что ищут ее, и про то, что это абсурд! Абсурд-абсурд-абсурд!
— Что же делать теперь? — горестно складывая тонкие руки на плоской груди, приговаривала Лариса. — Что же делать?
— Ты не волнуйся, я к вам ненадолго, — виновато мямлила Денисия.
— Ну да, ну да, я сама здесь в гостях…
Когда жар беседы угас и обе почувствовали усталость, Денисия поднялась:
— Ну, Ларчик, не хочу навеки прощаться, но, Кто его знает, может, и не увидимся больше.
Друзья познаются в беде: Лариса замахала руками, затопала ногами, загорлопанила:
— Ты что? Сумасшедшая! Куда ты пойдешь?
— Уж найду куда.
— Даже и не помышляй! Нет, ну как тут не материться? Не ерепенься, все равно не пущу! Марию Добрынину ты подвела! Меня подвела! Перевод со старофранцузского мне не доделала! Так что, дорогуша, оставайся и принимайся за перевод. Я Добрыниной обещала, а ты мне обещала. Нет у меня таких денег, чтобы теперь дорогим специалистам платить. Знаешь, сколько за старофранцузский сдерут? Ого-го! Мало мне не покажется!
