Дарья Донцова - Женихи воскресают по пятницам
А не надо, Козлова, выпендриваться, скажете вы. И будете правы. Кирзовые сапоги на меху медведя – вот лучший вариант для бега по столичным улицам в морозное время года. А сверху надо накинуть ватник с воротником из барана да прихватить варежки и сумку, которая запирается, как сарай, на навесной замок. Вот тогда будет тепло, удобно, и никто не сопрет в метро кошелек. Но мне хочется быть красивой, поэтому я трясусь в поддергунчике из кожи бритой европейской овцы и пошатываюсь на слишком тонких каблуках. Что ж поделать, если российский тулуп мне не по вкусу, а в итальянской дубленке мерзнет даже моя печень. Вариант удобно-красиво-модно-недорого мне не встретился ни разу. Либо одно, либо другое, либо все остальное.
– Какой у вас размер? – спросил гардеробщик.
– Чего? – лязгая зубами, поинтересовалась я.
Мужчина, с виду бывший военный, заржал во весь голос:
– Приколистка. Ноги, конечно. Остальное-то все безразмерное.
Вместо того чтобы просто назвать цифру, я ввязалась в глупый спор:
– Оригинальное замечание! Получается, мы с вами можем носить одни брюки!
– Легко, – согласился дядечка, – ремешком их затянем, и вперед.
– Дайте ей сороковой размер, – попросил Антон, – чем больше, тем удобнее.
Гардеробщик выложил на стойку ужасные тапки, плод любви кроссовок и сандалий.
– Держи.
– Зачем? – не поняла я.
– В боулинге положено переобуваться, – пояснил Антон.
– Вот гадость-то… – пробормотала я, но начала расшнуровывать сапожки.
Антон выбрал самую последнюю дорожку, быстро сгонял в буфет, принес бокалы с молочным коктейлем, потом схватил один шар и сказал:
– Каков твой лучший результат?
– Я первый раз в кегельбане, – призналась я.
Тоша пришел в восторг.
– Врешь!
– Честное слово, – подтвердила я.
– Как же ты жила без кеглей? – изумился парень.
Я взяла стакан с коктейлем, хмыкнув:
– Да вот, как-то влачила жалкое существование.
– Боулинг – это же как… как… – подыскивал подходящее сравнение Антон. – Ну, как шашлык на природе.
Чудесно! Терпеть не могу мясо, я его практически не ем. Сидеть возле костра на шершавом полене, чихать и кашлять от дыма, держать в руке пластиковую тарелку с обугленными сверху и сырыми внутри кусками жилистой старой свинины, которую кто-то замариновал в несвежем кефире пополам с забродившим пивом, сдувать с еды гусениц, кузнечиков, отбиваться от комаров, время от времени отходить в кустики и орать от ужаса при виде ежика, тоже некстати решившего пописать в зарослях, громко вопить странные песни, вроде «а я бегу за клочками счастья, зачем ты ушла, оно без тебя мне не нужно»… Ну уж нет! Я лучше поем в цивилизованных условиях и послушаю нормальную музыку. Кстати, объясните мне, зачем бегать за клочками счастья с воплем: «Оно без тебя мне не нужно»? Если не надобно, то и не носись по лесу, сиди дома, смотри телик.
– Поняла? – спросил Антоша.
Я поставила стакан на место. Коктейль несъедобен. Или лучше сказать «невыпиваем»?
– Разобралась? – не успокаивался Тоша. – Я хорошо объяснил правила и принципы игры?
Оказывается, пока я размышляла о прелестях выезда на природу, он рассказывал о боулинге. Я оглянулась по сторонам. Наверное, это безумно сложно. Хотя… Пусть Антоша не выпендривается, сейчас в зале полно мужчин с лицами, смахивающими на морды бойцовых псов, и если уж они разобрались с «правилами и принципами» игры, то я выучу их за секунду.
– Повторить? – заботливо поинтересовался мой спутник.
– Не стоит, – гордо отмела я его предложение. – Пошли на дорожку.
– Ну ладно, – протянул Антон, – если ты уверена в своих силах, давай попробуем. Бери шар.
– Он гладкий и большой, – рассердилась я после пары бесплодных попыток кинуть шар.
– Похоже, Тяпка, ты пропустила мимо ушей все мои указания, – надулся Тоша.
– Прекрати называть меня Тяпкой! – потребовала я. – Лучше объясни, как подцепить мячик.
– В шаре есть отверстия, – задудел инструктор, – всовываешь в них пальцы, прицеливаешься, и… раз-два-три, бросаешь.
Антон присел, сделал пару быстрых движений руками, шар прокатился по дорожке, угодил в центр пластиковых «бутылочек» и обвалил их все. Сверху выскочила решеточка, накрыла кучу сбитых кеглей, потом поднялась, и я увидела, что порядок восстановлен.
– Ну как? – гордо вскинул голову Тоша.
– Это все? – фыркнула я. – Надо сбить мячиком фигуры? Оч-чень интеллектуальное занятие.
– Я повалил все кегли.
– Переполнена восхищением, – съязвила я.
– Одним ударом! – орал в ажиотаже Антон.
– Прямо сказка про храброго портняжку, – захихикала я, – помнится, он хвастался, как одним махом семерых мух убил.
– А ты сама попробуй, – обиделся компьютерщик.
– Ах, страшно делается от сложности задачи, – ерничала я.
– А ты попробуй, – повторил Антон.
Я оглядела шар, всунула пальцы в дырки, чуть согнула их и подняла снаряд. Однако он не легкий.
– Теперь прицеливайся! – крикнул Тоша. – Прими правильную позу для броска, надо…
Я закатила глаза.
– Умоляю! Я давно вышла из детсадовского возраста! Лучше отойди.
Антон отпрянул в сторону, я присела, отвела руку назад.
– Пальцы вынимай, – заорал Звягин.
Я машинально выполнила приказ. Бумс! Шар упал на линолеум, отполированный, как ледяной каток.
Вот привязался с советами! Хуже нет, чем развлекаться на пару с доморощенным профессором. Не найди мне Антон подходящий вариант квартиры, никогда бы не пошла с ним веселиться.
– Не вышло! – запрыгал Антоша.
Я рассердилась:
– Ты постоянно кричишь и мешаешь мне сосредоточиться. Стой молча!
Антон смутился:
– Извини. Я заткнулся.
– Вот и славненько, – промурлыкала я и начала размахивать рукой.
Раз, два… Необходимо придать шару нужное ускорение, а дальше не моя забота, он сам разбомбит кегли. Три!
Я с силой выбросила руку вперед, шар потянул меня за собой, пальцы остались в гнездах.
– Тяпка! Выдергивай граблю! – заорал Антон.
От его вопля я пошатнулась. Шар неумолимо тянул меня вперед и вниз, дорожка была покрыта линолеумом, который трудолюбивые руки уборщиков-гастарбайтеров натерли до зеркального блеска. Подошвы ужасных тапок скользнули по нему, я упала на колени, потом на живот и понеслась вперед с вытянутой рукой. Ну да, я же старалась изо всех сил придать шару побольше скорости, так что сейчас снаряд летел к кеглям, а я волоклась за ним следом.
Наверное, здорово я переборщила с диетой – вот какая мысль пришла мне в голову в начале пути. Желая достойно вписаться в бьюти-бизнес, я перешла на рацион кролика, заболевшего тяжелой формой депрессии, питаюсь листочком салата и кусочком сельдерея, в результате вес упал почти до нуля. Да только Франсуа Арни все равно постоянно твердит о нежеланных «друзьях» на бедрах своей музы. Посмотри сейчас гуру макияжа на то, с какой скоростью влечет меня вперед шар, замолчал бы про излишний вес. Вот уже и кегли. Я зажмурилась. Ба-бах! Щелк! Бумс! В спину воткнулось что-то вроде гигантской гребенки.
Издалека доносились истошные крики:
– Помогите!
– Девчонку убило!
– Вон голова катится!
– О-о-о! Бабе черепушку снесло? Пошли позырим.
– Нет, это шар.
– У-у-у… Неинтересно.
– Тяпка, ты жива? – заорал Антон. – Тяпонька, любимая! Как ты себя чувствуешь?
Хороший вопрос. Какого ответа он ожидает? «Нет, я умерла»? Но раз он интересуется моим здоровьем, значит, уверен, что я еще способна говорить, мертвые не болтливы. А я и правда могу говорить?
Я попыталась выплюнуть попавшие в рот комья пыли. И откуда они только взялись на натертом до безумия полу?
– Тяпушка! Тяпонечка! Тяпкин! – надрывался Тоша. – Она погибла!
– Успокойся, – сказал густой баритон, – крови не видно, значит, жива.
– А почему молчит? – всхлипнул Антон.
– Может, устала, заснула, – предположил незнакомец. – Эй, как ты там, Мотыжка?
– Она Тяпка, – поправил Тоша.
– Один хрен, – меланхолично отреагировал собеседник.
– Умерла! – заорал мой ухажер.
– Не каркай, – приказал баритон, – сейчас техники придут.
– Степка всегда болтает, – всхлипнул Антон, – а тут онемела.
– Может, на радость тебе язык откусила? – Баритон хмыкнул. – Всегда мечтал с немой девчонкой познакомиться. Постой, так там парень, не мадемуазелина?
– Девушка.
– А почему Степан? – не понял баритон.
– Степанида она, – объяснил Тоша и зашмыгал носом.
– И что у людей вместо мозга? – возмутился мужик. – Обозвали ребенка… Во! Здрассти! Доктор пришел. Вадим Петрович, у нас ЧП.
– Где больной? – вступил в беседу лирический тенор.
– Лежит перед вами, можете изучить, – предложил баритон. – Техники пока не подошли. Жвачки! Вот вы, Вадим Петрович, быстрый на ногу, несмотря на возраст.
– Утихомирьтесь, Евгений, – велел врач, – и поясните, каким образом мне общаться с человеком, если у него нет головы?
