Иоанна Хмелевская - Невезуха

— А вдруг ещё будет?

— Ничего не имею против. Хотя она тоже врала...

Бежан на секунду задумался, а Роберт с легким напряжением ждал продолжения.

— Но она врала как-то по-другому, — задумчиво добавил его начальник. — Не про себя и не про эту Лесную Тишину, а вот про Доминика — да. Точнее говоря, не врала, а просто умалчивала. Не сказала всей правды, старалась поскорее уйти от этой темы. Скользила по поверхности.

— Может, стоило прижать ее?

— В том-то все и дело. На мой взгляд, при своей родне она все равно ничего не скажет, а семейство сидит у неё на шее. Но ждать, пока они уедут, тоже не будешь. Это ведь ещё почти месяц.

— Вызвать её к нам?

— Глупо. Как я понял, эти родичи её из своих когтей не выпустят, они ей и без того продыху не дают. Так зачем создавать девке лишние неприятности?

Оба снова помолчали.

— Если она его не убивала, то в дружеской беседе скорее откроется, — решил наконец Бежан. — А вот силой из неё ничего не выжмешь.

Вот что... У неё есть мобильник. Номер я знаю.

Должна же эта родня хоть когда-то спать...

— Ночью, — обрадовался Роберт. — Вытащим её на ночное свидание!

— Придется. Но сначала поедем к Михалине Колек и бестактно осмотрим все её экспонаты. А потом ещё покопаемся в бумагах Доминика. Так что ты не слишком-то радуйся ночному свиданию, эти сверхурочные тебе ещё боком выйдут...

* * *

Вопреки ожиданиям, наиболее разговорчивым оказался дядюшка Игнатий.

По неизвестным мне причинам его дико заинтересовала двустволка с обрезанным дулом.

Он желал непременно переговорить со мной с глазу на глаз. Моя поделенная на части гостиная, являющаяся одновременно и столовой, позволяла уединиться, но со звукоизоляцией в квартире было плохо. На кухне ещё удавалось шепотом переброситься парой слов, и неслышно прокрасться через гостиную мимо трехспального дивана тоже можно было, но конфиденциальная беседа нормальным голосом на первом этаже исключалась. Обитавшие наверху бабуля и тетка Иза с дядей Филиппом не представляли опасности, а вот тетушка Ольга обладала слухом поистине кошачьим, собачьим, змеиным, вороньим — в общем, слух у неё был как у дикой твари из джунглей, посвятившей свою жизнь прислушиванию к шорохам и шелестам. Теоретически Ольга уже легла спать, однако то была одна теория.

— Что ты там говоришь, Игнатий? — послышался из гостиной её голос. — Какой патрон? Что ещё за лампа тебя интересует?

Дядюшка вел речь о нескольких патронах, но еле шептал, и тетка не расслышала. Я ничего не имела против того, чтобы оказать ему услугу, хочет поговорить — ради бога, поэтому я ухватилась за эту лампу, как за якорь спасения.

— Все в порядке, тетя, дядя предложил мне помочь поправить контакт в моей настольной лампе. Там что-то отходит, патрон наверное. Это мелочь, но я в электричестве не разбираюсь. Пойдемте, дядя, это там...

— Игнатий, тебе нельзя переутомляться!

Дядя подхватил мою идею: ну конечно, о чем речь, он вовсе не будет переутомляться, пустяки какие, он лишь кое-что подкрутит. И поспешил за мной в спальню-кабинет.

Настольная лампа у меня действительно имелась, и на этом правда кончалась. Трогать её не было никакой нужды.

— Потому что в случае обреза, девочка моя, точность стрельбы заметно снижается, — начал он убеждать меня, едва переступив порог. — Можно попасть только с близкого расстояния, причем пулей, а дробь — она что? Патрон с дробью дает разброс, и кому это надо? Так почему ружье обрезали? Это очень подозрительно, неужели тебя этот факт не насторожил? Ты не должна бросать на себя подозрений, тебе нельзя быть соучастницей преступления. Что же все это значит?

Он буквально фонтанировал тревогой. Еще немного — и обвинит меня в убийстве Доминика.

— Дядя, меня все эти ружья совершенно не интересовали. И не интересуют. А если кому-то нравятся подобные игрушки, если он коллекционирует разные там выкрутасы, то и пусть себе обрезает что хочет. Покойник, кстати, очень любил такое. У него и дома имелись всякие вещицы с фокусами...

— Но ведь ты с ним не имела дела, так откуда ты знаешь, что у него было дома? Ты же сказала, что никогда не бывала у него?

— Действительно не бывала. Это факт.

Дядя подозрительно оглянулся на закрытую дверь и придвинулся ко мне ещё ближе.

— Мне ты можешь сказать правду, — озабоченно зашептал он. — Я на твоей стороне, и Филипп тоже, одна только Иза... Ей ты лучше ничего не говори, она лично заинтересована.

А если ты кого-то убила, то я помогу тебе это скрыть...

Здрасьте пожалуйста. Приехали.

— Дядя, я никого не убивала, честное слово.

Я вообще не знаю, где в последнее время жил Доминик. А почему тетя Иза лично заинтересована?

Дядя смутился, опустил глаза, потом снова оглянулся на дверь.

— Ну, понимаешь... Это наследство.., тебе не следовало об этом знать... А симпатичная у тебя квартирка... Твоя бабушка немного капризничает, но на самом деле все было бы в порядке, вот только... Ну, ни к чему это все...

Убийство как раз сейчас...

— Что поделать, дядя, не везет мне. Фирменное мое невезение. Впрочем, если бы я захотела кого-то убить, то ведь вполне могла бы потерпеть до вашего отъезда, не так ли?

Дядя заерзал на стуле, мало подходившем для человека его комплекции.

— Вот именно, вот именно. Но Иза... Возможно, покойник мог тебе чем-то навредить...

Что-то разгласить.., какую-нибудь компрометирующую тайну. И тебе пришлось...

От всего этого здорово несло семейными интригами, о которых я не имела никакого представления. И почему это тетка Иза ополчилась на меня? Я с удивлением смотрела на дядю, который ерзал все сильней.

Вполне возможно, что я сумела бы узнать что-то еще, если бы дядюшке не вздумалось опереться о ночной столик. В спальне была такая теснотища, что многочисленные книги, рукописи, справочники, атласы и словари лежали повсюду, в том числе и на ночном столике. И дядюшка нечаянно скинул солидную стопку каталогов декоративных растений. Флора посыпалась на пол с таким грохотом, словно успела полностью одеревенеть. Сердитый окрик тетки Ольги долетел до нас даже сквозь закрытую дверь. Дядюшка побледнел.

— Никому не говори, что:, я тебе что-то рассказал!.. Давай помогу...

Он проворно наклонился за книгами, перевернув стул и едва не расколотив лампу. Я подхватила накренившийся столик и категорически отказалась от предложенной помощи, напомнив, что тетя Ольга нервничает. Дядюшка на карачках отполз к двери, распрямился и выскочил как ошпаренный.

Господи, да все эти интриги тетушки Изы и сравнивать смешно с моим фатальным невезением. Был ведь шанс раскрыть семейную тайну, и вот фиг тебе!

* * *

Сотовый телефон затренькал, когда я уже засыпала.

— Простите, что звоню так поздно, — извинился майор Бежан, представившись, — но, как я понял, дома у вас сейчас сложная ситуация, и я не хочу её ещё больше усложнять. Как бы нам переговорить с вами с глазу на глаз, не вызывая лишних проблем?

— Ну, наверное, мне ничего не остается, как тайком, под покровом ночи выскользнуть из родного дома.

— Так, может, прямо сейчас?..

— Нет, они ещё не заснули. Давайте лучше заранее договоримся. Но сегодня поздновато, я уже легла.

— Значит, завтра?

— Пожалуй. Я выйду в полночь под предлогом, что нужно поставить машину в гараж.

Пойдет?

— Конечно, спасибо.

* * *

Эдвард Бежан положил трубку в квартире покойной Михалины Колек и посмотрел на Роберта Гурского.

— Ах эти долгие ночные разговоры... — пробормотал он. — Ладно, завтра даже лучше — глядишь, что-нибудь ещё всплывет.

— И так уже всплыло, — оптимистично возразил Роберт, указывая на небольшую стопку бумаг. — Кое-что из этого уже утратило силу, но остальное — чистое золото.

— Точно. Шестеро убийц, один другого краше.

Прямо от Лукаша Дарко они отправились в дом Михалины и уже через час знали все секреты покойной. В доме царил образцовый порядок, бумаг было немного, и лежали они в одном месте. Две записные книжки с телефонными номерами, календари за последние пять лет, кучка газетных вырезок, несколько глянцевых журналов, несколько копий судебных постановлений, личные документы и стопочка писем — все от божества покойной, Доминика.

Кроме того, сыщики нашли два небольших фотоальбома и коробку с карточками. В доме не было ни единой книги, если не считать телефонного справочника двухлетней давности.

Из документов следовало, что Михалина Колек закончила среднюю школу и какие-то таинственные партийные курсы, фигурировавшие под туманным названием «специальный курс для работников аппарата». После чего вышла замуж за сотрудника МВД, с которым неизвестно что произошло, так как решение суда о разводе, принятое перед самой сменой общественного строя, говорило о полном распаде супружеской жизни без малейшего упоминания о самом супруге. В тот же период Михалина начала получать пенсию как инвалид третьей группы, что привело и Бежана, и Гурского в неописуемое изумление. Что же это, прости господи, за инвалидность такая, что за недуг мог мучить могучую кариатиду?