Иоанна Хмелевская - Невезуха

— А может, следили за Михалиной...

— Допустим. Да, красиво все складывалось. И вдруг — пшик. Знаешь, дурные у меня предчувствия.

Лукаш Дарко сам открыл им дверь небольшой виллы. Кроме него, дома никого не было.

Допрос, как всегда в исполнении Эдика Бежана, проходил в свободной, салонной, чуть ли не дружеской атмосфере. С порога инспектор заявил, что Дарко вовсе не обязан их впускать и беседовать с ними. Они просят его оказать им такую любезность, но он вправе смело вышвырнуть их за дверь. И Лукаш Дарко тотчас пригласил их войти. Поначалу выглядел он не особо приветливым.

— Хотел устроить себе вечер отдыха, — честно признался он. — Но вечер ещё только начинается, так что перенесу его на более позднее время. Может, вы голодны или чего-нибудь выпьете? Моей матери дома нет, лучше всего устроиться в её салоне. Прошу.

Дом был небольшой, построенный лет тридцать назад по тогдашним нормативам, поэтому салон скорее заслуживал названия «салончик».

Но зато как там было красиво!

— Все моя матушка, — пояснил Лукаш. — Она дизайнер, сотворила здесь всю эту красоту, когда я только в школу пошел. Что касается еды, прямо скажу, делать мне ничего не хочется, но напитки в баре найдутся. Что будем пить?

— А у вас есть и собственный салон? — заинтересовался Бежан.

— Наверху. Точнее, салона у меня нет.

Спальня и конурка. Так что будем пить? Пиво, вино, что-нибудь покрепче?

Пару секунд Бежан раздумывал, как следует трактовать свой визит. Он здесь по службе, это несомненно, но у кого? У свидетеля, у подозреваемого, у обычного гражданина? У помощника в расследовании? Или у преступника, которого в любом случае необходимо обмануть?

— Если вы ничего не имеете против, то пиво, — решился он. — А что это значит — спальня с конуркой?

— Комнатки здесь небольшие, поэтому одну стенку разломали. Так что спальня вышла просторная, а в соседней конурке я устроил ванную. Если хотите, можем подняться ко мне. На ваше усмотрение.

— Нас и здесь все устраивает. Давайте перейдем к делу. Тринадцатого числа этого месяца вы были во Владиславове, причем добирались туда проселками, так?

— Желание клиента — закон, — философски заметил Лукаш и без колебаний объяснил, что в тот день вез клиента, который выбрал именно такой маршрут. Ему-то что, он может ехать и через все эти деревеньки и проселки и на каждом перекрестке ждать хоть по часу. Какое ему дело, главное, чтобы платили.

— Значит, вы везли пассажира. Кто это был?

Лукаш изобразил удивление:

— В каком смысле?

— В нормальном. Пол, фамилия, адрес, внешний вид...

— Пол мужской, внешний вид могу описать, а остального не знаю.

— Но у вас же радиотакси, по вызову!

— Ну и что? Бывают и случайные клиенты.

Все знают, что я люблю дальние рейсы, мужик договорился со мной прямо на стоянке. Фамилии, а уж тем более адреса, не сообщил.

— И вы так запросто поехали с незнакомым человеком?

— Видите ли, пан начальник, извините, не разберу вашего звания, не получается возить одних только знакомых. Даже если едешь по заказу, то фамилию редко когда запомнишь. Заплатил этот мужик вперед, так что, по мне, у него вообще могло не быть никакой фамилии.

— А не можете рассказать об этой поездке подробнее?

Лукаш пожал плечами, слегка умерил удивление и без малейшего сопротивления начал рассказывать. Все, что он говорил, идеально совпадало со сведениями, собранными сержантом Вильчинским. Да, в Заленже клиент действительно захотел постоять и подождать — неизвестно чего, так как даже не вылез из машины.

Минут сорок пять они так стояли, а потом действительно поехали в Дыбы и останавливались в лесу, ненадолго, по причинам физиологии. Все по требованию клиента. Он удалился в лес, через какое-то время вернулся, и они поехали дальше.

До Владиславова добрались в шесть часов вечера, а уехали оттуда около полуночи, и это все.

— Надо же, как хорошо вы все помните! — в свою очередь искренне удивился Гурский.

Лукаш усмехнулся.

— Это из-за женщины, — коротко сказал он.

Бежана женщина, понятное дело, заинтересовала, и он услышал историю, как богатая родня приехала к бабе, которой нечем было заплатить.

Лукаш не скрывал, что в то время ездил в мафии.

Тогда это было ему выгодно — налоги, может, и выше, зато работы меньше. Почему-то эта баба ему запомнилась, так бывает. А недавно он столкнулся с ней в том самом Владиславове и обрадовался — она уже отнюдь не девочка, но за семь лет абсолютно не изменилась. То есть изменилась, в лучшую сторону. Что-то в ней было этакое, притягательное. Они познакомились, поболтали, вроде бы ничего особенного, а почему-то запала она ему в душу. Наверное, попробует с ней ещё раз встретиться.

Все это было настолько по-человечески понятно, что Бежан заколебался. Инстинкт настаивал, что тут скрыто двойное дно, но обнаружить его никак не удавалось. Бежан обладал нюхом настоящего сыщика, умел делать выводы, умел распознать, где правда, а где ложь, и если бы не этот природный дар, оставил бы этого таксиста в покое и пошел ломать себе голову где-то в другом месте.

— Вот вы, — как бы между прочим сказал он, — видели эту женщину второй раз в жизни, и снова в неловкой ситуации. Получается, что вы её знаете. Если бы она, допустим, несколько часов назад убила человека, она бы вела себя точно так же? Как вам кажется?

Лукаш Дарко на долю секунды окаменел.

Что-то неуловимое скользнуло по его лицу, но уже через миг он повел себя вполне естественно — с интересом взглянул на Бежана и неторопливо заговорил:

— Насколько мне подсказывает память, я в жизни ещё не видел кого-то, кто прямо перед этим убил человека. Так что опыта по этой части нет.

Но если она за несколько часов до того кого-то убила, то я до самой своей смерти не перестану удивляться. Если все так и было, то событие это начисто выветрилось у неё из памяти. Или убила без своего ведома.

— Как это?

— Ну, скажем, баба моет окно, у неё падает цветочный горшок — и мужику шарах прямо по башке, а она этого и не заметила. Это как пример. И отправляется себе в магазин за сметаной, вполне довольная жизнью. А ведь она его убила, правда?

— Ну, в общем, да. Там по пути было такое местечко, Лесная Тишина, не обратили внимания?

— Лесная Тишина? Минутку... Нет, не помню. Бывает, какие-то небольшие указатели проезжаешь по дороге, но не все замечаешь.

— А почему вы решили, что этот указатель маленький?

— Большой-то я бы заметил. Да и о самом местечке с таким названием не слыхал, так что это явно не мегаполис. Разве упомнишь все деревни в этой стране.

— Хоть и ездите только по дальним маршрутам?

— Езжу-то в основном в крупные города.

— Ив этой Лесной Тишине вы не видели...

А вы были знакомы с Домиником Домиником?

— Не могу сказать, — ответил Лукаш с полнейшим равнодушием, совершив тем самым ошибку. — Не исключено, что где-то и слышал похожее имя. Не помню.

— А лошадь, которую вы напугали, помните?

— О, холера, а ведь я так старался осторожненько мимо неё проехать! Издалека было видно, что конь молодой и вроде бы норовистый.

Надеюсь, с ним ничего не случилось?

— С лошадью — ничего, всадник перенервничал. И ещё одна мелочь. Вы были сегодня в Млаве. Тоже с пассажиром?

— Скорее — за пассажиром. Меня послали забрать у входа в гостиницу одного типа.

Зовут Северин. Сейчас, минуточку, не требуйте от меня слишком многого, я не знаю, фамилия это или имя. Северин — и все. Я забрал и привез.

— А куда вы его привезли? По какому адресу?

— Если это можно назвать адресом... Вылез он на площади Конституции, рядом с Снядецкими, точного места не называл, я мог остановиться где угодно. Вылез, заплатил; когда я отъехал, он стоял на тротуаре и глазел по сторонам. Что делал дальше, понятия не имею.

— А как поступил заказ?

— На стоянке подошел какой-то тип, предложил, дал задаток и убрался себе ко всем чертям.

— Как он выглядел?

— Трудно даже описать. Обыкновенно.

Ничем не примечательный мужик. Не бандит.

— С чего вы решили, что не бандит?

— Столько лет езжу. Когда ко мне садится жулье, узнаю с первого взгляда.

— И не боитесь?

— Я вообще-то не из пугливых.

На этом Бежан решил закруглиться. Допил пиво, встал, сказал, что, возможно, захочет ещё раз побеседовать, и они с Гурским вышли, дружески распрощавшись с хозяином.

— Врал как сивый мерин, — мрачно заметил Гурский, садясь в машину.

— А, ты тоже заметил? — обрадовался Бежан. — А ведь я готов был ему поверить, если бы не этот Доминик. Так не бывает, чтобы человек не заинтересовался столь странным двойным именем. Похоже, что он его знал.

— Или по крайней мере слышал. А то наверняка бы спросил, не заикаетесь ли вы.

— И ещё его добили подозрения в адрес Изы Брант. Не влюбился же он в эту бабу с первого взгляда? У них же ничего и не было...