Джейн Лителл - Отнять всё
– Без вопросов. А можно тогда и мне одну?
– Конечно…
Она достала сигареты, протянула мне, поднесла зажигалку, потом сама закурила, глубоко затягиваясь.
– Я бросила, когда забеременела. А потом снова начала. Дома-то я не курю, из-за ребенка, – оправдывалась она.
Я не бралась за сигарету с тех пор, как рассталась с Эдди, но сейчас закурила с большим удовольствием. Глядя на малышей, мы обе постепенно успокоились.
– Это был Шон, отец Рори.
– Очень похожи.
– Знаю…
Она опять глубоко затянулась.
– Он любит сына. Просто еще не готов быть отцом.
– Вы живете вместе?
– Сейчас – да. У моей мамы. Только он еще до конца лета свалит. Помешан на путешествиях.
– Нелегко тебе.
– Зовет нас с собой, в Таиланд. Там можно найти работу. Он не понимает. Нельзя же Рори таскать туда-сюда. Ребенку нужен режим.
– Тоже верно.
– Я отчасти и сама хочу уехать.
– Я видела, ты читала «Пляж».
– Да. Всем хочется куда-нибудь сбежать. Но жизнь – не книга, верно?
– Особенно если у тебя ребенок.
Я дала Тине свой электронный адрес, просила не забывать меня.
…Эта девочка скоро останется одна с годовалым ребенком и, наверное, почти без денег. И притом она, несомненно, очень хорошая мать. Я поняла, что у меня все не так плохо.
* * *У дома Дженни стоял «Сааб» Маркуса. Сердце упало. Машина была грязная, на заднем сиденье валялась одна из игрушек Билли.
Маркус стоял в гостиной, смотрел в окно. Увидев меня, вышел навстречу, опустился на колени перед коляской, крепко обнял Билли.
– Пора домой, Кэти, – жестко сказал он. – Собирайся, поедем.
– Не так быстро. Нужно поговорить.
– Не здесь. Здесь твоя тетя. Можно вернуться в гостиницу.
– Нет. Мне нужны ответы, причем немедленно.
Я отнесла сына в дом, попросила Дженни побыть с ним.
Маркус мерил шагами дорожку перед домом. Я предложила пойти на берег.
Уже через несколько шагов меня прорвало.
– Почему ты ничего не рассказал?!
– Выслушай, пожалуйста, – перебил он. – Когда я вышел из воды, а вас не было, я решил, что вы упали с утеса! Там такая высота, что в живых остаться невозможно. Я спустился вниз, черт-те сколько лазил по камням. Потом опять поднялся, искал вас и искал. Дошел до Боталлака, думал, вы там ждете в машине. Вас и след простыл. Ты права не имела вот так его забирать, ни слова не сказав! Я переволновался.
– Ты еще смеешь меня в чем-то обвинять! Я узнаю, что вы с Хейей были любовниками…
– Именно «были»!
– Ты мне лгал!
– Я просто не рассказал.
– А какого черта?
– У нас все кончилось много лет назад. Кончилось плохо. Я сам поразился, когда узнал, что она пришла к вам работать.
– Вот и признался бы сразу!
– Я не мог решиться.
– Почему же?
– Я не понимал, зачем она к тебе пришла. Волновался из-за этого. Хейя очень деспотична. А ты была беременна, нуждалась в покое. Я решил, что лучше не говорить.
– Я никогда не понимала, почему ты не рассказываешь о своем прошлом. Как мы можем нормально жить, если ты скрываешь подобное?
Я почти кричала, а Маркус, наоборот, говорил все холоднее и рассудительнее.
– Не согласен. У тебя, Кэти, тоже есть от меня секреты. Если мы и женаты, мы вовсе не обязаны делиться всеми мыслями и переживаниями. Это настоящая тирания.
– Не извращай мои слова! Речь о важных вещах, ведь у вас были долгие отношения… и она вдруг устраивается ко мне на работу! Тебе не кажется, что промолчать – не слишком порядочно по отношению ко мне?
– У нас все давно кончилось, прошло семь лет. Если бы я тебе рассказал, было бы только хуже… Так и знал, что это когда-нибудь выйдет наружу.
Мы дошли до берега. Мне хотелось спросить о главном, о том, о чем я думала всю ночь, а теперь боялась услышать ответ.
– Ты с ней виделся? Здесь, в Лондоне?
Маркус стоял и смотрел на море. Ко мне даже не повернулся.
– Виделся?
– Три раза. Вчера ездил в Лондон и сказал ей, что мы больше не встретимся.
– Три раза – с тех пор, как мы вместе?
– Да.
– Негодяй!
У меня потекли слезы, бурные слезы ревности, которые не принесли облегчения. Я забыла о том, как повела себя с Гектором. Мне хотелось выжать из Маркуса все подробности их встреч.
– Когда?
– Она позвонила мне, пока ты была в Лиссабоне.
– Отлично подгадала. И в твой график вписалась. Ты с ней спал?
– Не сходи с ума, Кэти.
– Почему ты не отвечаешь?
– Потому что не позволю ни тебе, ни кому-либо другому себя притеснять. Мы не скованы цепями. Мы вместе, потому что сами так захотели. И будем вместе, только пока оба этого хотим.
Мне вдруг вспомнилась Тина, как она стояла в парке, горестно опустив худенькие плечи. Она все понимала и не строила иллюзий относительно своего будущего. Это я, наивная, почему-то ждала, что все будет лучше, чем в конечном итоге оказалось.
* * *Маркус поднялся рано; его место на кровати уже остыло. Ночью я смотрела ему в спину и удивлялась – как спина может выражать такую враждебность? Нас словно разделяло большое расстояние, я не могла протянуть руку, погладить его по голове. Наверное, если бы я себя пересилила, ласково прикоснулась бы к мужу, он повернулся бы ко мне, обнял, и мы занялись бы любовью. Сначала яростно и страстно, потом нежно. Но рука у меня не поднималась: мешала сильная обида. А когда лежишь вот так рядом с кем-то, недвижно, как камень, ночь кажется очень долгой и тоскливой.
Я встала, надела джинсы и рубашку. Маркус был у себя в кабинете, с головой ушел в работу. Я одела Билли, покормила, сказала Маркусу, что мы идем гулять в парк. Он молча кивнул. Билли веселился, лепетал, крутил подвешенные на шнурке погремушки. Отойдя на квартал от дома, я позвонила Хейе и, услышав ее безупречное «Алло?», невольно поморщилась.
– Это Кэти. Думаю, нам нужно встретиться и поговорить. Не в редакции.
– Зачем? Ты собираешься меня уволить?
– Речь не о работе.
– Тогда я не обязана с тобой встречаться.
– Я не говорила, что ты обязана. Я сказала, что нам нужно поговорить. До того, как я выйду на работу.
Повисла пауза. Потом она произнесла:
– Хорошо. Предлагаю встретиться в Институте архитектуры. Там есть кофейня.
– Знаю. Встречаемся там в час.
– Да. – И она повесила трубку.
Потом я позвонила Фрэн.
– А я думала, вы уехали до воскресенья.
– Пришлось вернуться раньше.
– Какая жалость. Не получилось у вас отдохнуть.
– Возникли кое-какие сложности. Ты можешь посидеть пару часов с Билли?
– Меня тут затопило, и я жду водопроводчика. Не могу уйти, пока он не пришел. Привезешь Билли ко мне? Я тут с ним посижу, если ты не против.
– Спасибо огромное. Сейчас привезу.
* * *В Институте архитектуры я всегда бывала с удовольствием. До рождения Билли ходила сюда на выставки, пила кофе, покупала книги и открытки. Сегодня по дороге я увидела старика, мывшего каменные ступени Института физики. Над стоявшим рядом ведром вился пар, и пахло хлоркой. Потом я прошла мимо молодой китаянки, одиноко сидевшей на расстеленной на тротуаре циновке. На ней была желтая рубаха с черной надписью: «Истина – Доброта – Терпение». Видимо, девушка выступала в поддержку движения Фалуньгун.[7] Разведя ладони, она направляла поток энергии на китайское посольство через дорогу. Я присмотрелась: здание ничем особенным не отличалось от прочих, расположенных в этом престижном районе, разве что на крыше торчала очень большая антенна. Китаянка не отводила от посольства решительного взгляда. У нее был плакат с описанием пыток и казней участников движения. Она смотрела на посольство, а оттуда – смотрели ли на нее?
С трудом отворив тяжелую стеклянную дверь, я прошла по мраморному полу, повторяя в уме, словно заклинание: «Истина – Доброта – Терпение». Хейя уже сидела в дальнем углу кофейни. Выглядела она, как всегда, безупречно, но была очень бледна. На меня едва взглянула. А я посмотрела на нее иным, чем обычно, взглядом, мысленно сравнивая сияющую красотой девушку с фотографии и эту повзрослевшую опытную женщину. Сияние ушло.
Со мной она не поздоровалась. Я села и заставила себя говорить спокойно. Ведь я же редактор, а она – моя подчиненная.
– Привет. Спасибо, что согласилась прийти. Ситуация для нас обеих непростая.
Хейя смотрела мне через плечо – на официантку. Я заказала капучино, она – цветочный чай.
– Не вижу, как давние события моей личной жизни могут повлиять на наши профессиональные отношения. – Сказано холодно и вполне в ее духе.
– Ты должна понять, что это неудобно, – пояснила я. – У тебя были отношения с Маркусом; мы с ним женаты, а с тобой – коллеги.
– Да. Мы с Маркусом были вместе девять лет.
Хейя смотрела на меня с обычным непроницаемым выражением. У нее под глазами лежали темные, почти синие круги.
– Это было в Хельсинки? – Я старалась говорить ровно. Девять лет – большой срок. Я с Маркусом чуть больше двух лет.
