Коллектив авторов - Английский детектив. Лучшее за 200 лет (сборник)
– Я возвращался назад из города, – (мы решили, что он имел в виду Ольстер), – и заблудился, эти места мне не знакомы. Перебираясь через ручей, выглядевший так, словно никуда не ведет, я услышал детский плач. Здесь была девочка, привязанная к дереву, раздетая, и…
– Раздетая! – взревел Тод.
– Раздетая догола, сэр, только старая грязная юбка была обернута вокруг нее. Она сказала, что какая-то женщина привела ее сюда, украла всю одежду и оставила ее здесь. Зная, откуда ее украли, – поскольку вы обвиняли в этом меня, мастер, – я отвязал ее и хотел было отвести домой, но ее ножки не привыкли к грубой земле, так что пришлось мне нести ее. Почти две мили, и мне это далось нелегко. Я оставил ее дома и пошел назад. Вот и все, мастер.
– Что вы делали здесь? – спросил Тод так учтиво, как если бы он говорил с лордом. – Отдыхали?
– Думаю, я упал, мастер. Я не помню ничего с того момента, как дошел до аллеи, пока не услышал ваши голоса. У меня во рту ничего не было сегодня, кроме глотка воды.
– Вам ничего не дали поесть в том доме, куда вы привели малышку?
Он покачал головой.
– Я видел только ту же женщину, никого больше. Она выслушала меня и даже спасибо не сказала.
Мужчина, поднявшись на ноги, подобрал вертелы, перевязанные веревкой, и палку. Но едва встав, он пошатнулся и упал бы снова, если бы Тод не подставил ему плечо.
– Вот наше призвание, Джонни, – сказал Тод, обращаясь ко мне. – Какая жалость, но хорошая бы вышла картина: Самаритянин помогает обездоленному!
– Я бы не принял помощи, сэр, однако у меня дома болеет дочка и я хотел бы добраться до нее. У меня в кармане лежит кусок хлеба, который мне сегодня дали в коттедже.
– Ваша дочь поправится? – спросил Тод после паузы, гадая, как рассказать о произошедшем так, чтобы смягчить удар.
Мужчина посмотрел вдаль, словно надеясь найти ответ среди далеких звезд, сверкавших на небе.
– Прошлой ночью и сегодня днем она выглядела умирающей, мастер. Но на все воля Господа.
– И порой он забирает детей из милосердия, – добавил Тод. – На небесах им лучше, чем здесь.
– Да, – согласился мужчина, тяжело опираясь на Тода. Он бы никогда не добрался до дома без помощи, если только не полз бы на четвереньках. – Я проболел весь прошлый год, мне было все хуже, и я иногда думал, что, если придет мой черед, я был бы рад, коль мои дети ушли бы раньше.
– О, Тод, – прошептал я в раскаянии, – как мы могли быть такими грубыми с этим бедолагой и обвинить его в том, что он украл Лину?
Однако Тод лишь ткнул меня локтем под ребра.
– Мне кажется, приятно думать о том, что маленький ребенок, которого мы любили, стал ангелом на небе, – сказал он.
– Да, да, – ответил мужчина.
У Тода не хватило храбрости открыть правду. Он же не священник. Он только спросил у мужчины, к какому именно цыганскому племени он принадлежит.
– Я не цыган, мастер. Никогда им не был. Мы с женой не от природы смуглые, такими нас сделала жизнь под открытым небом, однако я англичанин по рождению и христианин. Моя жена – ирландка, но, говорят, у нее есть цыганские корни. Раньше у нас была повозка и мы ездили везде, продавая посуду, но год назад я заболел и слег, мы тогда снимали комнату, так что все вещи пришлось отдать в счет аренды и за долги. С тех пор для нас настали тяжелые времена. Вон моя палатка, мастер, и дальше я доберусь один. Спасибо вам большое.
– Мне жаль, что я так резко говорил с вами сегодня, – сказал Тод. – Вот, возьмите, это все, что у меня есть.
– Я возьму только ради дочери, сэр, может, это прибавит ей сил. Иначе я бы не взял. Мы честные люди, никогда не побирались. Спасибо вам обоим еще раз.
Это был всего шиллинг или два, Тод все истратил, да у него и не было никогда много денег в карманах.
– Хотел бы я, чтобы это был соверен, – сказал он мне, – но мы должны сделать для них что-нибудь более стоящее завтра, Джонни. Уверен, отец меня поддержит.
– Тод, – сказал я, когда мы побежали прочь, – если бы мы поближе разглядели этого человека раньше и поговорили с ним, я бы не стал его подозревать. У него лицо, внушающее доверие.
Тод расхохотался.
– Джонни, опять ты за свое!
Я всегда читал по лицам людей и в соответствии с этим выстраивал свои симпатии и антипатии. Дома меня называли растяпой за это (и за множество других вещей), особенно Тод, но мне казалось, будто я и в самом деле могу читать людей как раскрытую книгу. Даффэм, наш хирург в церкви Дайкли, велел мне доверять этому, как Божьему дару. Однажды, сбив с меня шляпу и проведя пальцами по лбу, он шутливо сказал сквайру, чтобы, когда тому понадобится узнать что-нибудь о характере человека, он спрашивал у меня. Сквайр только рассмеялся в ответ.
К нашему счастью, знакомый нам джентльмен как раз проезжал мимо на двуколке, когда мы спустились с холма. Это был старый Питчли. Он довез нас до дома, и я еле смог слезть с повозки, настолько задеревенел.
Лина лежала в постели, цела и невредима. Она не пострадала, если не считать испуга и пропавших вещей. Как мы поняли, женщина, забравшая ее, уже пряталась между стогами, когда Тод привел туда сестру. Лина рассказала, что женщина очень быстро поймала ее, схватила и зажала рот ладонью, все, что она успела сделать, – лишь вскрикнуть один раз. Я мог бы услышать этот крик, если бы Мак не шумел так сильно, стуча по железу. Насколько далеко в поля женщина унесла ее, Лина сказать не могла. «Мили!» – вот и все ее слова. Потом грабительница бросилась к маленькой рощице из нескольких деревьев, сорвала там с малышки одежду, завернула девочку в старую поношенную юбку и крепко привязала к дереву. Лина думала, что и сама могла бы освободиться, но была слишком напугана, а потом пришел этот мужчина, Джек.
– Он хороший, – сказала Лина. – Он нес меня всю дорогу до дома, чтобы я не поранила ножки, но иногда ему приходилось присесть и перевести дух. Он сказал, у него есть бедная маленькая девочка, у которой с одеждой все так же плохо, как у меня, но ей сейчас не до того – она очень больна. Он сказал, надеется, что мой папа найдет эту женщину и посадит в тюрьму.
Именно это и намеревался сделать сквайр, если ему выпадет шанс. Однако он вернулся домой незадолго до нас, когда все уже успокоились, – и это было к лучшему.
– Полагаю, вы во всем вините меня? – воскликнул Тод, обращаясь к мачехе.
– Нет, Джозеф, вовсе нет, – ответила миссис Тодхетли. Она почти всегда звала его Джозефом, ей не нравилось его прозвище так, как оно нравилось нам. – Дети обычно играют на треугольном лугу среди стогов, и никто никогда не думал, что им может что-то угрожать, я не считаю, будто ты в чем-то виноват.
– Мне очень жаль, что я так поступил, – сказал Тод. – Я до самого последнего вздоха буду помнить, как испугался.
От миссис Тодхетли он повернулся прямо к Молли с тем редким выражением лица, которое никогда не хотел бы увидеть никто из слуг. К Тоду все домашние относились с почтительностью. Если его старый добрый отец покинет этот мир, Тод станет хозяином. Что он сказал Молли, никто не слышал, но она еще три дня после этого гневно грохотала медной посудой.
Но когда мы вернулись, чтобы помочь Джеку и его семье, было слишком поздно. Джек, палатка, живые люди и мертвый ребенок – все исчезло.
Музыка ангелов
I
Как сквайр согласился на эту затею – просто уму непостижимо. Тод выразился очень резко, назвал детей всеми бранными словами, которые только можно найти в словаре, и заявил, что лучше уйдет переночевать куда-нибудь еще. Но он этого не сделал.
– Совсем как она! – возопил он, взмахивая рукой в сторону миссис Тодхетли. – Вечно придумываешь всякую ерунду и прочее, чтобы только развлечь этих маленьких змеенышей!
«Маленькими змеенышами» он называл детей из школы Северного Крэбба. Обычно на Рождество они получали угощение, и в этом году миссис Тодхетли решила – они должны получить его у нас, в Крэбб-коттедже, если сквайр не будет возражать против того, что дети немного пошумят вечером. Сквайра целый день заверяли, будто он ничего даже не услышит, и он (к нашему удивлению) сдался и сказал: дети могут прийти. Но только девочки, ведь мальчики должны были получить угощение позже, когда вдоволь набегаются на свежем воздухе. После того как разрешение отца было получено, миссис Тодхетли и школьная учительница мисс Тимменс, словно две трудолюбивые пчелки, все свое время посвящали подготовке предстоящего мероприятия.
Вечер, на который они его назначили, был последним в старом году и выпадал на четверг. А приготовления, как мне кажется, развернулись в полную силу еще в предыдущий понедельник. В среду Молли испекла свои сливовые пирожки и булочки, в четверг, после завтрака, ее хозяйка пошла на кухню, помогать ей с пирожками со свининой и тарталетками. Судя по количеству приготовленного, школе этого должно было хватить на неделю.
Сквайр отбыл в Айслип по каким-то делам, прихватив с собой Тода. Наши малыши, Хью и Лина, проводили день с ребятишками Летсомс, которые должны были вместе с ними позже прийти на угощение, так что дом был полностью в нашем распоряжении. Белая деревянная гладильная доска растопырила железные ноги возле окна на кухне, а перед ней Молли и миссис Тодхетли колдовали над тестом и раскладывали его по формам. Я сидел на краю доски, глядя на них. Наконец маленькие острые пирожки были сделаны и, загруженные все разом на один противень, поставлены печься, поэтому Молли то и дело бросалась к стоявшей во второй кухне печи проверить, не готовы ли они.
