Коллектив авторов - Английский детектив. Лучшее за 200 лет (сборник)
– Буду бродить по горам и долам, пока не найду цыганский табор. Если ты устал, Джонни, можешь идти домой.
До самого полицейского участка я не чувствовал усталости. Я был слишком взволнован. Теперь она обрушилась на меня, но я не собирался сдаваться и ответил Тоду, что останусь с ним.
– Хорошо, Джонни.
Прежде чем мы покинули Ольстер, нам попался Бадд, земельный агент. Он выходил из трактира на углу. Уже сгущались сумерки. Тод перехватил его.
– Бадд, вы всегда все знаете обо всех закоулках и потайных тропах, может, видели какой-нибудь цыганский табор между поместьем и Ольстером?
По своим делам земельного агента Бадд много где бывал, даже в самом захолустье.
– Цыганский табор? – повторил он, уставившись на нас обоих. – Насколько мне известно, сейчас здесь нет ни одного. Весной большой табор имел наглость осесть на землях маркиза…
– Ох, это я знаю, – перебил его Тод. – Теперь ничего подобного нет?
– Я видел одну жалкую палатку вверх по дороге в Кук-хилл, – ответил Бадд. – Это могли быть цыгане или странствующие лудильщики. Кто бы это ни был, они не стоят внимания.
Тод напрягся как пружина.
– Где? – только и спросил он.
Бадд объяснил, и Тод пулей помчался прочь, а я – вслед за ним.
Если вам знаком Ольстер или вы бывали в Рагли либо где-то рядом, то должны знать длинную зеленую аллею, ведущую в Кук-хилл. Ветви деревьев заслоняют свет, так что на ней темно, и по всей длине дорога идет в гору. Мы прошли по этому пути – Тод впереди, я за ним, – поднялись на вершину и повернули в том направлении, в котором, по словам Бадда, стояла палатка.
Нельзя сказать, что было темно, летние ночи никогда не бывают темными, а на западе яркие лучи света мерцали сквозь деревья. На опушке леса, в небольшой низине, мы увидели палатку, совсем крошечную, словно перевернутая воронка. Из нее доносились какие-то звуки, и Тод прижал палец к губам, пока мы слушали. Но мы были слишком далеко, и, сняв ботинки, Тод начал подкрадываться ближе.
В палатке кто-то словно выл от боли. И хотя все чувства Тода, казалось, омертвели и он не мог мыслить достаточно ясно, все-таки, должно быть, сразу понял, что ни Лина, ни другой ребенок того же возраста не мог издавать подобных звуков. В этот вой вплетались слова, произносимые женским голосом с ужасным акцентом, почти неразборчивые, и звучали они невероятно печально.
– Еще немного! Еще немного, Корри, и он бы вернулся! Ты должна была позволить нам! О-ох, если бы ты подождала еще чуть-чуть!
Она говорила не в точности так, как я написал, я не знаю, как это вообще можно записать: половину слов мы просто угадывали. Вновь побледнев, Тод надел ботинки и откинул полог палатки.
Никогда прежде я не видел ничего подобного и, думаю, никогда больше не увижу. Примерно на фут от земли возвышался помост, густо устланный темно-зеленым камышом, формой и размером он напоминал могильную плиту. Маленький ребенок возраста Лины лежал на помосте, накрытый белой тканью, что едва касалась столь же белого застывшего лица. Ярко пылающий и дымящий факел был воткнут в землю и освещал всю эту сцену. Личико казалось абсолютно белым еще и потому, что при жизни оно было смуглым. Мертвое лицо кого-нибудь из нас выглядело бы не так страшно, как цыганское. Контраст между бледным лицом, одеждой ребенка и зеленой постелью из камыша, на которой он лежал, был поразительным. Молодая женщина, тоже смуглая и достаточно красивая для того, чтобы привлечь к себе внимание на ярмарке, стояла на коленях, подняв руки к небу. На одном из ее пальцев было безвкусное кольцо, такие продают пенсов за шесть, оно сверкало в свете факела. Тод подскочил к мертвой малышке и смотрел на нее добрых пять минут. Я думаю, он сперва решил, что это Лина.
– Кто это? – спросил он.
– Моя умершая дочь, – ответила женщина. – Она почила, так и не дождавшись своего отца!
Но Тод мог думать только о Лине. Он огляделся вокруг.
– А еще дети здесь есть?
Словно в ответ на его слова из угла поднялась куча тряпок и заныла. Это был мальчик лет семи, наше появление разбудило его. Женщина опустилась на землю и посмотрела на нас.
– Мы потеряли ребенка, маленькую девочку, – объяснил Тод. – Я думал, ее могли привести сюда или она заблудилась.
– Я потеряла мою девочку, – сказала женщина. – Смерть забрала ее.
С нами она говорила куда более внятно, чем когда была одна.
– Да, но наша малышка пропала, потерялась где-то на улице! Вы ничего не видели? Не слышали?
– Я не могла ничего ни видеть, ни слышать, мастер. Я была здесь, в палатке, одна. Если бы кто-нибудь пришел мне на помощь, Корри сейчас была бы жива. Но у меня не было ничего, кроме воды, которой я весь день смачивала ей губы.
– Что с ней случилось? – спросил Тод, наконец убедившись, что Лины здесь нет.
– Она давно болела, все хуже с тех пор, как луна стала прибывать. Болезнь началась летом, и силы стали покидать ее. Джек тоже заболел. Он не мог пойти за помощью, и у нас ничего не было.
Джек, как мы поняли, был ее мужем. А под помощью она подразумевала еду или деньги, чтобы купить ее.
– Вчера он весь день просидел, вырезая вертела, руки его так ослабели, что он едва мог сделать это. Сказал, возможно, продаст их хоть за несколько пенсов, и ушел утром, чтобы попытаться принести домой хоть немного еды.
– Тод, – прошептал я, – надеюсь, бессердечная Молли…
– Придержи язык, Джонни! – резко оборвал он меня. – Джек – это ваш муж? – спросил у женщины.
– Да, и отец моих детей.
– Джек бы не стал воровать ребенка, не так ли? – нерешительно промолвил Тод.
Женщина посмотрела на него, словно не понимая, о чем он говорит.
– Воровать ребенка, мастер? Зачем?
– Не знаю, – ответил Тод. – Я думал, он так поступил и привел ребенка сюда.
Еще один удивленный взгляд.
– Мы не можем прокормить собственных, зачем нам нужны чужие дети?
– Ну, Джек стучался в наш дом, чтобы продать вертелы, и сразу после этого пропала моя маленькая сестра. Я до сих пор ищу ее.
– Этот дом далеко отсюда?
– Несколько миль.
– Тогда Джек упал от слабости где-нибудь на дороге и не может вернуться назад.
Уткнувшись головой в колени, она начала рыдать и стонать. Ребенок – тот, что был жив, – принялся вопить, иначе это назвать нельзя, и тянуть зеленый камыш.
– Он знал, что Корри больна и слаба, когда уходил. Он бы уже вернулся назад, если бы силы не оставили его, хотя мог не подумать, что она умрет. Тише, тише, Дор, – добавила женщина, обращаясь к мальчику.
– Не плачь, – сказал Тод малышу, у которого были самые большие и яркие глаза, какие я когда-либо видел.
– Хочу к Корри, – ответил он. – Куда она ушла?
– Она ушла к Господу, – очень мягко ответил Тод. – Она стала маленьким ангелом на небе.
– Она прилетит ко мне? – спросил Дор, глядя на Тода сверкающими сквозь слезы глазами.
– Да, – подтвердил Тод, который имел собственную теорию на этот счет и с детства полагал, что его мать всегда рядом с ним, как один из ангелов Господних, хранящих его от зла. – И когда-нибудь, ну, если ты будешь хорошим, ты отправишься вслед за Корри и тоже станешь ангелом.
– Благослови вас Господь, мастер, – подхватила женщина. – Он всегда так будет думать.
– Тод, – сказал я, когда мы вышли из палатки, – не уверен, что эти люди могли украсть ребенка.
– Кто знает, на что способны люди, – возразил Тод.
– Человек, у которого дома умирает свой ребенок, не стал бы причинять вреда чужому.
Тод не ответил. Он застыл на мгновение, размышляя, куда теперь идти. Назад, в Ольстер, где наемный экипаж мог бы отвезти нас домой? В пользу этого говорила усталость, охватившая нас обоих вместе с разочарованием. По крайней мере, я едва мог переставлять ноги. Или же отправиться вниз по главной дороге в надежде на то, что кто-нибудь проедет и подберет нас? Или пойти через поля и изгороди, более коротким путем к дому, но без малейшего шанса на то, что кто-нибудь нас подвезет? Решившись, Тод отправился назад по дороге, которой мы пришли. Он шел впереди, и я увидел, как, внезапно остановившись, Тод повернулся ко мне.
– Погляди-ка, Джонни!
Я присмотрелся, насколько позволяла ночь и деревья, и увидел что-то на земле. Мужчина, упавший, по всей видимости, от истощения. Темное лицо было бледным, как у мертвого ребенка. Палка и вертелы валялись рядом.
– Видишь его, Джонни? Это цыган.
– Он без сознания?
– Либо без сознания, либо притворяется. Интересно, нет ли где-нибудь поблизости воды?
Но тут мужчина открыл глаза, возможно, наши голоса вернули его к жизни. С минуту или две он разглядывал нас, а затем медленно приподнялся на локтях. Тод, у которого только одна мысль была на уме, сказал что-то про Лину.
– Малышку нашли, мастер!
Тод, кажется, аж подпрыгнул. Его сердце, думаю, уж точно.
– Нашли!
– Уже давно дома и в безопасности.
– Кто ее нашел?
– Я, мастер.
– Где она была? – спросил Тод куда более мягким тоном. – Расскажи нам.
