Приглашение на смерть - Юлия Фёдоровна Ивлиева
Дарья быстро моргала, хмурилась, жевала губы. Кира презрительно хмыкнула, видя, что до женщины стало доходить. Даже безумное сознание иногда отлично соображает, чем может закончиться его безумие.
– Где Елена? Когда придет ваш сын? – спросила Кира.
– Нет… Не знаю. Почему Елена? – пробормотала Дарья. – Зачем Елена… Так много веток. Листьев.
Дарья снова и снова кидала взгляд на противоположную стену, хотя Кира давно не сидела на стуле, на пути у этого взгляда. Что она там высматривает? Вергасова напряглась. Таким взглядом просят о поддержке, задают вопрос, ищут одобрения. Дверь в комнату находилась на левой стене, если она ждала, что придут сестры, то смотрела не туда, куда следовало бы смотреть. Те, кстати, похоже, приближались. Из коридора доносились голоса. Кира не хотела оказаться в центре разборок, криков и воплей. Явление Самбурова сейчас было бы как нельзя кстати. Время перевалило за полдень, он вот-вот должен заявиться.
– Меня надо спасать! – четко и ясно произнесла Дарья.
– А-а! – хмыкнула Кира.
Ковер, висевший на стене, которую Вергасова разглядывала, шелохнулся. Нижний край едва заметно приподнялся. Окно в комнате было раскрыто, но ни малейшего дуновения ветерка не ощущалось. Кира замерла. Какая-то смутная догадка мелькнула в ее голове. Догадка, которая не сразу обрела форму и смысл. Она завороженно сделала шаг вперед. Из ее рук неожиданно выпал паучок, про которого она забыла. Девушка поймала его на лету, слегка смяв и отломив проволочную ногу.
– Нельзя убивать животных! Нельзя отрывать птицам крылья! Нельзя топить котят в гудроне! – завизжала Дарья и кинулась на Киру. Та отскочила. Женщина качнулась и плюхнулась на пол. Дверь распахнулась. Сестры наконец ворвались к ним.
– Как вам не стыдно, бить беспомощную женщину! – заорала Ольга, кинувшись поднимать Дарью. Та уже билась в истерике, трясясь всем телом и отталкивая сестру.
«Вадим еще и живодер», – рассеянно подумала специалист по психопатологии. Про энурез Дарья говорила. Кира никак не могла вспомнить третий признак триады Макдональда[26]. Все ее мысли сосредоточились на ковре, висящем на стене. Он казался живым хищником, который готовился напасть.
В келью вбежали сестра Марья и еще какая-то женщина. Они схватили дергающуюся Дарью, перетащили в кровать.
Кира не обращала внимания на кутерьму у себя за спиной. Она не сводила взгляда с ковра. Теперь она разглядела на полу на коврике из сизаля следы из розового песка. Они были мокрые, хотя частично уже подсохли. Девушка присела и присмотрелась внимательнее. Как же она сразу не заметила. Этот песок принесли на подошве. На подошве кроссовок с параллельными линиями, а на Дарье были туфли с почти гладкой, в мелкую крапинку подошвой и чистые. Да и размер следов больше. Следы шли не от двери, не оттуда, где стояла она, а от стенки. Не из воздуха же возник посетитель! И вода. Тот, кто натоптал, ходил где-то, где было сыро. А где может быть сыро в такую изнывающую жару? В пещере! Кира уже держалась за бахрому висящего на стене ковра.
Картинки мелькали перед глазами с невероятной скоростью. Она ведь, как и Самбуров, до конца не поверила, просто не могла представить, что ход, с другой стороны горы, насквозь возможен. Невероятно. Вадим действительно искал план лабиринта. Нашел и унес, потому Кира обнаружила только план раскопок песчаника и рисунок ворот, входа в лабиринт. Кира на секунду замерла, разглядывая картинку на старом ковре. Она предположила, что Вадим может приходить на территорию монастыря, минуя охранника и ворота. Но то, что он приходил непосредственно к матери в комнату. Немыслимо!
Она вытащила из кармана телефон и не глядя набрала номер.
Его бархатное и усталое «Да» она услышал одновременно с легким шуршанием ковра, который отодвинула со стены.
– Тут проход в гору. Из общины есть тайные лазы внутрь горы. Похоже, действительно сюда можно прийти с той стороны горы. Он приходит к ней в общину! Не могу поверить! – Перед Кирой темнела дыра в недра горы. Каменный коридор в пещеру. Повеяло прохладой и запахом мокрого камня, плесени, стоячей воды. Она смотрела словно завороженная и не знала, что еще сказать Григорию.
– Я думаю, Елена может быть там, в горном лабиринте. Он украл ее и убил… Собирается убить в пещере. Как продолжение развития психоза. Усложнение действий. Путь к древу, залитый кровью и усеянный костями. – Она не готова была сейчас рассуждать об этом. Мысли Вергасовой путались. – У меня нет фонаря. От мобильника свет тонет… во тьме… – пролепетала она.
– Не смей туда ходить! – заорал Самбуров в телефон. – Мы уже на подъезде. Спустись к охраннику и жди.
Кира могла поручиться, что он не понял ничего, из того, что она сказала. Про древо жизни надо объяснять.
– Не пойду, – прошептала она, не веря сама себе. Ее невероятно манила эта темнота. Казалось, она уже вытекла из пещеры и впиталась в ее тело. Кира неловко шаркнула ногой, переступила на месте, сдерживаясь, и оставаясь в комнате.
Позади нее ворочались тела, кто-то сдавленно вскрикивал и всхлипывал, что-то глухо упало или стукнулось об стенку. Сестры никак не могли справиться с Дарьей? Кира не оборачивалась. Не могла.
– Хорошо, – согласилась Кира. – Я жду тебя. Вы далеко?
Ответ Самбурова она уже не услышала. Что-то тяжелое ударило ее по затылку, и густой тяжелый мрак из пещеры, казалось, полился в голову. Тьма накрыла ее. Дарья не справилась с тьмой. Она все затопила.
Глава 32
Проснулась Кира оттого, что замерзала. Вот оно, краснодарское лето. С открытым окном спать невыносимо жарко. Ночь не приносит долгожданной прохлады и стены за день прогреваются так сильно, что всю ночь только отдают тепло. А под кондиционером к утру становится холодно. Даже нос замерз. Где ее одеяло? Она дернула рукой и поняла, что связана. Сознание вернулось. Обрывками всплывали воспоминания о последних событиях. Вокруг царила непроглядная тьма, холодная и каменная.
Черт! Она все-таки оказалась в пещере. Она попыталась сесть. На лицо посыпались крошки, травинки, еще что-то. Наверное, паучки. Хорошо, что в темноте она этого не видела. Места вокруг нее хватало. Она сидела, и даже нащупала спиной неровную каменную стену.
Болел затылок, боль разливалась по всей голове и гудела, давила сверху. Еще больно вывернулся локоть, а связанные за спиной руки нарушали равновесие. Подмерзла задница, прижатая к камню, и плечо.
«Не сиди на камне, простынешь, детей не будет», – услышала она голос своей тетки из детства. Видимо, на это проклятие обречены все девочки всех времен.
Она сдула
