Опаловая змея - Фергюс Хьюм
Флип, которому пришлось самому пробивать себе дорогу в жизни, уже в раннем возрасте развил в себе поразительную остроту ума, и Даукер с пользой использовал этот дар, воспитанный голодом, и часто велел мальчишке следить за кэбами, посылать сообщения, и давал другие мелкие поручения. Флип исполнял все эти обязанности так хорошо и быстро, что Даукер оценил его способности по достоинству и принялся взращивать этот чахлый цветок среди злых сорняков трущоб.
У него было постоянное место встреч с Флипом на Друри-лейн, и всякий раз, когда он хотел его увидеть, он шел туда, чтобы найти парня. Флип внимательно слушал наставления своего патрона и, обладая удивительно цепкой памятью нецивилизованного типа, никогда не забывал того, что ему говорили. В обмен на оказанные услуги Даукер давал ему шиллинг в неделю, и на эту небольшую сумму Флип умудрялся существовать, время от времени прибегая еще и к помощи случайных прохожих.
Даукер не дал ему образования и не одел в приличную одежду, так как думал, что это испортит его инстинкты и внешний вид, которые были по‐своему полезны, поэтому Флип оставался оборванным и невежественным; но его покровитель намеревался дать ему шанс подняться в мире позже, когда тот станет старше.
Парень не знал другого имени, кроме Флип, и происхождение этого прозвища оставалось загадкой – никакой одежды, кроме мешковатых брюк и рваной рубашки, он не имел, а домом ему служила зловонная берлога на Друри-лейн. Язык у него был скверный и странный, поведение – тоже; и все же маленький клочок заброшенной человечности внутри него обладал задатками полезного члена общества. В Лондоне таких много, но христиане Англии предпочитают помогать тем дикарям, которые не хотят их поддержки, а вовсе не тем, кто действительно в ней нуждается. Индейцы веками существовали без английской морали, религии и одежды и вполне могли бы существовать и дальше, в то время как оборванные жители самого цивилизованного города в мире отчаянно бедствуют.
Все в Лондоне знают Друри-лейн, эту причудливую грязную узкую улочку, ведущую к Стрэнду[9]. Само название вызывает в воображении тени Сиддонс и Гаррика[10], а окрестности посвящены драматической музе. Кто не видел этого живописного дома, покрытого пятнами непогоды, где старый сплетник Пипс видел госпожу Нелл Гвин[11], когда она, высунувшись из окна, наблюдала, как молочницы собираются у Стрэндского майского дерева и кружатся в старом добром английском танце. Но увы! Нелл и молочницы с их странным летописцем давно скрылись во мраке времен – даже майское дерево стало лишь воспоминанием, лишь мрачный полуразрушенный дом так и стоит в грязном переулке.
От Карла до Виктории прошло много времени, и веселые молочницы со звенящими ведрами уступили место хмурым старухам, потрепанным молодым людям и мальчишкам-оборванцам. Эта убогая толпа, бредущая по неровным камням, представляла собой довольно живописное зрелище, и художник остановился бы, чтобы полюбоваться ею, но Даукер не был художником и искал не эстетического удовольствия, а Флипа.
Парень задумчиво сидел на краю тротуара, опустив ноги, чтобы не замерзнуть, в сточную канаву, и не сводил глаз с трех грязных пенни, лежавших в его чумазой коричневой ладони.
– Повезло, – бормотал Флип, размышляя над тем, на что потратить свое состояние. – Куплю хлеба, глотну пива – пузо вздуется игриво. Я куплю себе поесть… Хлеб и пиво… Деньги есть… Эй! – воскликнул он нервно, когда Даукер коснулся его ногой. – Какого черта ты пинаешь меня? О, да это же шеф!
Разглядев Даукера, он вскочил на ноги и сунул монетки за пояс брюк, служивший ему карманом.
– Что случилось, шеф? – спросил он с ухмылкой. А ухмылка Флипа была не из приятных – выглядел он как настоящий жулик. – Ты мне песенку напой, и останешься живой. Говори, зачем приперся, или просто разойдемся!
– Попридержи язык, – резко оборвал его Даукер. – Я хочу, чтобы ты кое‐что сделал для меня. Ты голоден?
– Не особо, – холодно ответил Флип. – Я всегда хочу пожрать, но ты можешь продолжать.
Даукер бросил острый взгляд на маленькую оборванную фигурку, идущую рядом с ним.
– Где ты взял деньги? – спросил он.
– Вижу, как орел с небес, где монеты бросил бес, – неопределенно ответил Флип, потирая грязные руки, когда они свернули к лавке с ветчиной и говядиной. – Я тебе сейчас все расскажу…
Обеспеченный роскошным ужином за счет Даукера, Флип набил рот и начал говорить.
– В понедельник как‐то раз… – начал он.
– Ха, – прервал его Даукер, внезапно вспомнив дату убийства. – Ты говоришь о вчерашнем вечере?
– Нет, в прошлый понедельник ночью, когда закончен день рабочий… – сказал Флип. – Искал тебя, не смог найти, был, как ученый, я в пути. Зашел тогда в спортивный клуб, где мужики все тут как тут… Несу пургу, как заклинанье, но расскажу как пред закланьем… Мечтал о мясе, пинте пива… В жизнь воплотил мечту игриво. Там в кабаке я вдруг узрел: шикарный лорд к девчонке сел. Его шубейка так искрилась, что и ворона б прослезилась… – на этом молодой «поэт» иссяк и продолжил в обычной человеческой манере: – В общем, он спрашивает: «Сейчас или позже, вечером?» А она отвечает: «Сейчас». – «Тогда сама знаешь где». – «Да, согласна». – «Я хочу увидеть этот боксерский поединок перед тем, как уеду. Я собирался отплыть на яхте сегодня, но давай отложим на завтра, на утро…» – И юноша снова перешел на свою странную манеру изложения фактов: – Тут к нему я подкатил, словно дикий гамадрил. Поболтали о погоде, и мне милостыню вроде выдал в виде чаевых, видя, что я полный псих. Вот такая вот трактовка для занудной постановки…
До этого момента Даукер не обращал особого внимания на болтовню подростка, пока Флип не заговорил о яхте, но потом вдруг навострил уши, потому что до него дошло, что этот неизвестный благодетель Флипа, возможно, и есть лорд Каллистон.
– В понедельник вечером он собирался уехать из города, – пробормотал Даукер, – но он всегда увлекался спортом, так что, возможно, задержался, чтобы посмотреть бой, а затем уехал на следующее утро. Интересно, где он встретился с леди Бэлскомб? Во всяком случае, к убийству это не имеет никакого отношения, но мне хотелось бы знать, действительно ли он покинул город в ту ночь.
Затем он повернулся к Флипу.
– Этот лорд упоминал Джема Мейса[12]? – резко спросил он.
– Да, вроде
