Убежище - Нора Робертс
– Ты отлично умеешь скрывать свои желания. Я вот не была до конца уверена, пока ты не показал мне, как доить – как зовут корову, которую я доила?
– Босси.
– Ты шутишь.
– В стаде дойных коров должен быть Босс. Таков закон.
– Поверю на слово.
Проведя рукой по его груди, она подумала о мальчике, которым он был, о худощавом мальчике.
Он вырос настоящим красавцем.
– Значит, до того момента.
– Я не хотела все портить.
– Я тоже. Нам придется это обсудить.
– Прямо сейчас?
– Ну, не прямо сейчас, потому что я собираюсь выпить пару-тройку литров воды.
– Я принесу.
Он сел и посмотрел на нее сверху вниз. Еще один образ для его коллекции, подумал он. Кейтлин, обнаженная в свете звезд.
– У меня в голове много твоих образов.
Ее глаза, ее губы одарили его сонной, удовлетворенной улыбкой.
– Неужели?
– Но этот мой любимый. Я сейчас вернусь.
Пока он был внизу, она неподвижно лежала и вдруг поняла, что у нее в памяти тоже полно его образов. Самый первый из них – тощий паренек спускается по ступенькам черного хода, чтобы совершить набег на холодильник.
Есть о чем подумать, решила она. Но позже. В тот вечер совсем не хотелось думать.
Кейт села, услышав, как Диллон поднимается по ступенькам, и поняла, что каждый дюйм ее тела успокоился и расслабился.
Диллон остановился в дверях с бутылками воды в руках.
– Ты такая красивая.
Последовав зову сердца, Кейт раскрыла объятия.
Внутренние часы Диллона разбудили его перед рассветом. Кейт крепко спала рядом, обнимая его во сне, и он чувствовал запах ее волос, чувствовал длинную ногу, прижатую к его ноге.
Изредка ему казалось, что у ранчо есть свои недостатки.
И этот был первым в списке.
Он выскользнул из постели, чтобы тихо одеться в темноте. Расположения мебели он не запомнил – был немного занят, так что теперь просто сел на пол, стараясь ничего не задеть, и стал обуваться.
Кейт пошевелилась.
– Еще ночь.
– Нет, раннее утро. Поспи.
– Так и сделаю. Одноразовые стаканчики в шкафчике слева от кофеварки.
– Спасибо.
Он поднялся на ноги, наклонился над кроватью. Провел рукой по волосам Кейт, поцеловал ее.
– Я хочу увидеть тебя еще раз. Такой же, как сейчас.
Чуть приподнявшись, она притянула его к себе для еще одного поцелуя.
– Сегодня вечером будет не слишком рано?
– Только не для меня.
– Хорошо. Ты сможешь насладиться умеренно вкусной пастой из моего скромного кулинарного репертуара.
– Серьезно? Ты хочешь приготовить ужин?
– Сегодня вечером – да, потому что хочу увидеть тебя снова. Таким же, как сейчас. А поездка куда-нибудь займет слишком много времени.
– Тебе придется всерьез подумать о том, чтобы выйти за меня замуж. Как насчет семи вечера?
– Идет. Спокойной ночи, – добавила она и перевернулась на другой бок.
Он спустился вниз, сварил кофе, пил его по дороге домой и думал о ней.
Может, стоит время от времени заговаривать о свадьбе, так, ненавязчиво. Чтобы, когда он на самом деле предложит ей выйти за него, она не испытала шок.
Ей действительно стоит выйти за него замуж. Не только потому, что он безумно в нее влюблен, но и потому, что им просто хорошо вместе. Если ей нужно время, чтобы влюбиться в него, что ж, он может подождать.
Он подъехал к повороту на ранчо и заметил в окне на первом этаже отблеск света. Он никогда всерьез не задумывался о судьбе, но в тот момент подумал, что именно судьба привела Кейт к этому свету много лет назад.
К свету и к нему.
Он припарковался, вошел в дом. Принял душ, переоделся, перекусил и все думал о списке дел на день: накормить, напоить и вывести всех лошадей на пастбище, а еще пришло время перегнать мясной скот с поля «Марвел» на поле «Соколиный глаз» – пускай пасется на свежей травке и перерабатывает ее в удобрение. Он поскачет на Бимере, возьмет с собой собак. Хороший день для всех.
Он попросит Рэда промыть резервуары для воды, убрать в стойлах и сложить сено. Потом нужно будет проконтролировать сезонные посадки.
Мама возьмет на себя свиней и кур. И еще дойку утром и днем, но в этом ей поможет бабушка. А он подоит коров вечером. И нужно будет уделить время паре годовалых жеребят, но это не сложно, ведь его дамы сами доставляют продукты в кооперативный магазин по субботам.
Он схватил легкую джинсовую куртку и вышел в начало дня.
К тому времени, как солнце взошло над холмами, он накормил, напоил лошадей и вывел их на пастбище. Когда прибежали собаки, он понял, что мама и бабушка, с которыми он оставил собак, уже встали.
Он открыл калитку между пастбищами, и собаки сразу поняли, что это значит. С лаем они рванули к стаду.
Такой же счастливый, как и собаки, Диллон легкой рысью поскакал за ними и погнал скот.
Это заняло у него целый час – постоянно находились те, кто не верил, что на новом пастбище трава будет зеленее. Когда воздух согрелся лучами солнца, он снял куртку и сложил ее в седельную сумку.
Воздух наполнился ворчанием моторов, а Диллон принялся разбрасывать по полю навоз.
Он слышал, как кудахтают куры, свиньи фыркают в загоне. Чайка пронзительно крикнула над грохотом морского прибоя и улетела.
Сидя в седле, он наблюдал, как в небе кружит сокол.
Собаки боролись в траве, в то время как на пастбище неподалеку резвилась пара жеребят, как и все дети субботним утром.
Его мир был идеален настолько, насколько это вообще было возможно.
Он не увидел грузовик Рэда, поэтому решил, что его внештатный работник либо спит, либо ловит волны, а значит, ему придется убрать стойла самому.
Бимер пил, пока Диллон снимал с него седло, протирал его полотенцем и проверял копыта. Он отвел его в загон, так как позже собирался оседлать его снова и осмотреть поля, и отправился в конюшню.
Он застал мать за уборкой.
– У меня тут… – начал он, но почувствовал, как внутри у него все сжалось, когда она повернулась к нему.
Для женщины, обладающей безграничной выносливостью, она выглядела измученной. Ее глаза, подернутые синяками от усталости, казались запавшими на фоне бледного от недосыпа лица.
– Что случилось? Ты заболела? – Диллон взял маму за руку и дотронулся до ее лба. – Что-то с бабушкой?
– Нет, и еще раз нет. Рэд. Но с ним все в порядке, – спешно добавила она. – Мне нужно работать, милый, мне нужно работать и что-то делать, пока
