Свинцовый хеппи-энд - Сергей Григорьевич Рокотов
— А, получив деньги, прикончить меня? — усмехнулся Султан.
— Да не так уж нам нужна лишняя кровь, — раздраженно повел плечами Учитель. — У моих людей за плечами и так слишком много всего. Нам деньги нужны, понимаете вы, деньги. Впрочем, вот что. История ваша, согласен, очень интересна. Нам надо подумать. Полагаю, вы устали за сегодняшний день и хотите отдохнуть. Могу предложить вам вина и закуски. А потом всем нам надо хорошенько выспаться.
— Вы хотите ввести в курс дела ваших людей?
— А что поделаешь? — улыбнулся Валерий Иванович. — Одно слово — братва. Впрочем, всех посвящать не стану. Только одного.
— Крутого?
— Его самого. Это надежный человек, господин Гараев. Надежный и очень смелый. Способен на все, поверьте мне. И трепаться попусту не станет. Без него нам никак не обойтись в таком деле.
И снова Гараева обнадежило это слово "нам". Он понял, что имеет шанс на спасение.
— Ребята! Заходите! — крикнул Валерий Иванович. Братки с шумом и топаньем вошли в комнату. Сели за стол и вопросительно уставились на Учителя.
— Господин Гараев сообщил мне нечто очень интересное, — произнес Учитель. — Отныне он наш почетный гость. Его должны охранять днем и ночью, обращаться с ним с большим почтением. Если кто-нибудь оскорбит его, будет иметь дело со мной. А если кто-нибудь даст ему возможность отсюда сбежать, будет немедленно уничтожен, это я вам обещаю. А сейчас, Прохор, принеси вина и закуски для нашего дорогого гостя. А то он не успел пообедать в ресторане. У нас, правда, не так вкусно, но вполне съедобно, мы тоже любим хорошо поесть.
Недовольный его тоном и угрозами, Прохор поставил на стол бутылку французского красного вина, порезал колбасы и буженины, затем, подумав, принес овощей и фруктов…
— Прошу вас, — улыбнулся Учитель, сам наливая гостю в бокал вина. — Вино очень хорошее, сам пробовал.
— Выпейте и вы со мной, брат, — также улыбаясь, попросил Гараев.
— И с превеликим удовольствием, — произнес Учитель, наливая вина и себе.
Крутой пристально, с прищуром, глядел то на Учителя, то на Гараева. Он понимал, что Валерий Иванович имеет в госте какой-то крупный интерес, иначе он бы не стал так с ним себя вести.
Ситуация разрешилась совершенно неожиданным образом. Едва они успели выпить по бокалу вина, как в дверь кто-то яростно застучал.
— Кого черти принесли? — проворчал Крутой и, вытащив из кармана пиджака свой "ПМ", передернул затвор.
— Да это небось Чума, — спокойно произнес Учитель. — Нагулялся и пришел ночевать.
Крутой вышел за дверь, а затем все услышали некую приглушенную брань. Затем Крутой вошел обратно в комнату.
— Слышь, Учитель, — пробасил он. — Этот мудак привел с собой кого-то. Не знаю, что и делать.
— Кого привел? — побледнел Валерий Иванович, привставая с места. Одним из железных правил их банды была строгая конспирация, гробовое молчание о всех их делах и, разумеется, об их местопребывании. Про этот дом на окраине Задонска не знал никто, только пять человек, да еще один подставной, на которого этот дом был оформлен. Но этот человек находился на Дальнем Востоке. И вдруг… Такой опытный человек, как Чума, тридцативосьмилетний уголовник с шестью ходками в зону, приводит сюда постороннего, да еще в такой день, когда все их существование поставлено под вопрос, когда все решали секунды, все решали быстрота и сообразительность. Мало того что на его мобильный телефон невозможно было весь вечер дозвониться, так еще это. Видать, здорово нализался, что забыл про все на свете. Ничего, придется напомнить…
— Учитель подмигнул Крутому, и тот понимающе помахал в воздухе пистолетом.
— Говорит, старый кореш, — счел нужным добавить Крутой.
— Ты его видел?
— Нет, он за дверью, я не стал его впускать, решил с тобой посоветоваться… Иди, сам разберись, у тебя это лучше получится, а мы подстрахуем. Не боись, уложим на месте.
В возможности Крутого Учитель верил безоговорочно. Стрелял этот парень отменно, впрочем, как и все, что он вообще делал — дрался, водил машину, даже готовить он умел не хуже заправского повара. Но, самое главное, делал всегда то, что нужно было делать. Учитель порой поражался, как при таком здравом уме Крутой вообще попал за решетку.
"Подстава, — улыбался Крутой. — Глухая подстава". А вообще про свою жизнь он рассказывал очень мало и неохотно. Как и сам Учитель. Нежелание копаться в прошлом и жить только настоящим и будущим особенно сближало этих людей.
Учитель, ощупав в кармане свой "байярд", вышел в прихожую. Там топтался с глупой улыбкой на смуглом лице действительно вдребезги пьяный Чума.
— Ты, говорят, гостя привел, Чума наша разлюбезная? — улыбнулся Валерий Иванович, похлопав богатыря по его квадратному плечу. Вообще порой ему было приятно смотреть на всех четырех богатырей — самый низкорослый из них был Прохор, в котором было метр восемьдесят пять. Чума же не дотягивал до двух метров всего трех сантиметров. При этом рост самого Валерия Ивановича был метр шестьдесят восемь…
— В натуре, Учитель, — бубнил Чума, махая огромными ручищами. — Крутой даже не спросил, какого гостя я привел. Это же Кандыба, Яшка Кандыба. Такой человек, такой человек… Мы с ним еще в восьмидесятом году в Мордовии чалились. Ума палата, Учитель. А связи… Всех знает. В натуре, Учитель, он нам сгодится. И меня уважает. Я ему из зоны помог бежать. В натуре, — прошептал он, выпучив глаза. — Такой человек… Сгодится он нам. Не пожалеешь.
— Сюда зачем было приводить? Надо было хорошенько прощупать, — говорил Учитель, однако прислушиваясь к словам Чумы. Действительно, надежный человек со связями был нужен им позарез. Их обособленность, отсутствие страховки начинало здорово мешать. На одной силе и ловкости далеко не уедешь. Это Валерий Иванович понимал хорошо.
— Да мы с ним на одной тусовке встретились. Я бабу одну клевую в городе склеил, поканал к ней домой. А там у нее подруга и он, Яшка Кандыба. Мы с ним там нажрались, врать не стану. Вернее, я нажрался, он сам-то пьет мало, не любит, печень у него, что ли, или еще чего-то. Но со мной он выпил, такая встреча, в натуре. Я его сразу стал уламывать к нам ехать, он не хотел, отговаривался. А мобильник у меня на пол упал и перестал работать. Я хотел позвонить, но не смог. Он не фраер, Учитель, он не фраер, мамой клянусь. Этот горло перережет любому и спасибо не скажет. Его в зоне все боялись. Морда одна чего стоит. Чистый Фантомас. А мне по гроб жизни обязан. Я
